Лей Бардуго - Крах и восход

– Не совсем.

– С тем же успехом мог сделать, – покачала она головой. – Это кольцо – семейная реликвия. Королева всегда его носила, даже когда ложилась спать.

– Выбрось его, – сказала Зоя. – Жестоко разбей ему сердце. Я с радостью утешу нашего бедного принца, и из меня выйдет прекрасная королева!

Я рассмеялась.

– Вполне может быть, Зоя. Если ты хоть на минуту перестанешь быть такой ужасной.

– С такой мотивацией я бы выдержала минуту. Или даже две.

Я закатила глаза.

– Это всего лишь кольцо.

Зоя снова вздохнула и подняла изумруд к свету, отчего тот вспыхнул.

– Я действительно ужасная, – внезапно выпалила она. – Столько людей полегло, а я скучаю по красивым безделушкам.

Женя закусила губу.

– Я скучаю по миндальному куличу. И по маслу, и по вишневому варенью, которое повара привозили с рынка в Балакиреве.

– А я скучаю по морю, – отозвалась Тамара, – и по своему гамаку на борту «Волка волн».

– Я скучаю по прогулкам у озера в Малом дворце, – вставила Надя. – По чаепитию и умиротворяющей атмосфере.

Зоя потупила взгляд в пол.

– Я скучаю по определенности в будущем.

– И я, – призналась я.

Зоя положила кольцо.

– Ты согласишься?

– Он не делал мне предложения.

– Но сделает.

– Возможно. Я не знаю.

Шквальная фыркнула с отвращением.

– Я соврала. Вот теперь я никогда не ненавидела тебя больше.

– Это будет что-то особенное, – сказала Тамара, – если на трон сядет гриш.

– Она права, – добавила Женя. – Стать той, кто правит, вместо того чтобы просто служить.

Они хотели королеву-гриша. Мал хотел королеву-простолюдинку. А чего хотела я? Мира для Равки. Возможности спокойно спать по ночам, ничего не боясь. Перестать чувствовать вину и ужас, с которыми я просыпалась каждое утро. Старые желания никуда не делись – я хотела быть любимой за то, какая я есть, а не за то, на что я способна, лежать на лугу в объятиях любимого человека и наблюдать за тем, как ветер гонит облака. Но эти мечты принадлежали девочке, а не заклинательнице Солнца или святой.

Зоя фыркнула, примеряя кокошник из жемчуга.

– Я все равно считаю, что на твоем месте должна быть я.

Женя кинула в нее шелковой тапочкой.

– В тот день, когда мне придется тебе кланяться, Давид споет голым оперную арию посреди Тенистого Каньона.

– Будто я возьму тебя в придворные дамы.

– Тебе повезет, если возьмешь. Иди сюда. Не можешь даже ровно надеть головной убор.

Я снова взяла кольцо и покрутила на ладони. Надевать его пока не хотелось.

Надя легонько пихнула меня плечом.

– Есть вещи и похуже, чем принц.

– Верно.

– Но и получше тоже, – заметила Тамара. Затем вручила Наде кобальтово-синее кружевное платье. – Вот, примерь это.

Надя развернула его двумя руками.

– Ты с ума сошла? Да у этого корсажа вырез до пупка!

Тамара ухмыльнулась.

– Именно.

– Что ж, тогда Алина не сможет его носить, – покачала головой Зоя. – Иначе она выпадет из него прямо на блюдце с десертом.

– Дипломатия! – воскликнула Тамара.

Надя согнулась пополам от хохота.

– Западная Равка выступит за бюст заклинательницы Солнца!

Я попыталась насупиться, но меня саму распирало от смеха.

– Надеюсь, вы все собой довольны!

Тамара закинула шарф на шею Нади и притянула ее к себе для поцелуя.

– О, ради всех святых! – запротестовала Зоя. – Теперь все по парочкам разбиваются?

Женя прыснула.

– Готовься. Я видела, как Стигг кидал на тебя тоскливые взгляды.

– Он фьерданец, – возразила Зоя. – Только так они и смотрят. И я сама могу устроить свою личную жизнь, спасибо за беспокойство.

Мы перерыли все сундуки с одеждой, выбирая платья, пальто и украшения, которые больше всего подходили для поездки. Николай, как всегда, подошел к заданию стратегически. Все платья были исполнены в голубых и золотых тонах. Я бы не отказалась от разнообразия, но цель этого путешествия заключалась в представлении, а не в удовольствии.

Девочки засиделись допоздна, пока не догорели лампы, и я была им благодарна за компанию. Наконец они отобрали себе понравившиеся платья, остальные наряды сложили и убрали в сундук, пожелали мне спокойной ночи и ушли.

Я взяла кольцо со стола, чувствуя его абсурдную тяжесть у себя на ладони.

Вскоре «Зимородок» вернется, и мы с Николаем отправимся в Западную Равку. К тому времени Мал со своей командой уже будет на пути в Сикурзой. Так все и должно быть. Мне претила придворная жизнь, но Мал просто ее презирал. Он бы не вынес необходимости стоять на страже на банкетах в Ос Керво.

Надо признаться самой себе: я видела, что он расцвел с момента нашего ухода из Малого дворца, даже под землей. Он стал полноправным лидером, нашел новую цель. Я не могла сказать, что Мал выглядел счастливым, но, возможно, это тоже придет со временем, когда наступит покой, когда появятся шансы на будущее.

Мы найдем жар-птицу. Сразимся с Дарклингом. Быть может, даже победим. Я надену кольцо Николая, а Мала переведут в другое место. Он получит жизнь, которую заслуживает, которая у него была бы без меня. Так почему же нож между моими ребрами продолжал проворачиваться?

Я легла на кровать, зажав в руке изумруд. Через окно лилось звездное сияние.

Впоследствии я не могла сказать точно, сделала я это намеренно или случайно, но мое разбитое сердечко потянуло за невидимую нить. Может, я просто была слишком уставшей, чтобы противостоять притяжению. Так или иначе, через секунду я оказалась в расплывающейся комнате и смотрела на Дарклинга.

Он сидел на краю стола, рубашка скомкана на коленях, руки подняты над головой. Силуэт целительницы из корпориалов то приобретал четкость, то расплывался, пока она трудилась над кровоточащей раной на боку Дарклинга. Сперва я решила, что мы в лазарете Малого дворца, но помещение было слишком темным и размытым, чтобы сказать наверняка.

Я пыталась не обращать внимания на то, как он выглядит – взъерошенные волосы, тени подчеркивают рельеф обнаженной груди. Он казался таким человечным – просто юноша, раненный в битве или же в поединке. «Не юноша, – напомнила я себе, – а монстр, который прожил сотни лет и забрал сотни жизней».

Он сжимал челюсти, пока целительница зашивала ему рану. Когда работа была закончена, Дарклинг отпустил девушку взмахом руки. Она на секунду застыла, после чего скользнула в темноту и исчезла.

– Меня давно интересовал один вопрос, – сказал он. Никакого приветствия, никакой преамбулы.

Я ждала.

– В ту ночь, когда Багра рассказала о моих намерениях и ты сбежала из Малого дворца, ты колебалась?

– Да.

– В последующие дни ты задумывалась о том, чтобы вернуться?

– Да, – призналась я.