Александра Лисина - Попутчик

– Не волнуйся, и до тебя дойдет очередь. Жаль, что твоя сестра оказалась слаба. Но, кажется, я нашел ошибку: возможно, один знак придется сместить на спину, а два других сделать более… гм, да, пожалуй, они друг друга уравновесят. Плохо, что нет второй девчонки, так что теперь мне придется использовать тебя, мой смелый друг. Надеюсь, ты готов к боли?

– Мм!

– Вот и славно, – хищно улыбнулся эльф, мягким шагом подходя к своей жертве. В этот миг его лицо утратило очарование ангела, стало жестоким, властным, красиво очерченные губы капризно искривились, а в глазах появился стальной блеск, смешанный с быстро разгорающимся огоньком безумия. – Я не забыл твоего укуса, человечек. И ты тоже никогда его не забудешь. Клянусь именем Л’аэртэ, я заставлю тебя пожалеть о содеянном. Ты будешь молить о пощаде, кричать, но никто тебя не услышит… в стороже такие замечательно глубокие подвалы! А после того как я усилил их «Плащом молчания», тебя можно заживо резать, и никто не догадается.

Таррэн, глядя сквозь чужое сознание на ужасающе знакомое лицо, содрогнулся.

– Ну-ка, посмотрим, кто у нас тут… – Эльф низко наклонился и небрежным жестом сорвал одежду с неистово мечущегося ребенка. – Ого! Какой приятный сюрприз! Мм, какой же замечательный подарок сделала мне сегодня ночь. Жаль, что я начал не с того, но теперь, кажется, мне все-таки удастся закончить этот круг. Закрой глаза и не бойся, дитя, потому что это будет не больно… а очень больно! – внезапно рявкнул эльф. – Я не стану тратить силы на то, чтобы облегчить тебе жизнь!

Воздух душной каморки прорезал истошный детский крик, но эльф словно не услышал: лишь качнул на изящной ладони богато изукрашенный нож и со знанием дела коснулся острием влажной кожи.

– Вот и все, малыш… когда я закончу, ты больше не будешь человеком…

– Эй! Ушастый, ты чего?!

Таррэн жадно глотнул сухой воздух и судорожно закашлялся, внезапно осознав себя лежащим на земле и бездумно смотрящим в чистое небо. В горле до сих пор стоял душный ком, по вискам катились крупные капли пота, глаза нещадно жгло как от сильного жара, в горле стоял чад факелов подземелья, в груди поселилась дикая тяжесть, что мешала дышать, а кожа до сих пор горела от прикосновения эльфийского клинка.

Никогда раньше ему не было так трудно после слияния мыслей. Никогда не доводилось присутствовать в чужом прошлом самому, хотя перед его силой, бывало, отступали даже сородичи, но это…

– Таррэн! – вконец обеспокоился Белик и низко наклонился над смертельно бледным эльфом, с лица которого до сих пор не ушло выражение дикого ужаса. – Ты что, помереть тут собрался? У меня на руках, да? Решил сделать приятное? Э-э-э… погоди, я меч возьму, а потом скажу, что сам тебя убил. Хоть не так обидно будет: когда еще доведется безнаказанно ушастого зарезать? А тут такая возможность пропадает… Таррэн! Торк тебя возьми! Да очнись же, нелюдь ушастая!

Темный эльф наконец глубоко вдохнул и перевел остановившийся взгляд на перепуганную физиономию мальчишки, рядом с которым изящной статуэткой застыла неподдельно обеспокоенная хмера.

– Ну, слава небесам, живой, – с явным облегчением осел Белик. – Я уж подумал: все, хана нашему походу, потому что нет темного, нет и Лабиринта. А нет Лабиринта, значит, нет и амулета. А если нет амулета…

– Не продолжай. Я понял, – деревянным голосом отозвался эльф, с некоторым трудом приняв вертикальное положение.

Его взгляд медленно вернулся к парным клинкам, которые Белик так и не успел убрать. Пробежался по юному лицу, заглянул в глаза, которые действительно не могли принадлежать обычному смертному. И невольно задержался на слегка задравшемся рукаве, из-под которого на миг показались причудливые, идеально ровные, красиво переплетающиеся между собой линии.

Он снова увидел лишь краешек сложнейшего рисунка на изящном предплечье и тыльной стороне правой кисти, что алыми красками был отпечатан на безупречно белой коже мальчишки. А затем неожиданно осознал: следов от старых ран там не было. Совсем, будто недавно виденные разрезы полностью зажили, оставив после себя не жуткие рубцы, а лишь это странное, словно вытканное красными нитками полотно. Просто рисунок – дивный, неповторимый и ничем не напоминающий следы от эльфийского ножа, которым его некогда нанесли. Однако он все равно был страшным. Заставляющим содрогаться от невольного ужаса и стыдливо отворачиваться, потому что это были следы крови.

– Это его работа? – хрипло спросил Таррэн.

Пацан, проследив за его взглядом, мгновенно помрачнел и разом ощетинился, торопливо опуская рукав.

– Да! – враждебно рыкнул он.

– Прости…

– За что?!

– Прости, что тебе пришлось справляться… самому, – с усилием выдавил эльф, страшась даже представить, что пришлось пережить восьмилетнему малышу по вине его кровного брата. Он только краешек увидел, малую толику прочувствовал на своей шкуре, но до сих пор сердце сжималось от боли. – За то, что он сделал, за Литу… за твою сестру… поверь, мне очень жаль.

– Ты что, видел? – внезапно вскинулся Белик. – Смотрел через меня? Сейчас?

– Прости, я случайно.

Траш вдруг яростно рыкнула и хищно припала к земле.

– Все видел? – в зеленых глазах мальчишки вновь вспыхнула дикая ненависть, а в маленьких руках сами собой появились ножи. Хмера выпустила когти и играючи раздробила несколько твердых валунов в мелкую пыль. – Я… я убью тебя! Урод ушастый! Нелюдь проклятый! Как ты посмел испытывать на мне свои чары? Кто тебе позволил?

Таррэна буквально снесло налетевшим вихрем, снова сильно ударило затылком и буквально вдавило в камень. В ту же секунду к горлу прижалось холодное острие, в горящих ядовитой зеленью радужках Гончей полыхнуло поистине ледяное пламя, а рядом предупреждающе заворчала взбешенная хмера, властно прижав к земле когтистой лапой растрепанную голову кровного врага. Они действовали не сговариваясь, с потрясающей синхронностью – злые, как демоны, и такие же смертоносные. Дикая хмера и ее маленький побратим, которые вспыхнули от гнева за какое-то жалкое мгновение. Кто был первым? Кто не удержался? Неизвестно. Но теперь только шевельнись – и маленькая стая больше не будет терпеть. Разорвет на части, потому что гневное урчание Траш уже почти слилось с бешеным рычанием Белика. Кончик ее хвоста давно выпустил наружу смертельно опасный шип и теперь нервно подрагивал перед самыми глазами ненавистного эльфа. Ее лапы чуть согнулись, готовясь к прыжку, страшная пасть вновь показала клыки… кажется, эта ярость была действительно общей, и юный Страж сейчас едва сдерживался. Тоже за двоих.

Таррэн не сопротивлялся.

– Прости, малыш, я не хотел, – шепнул он беззвучно, понимая, что от гибели его отделяет лишь волосок, но все еще помня звенящий долгим эхом пронзительный детский крик: «Лита!» – Прости… мне жаль, что так вышло.