Александра Лисина - Попутчик

– Ну и что? – внезапно рыкнул на нее Белик. – Это не повод ко мне прикасаться!

Таррэн с досадой отодвинулся. Да что ж за человек такой?! Эльф чуть не с того света его вытащил, шкурой рисковал и своим будущим, едва не раскрылся, уйму сил потратил, а этот неблагодарный сопляк еще оскорбленную невинность строит! Ну до чего же неуправляемое существо! А может… такая реакция из-за недавней вспышки? Или из-за него самого? Неужто малыш так сильно его ненавидит?

– Я не люблю этого, понял, ушастый? – немедленно подтвердил распаляющийся пацан. – Ненавижу просто! Не смей ко мне прикасаться! Никогда!

Та-а-ак, похоже, грядет настоящая истерика. Неужели кровные узы так здорово меняют человека? Или же это – отголоски бурных эмоций хмеры, которая, излив свою агрессию на хозяина, стала, на удивление, тихой и смирной, как овечка? То-то стоит сейчас в сторонке, виновато поглядывает и ни во что не вмешивается. Неужто малыш забрал на себя всю ее ярость?!

– Не лезь ко мне! Или я…

– Ты вопишь, как девчонка, которую пытались соблазнить на сеновале, – спокойно припечатал взвившегося Белика эльф, заставив его разом осечься. – Скажи спасибо, что я успел ослабить вашу связь, иначе валяться бы тебе тут до того времени, пока узы не исчезнут. Славная была бы добыча для гиен, да? Траш, я прав?

Хмера смущенно отвела глаза и виновато шаркнула лапой.

– Так что хватит орать, поднимайся, и пошли обратно, пока нас не хватились или, чего доброго, не ринулись следом. Что-то я сомневаюсь, что у людей хватит умения пройти по тропе без тебя. Ну, успокоился? Больше не будет воплей? Сам идти сможешь? Или снова в истерику скатишься, как сенная девка поутру?

Белик яростно выдохнул, буквально проткнул обнаглевшего нелюдя горящим взором, но спорить не стал: глупо. Сам прекрасно понимал, что опасно балансировал сейчас на грани, едва не сорвался, а удержался только потому, что этот урод очень резко ослабил натянувшиеся узы. Как ведром холодной воды окатил, но заставил прийти в себя.

Пацан прошипел сквозь зубы страшное проклятие, но все-таки поднялся и, набычившись, отправился к остальным. Благодарить тоже не стал: много чести ушастому, перетопчется. Потерпит скверный характер, ставший на время еще отвратительнее из-за слияния со вспыльчивой Траш. Но зря он сдерживался столько времени, что ли? Наверное, не надо было стараться, тогда и не случилось бы ничего? И эльф не успел бы подсмотреть то, что не положено.

– Надумаешь счеты сводить, я к твоим услугам! – ядовито бросил пацан, не оборачиваясь. – Прибью тебя при случае с превеликим удовольствием!

– Спасибо, учту.

Белик зашипел еще громче и внезапно ускорил шаг, стараясь оказаться от проклятого бессмертного на максимально возможном расстоянии.

«Все, хватит! – негодовал Белик. – Надоело терпеть этого гада! Пусть хоть под землю провалится! К песчанику на ужин попадет, но больше не шевельну и пальцем, чтобы ему помочь! Ишь, с девками сравнивать вздумал! С дурами деревенскими!»

Таррэн с облегчением перевел дух. Затем с удивлением проследил, как родовые клинки бесследно исчезли в деревянном футляре на спине Гончей (один вошел сверху, второй – снизу, будто так и было задумано) и как тихо щелкнул невидимый замочек, намертво закрепляя бесценную эльфийскую пару внутри.

Темный неожиданно хмыкнул, найдя близость искусно выполненных гномами ножен к исконно эльфийскому оружию забавной, после чего мысленно улыбнулся и окончательно пришел в себя.

Знали бы родичи, кто теперь носит оружие наследника темного трона! И в каких именно ножнах! Отец бы умер со стыда, а хранители знаний удавились бы от такого вопиющего нарушения традиций! Родовые клинки – в руках человеческого детеныша! Впрочем, нет, не детеныша, но мужа. Хоть и выглядит он как сопляк, но недооценивать его силу и ловкость не стоит. Ой, не стоит, потому что Белик, судя по всему, ничем не уступит своей грозной подруге.

Траш грустно покосилась на удаляющегося хозяина, вздохнула совсем по-человечески, а затем уставилась на подчеркнуто бесстрастное лицо Таррэна: красивое правильное лицо, на котором еще не исчезло выражение скорби и раскаяния. Оно было так похоже на то, другое, что смогло причинить им с малышом столько боли, так явно несло в себе отпечаток единой крови, так живо напоминало о пережитом ужасе, что просто дрожь брала… но все же было в нем и немало отличий, которые она прежде не хотела замечать. Не видела. Не могла, как не мог и Белик. А, наверное, все же стоило обратить внимание раньше, потому что в этих раскосых зеленых глазах не светилась нечеловеческая жестокость, не горело пламя ненависти и презрения к смертным. Это лицо не было исковеркано высокомерием и злобой ко всем, кто слабее. В нем не светился огонек безумия, как у того, второго. Оно было удивительно спокойным и одновременно строгим. Да, немного жестким, как и у всякого воина, но все же не злым. В зеленых глазах, если всмотреться, еще не до конца угас пережитый за малыша страх, не пропали отблески ужаса от увиденного в его воспоминаниях. Это лицо действительно красиво, не отнять, но красота была не болезненной, а свободной, гармоничной. Не режущей взор, а, напротив, заставляющей смотреть еще и еще, наслаждаться увиденным, вбирать всем существом. Так, как бывает только с теми, у кого внутренняя суть ничем не отличается от внешней.

Растерянная Траш снова тихонько вздохнула, но потом все-таки приняла решение. На мгновение скользнула ближе, благодарно выдохнула в удлиненное ухо, словно шепнула извинение за свою несдержанность. Мягко ткнулась холодным носом в щеку, будто пообещав исправиться, и, смутившись, тут же умчалась, оставив изумленного эльфа в одиночестве.

– Чё расселись? – едва вернувшись, Белик мрачно зыркнул на спутников и недовольно поджал губы. – Все, наотдыхались. Подъем. Теперь будем топать до самого вечера.

Воины послушно поднялись с земли, стряхнули крошки с одежды, глотнули воды и вопросительно посмотрели на вернувшегося Таррэна. Мол, в чем дело? Чего малыш так злится? Что-то случилось во время погони за гиенами?

– Добили? – негромко поинтересовался Урантар, внимательно изучая лицо раздраженного племянника. – Ого! Малыш, не пора ли тебе побыть одному?

Белик нервно дернул щекой.

– Нет. Идем, Траш… А ты, изменник, сиди тихо, не то зашибу! Едва все не испортил, скотина зубастая! Хорошо, что нам удалось выловить всю стаю, но теперь придется бегом бежать, чтобы спрятать следы и успеть с этим до дождя. Столько времени потеряли из-за тебя!

Самец хмеры виновато припал к земле, царапая ее собственным брюхом, и, умильно повернув к Белику страшноватую морду, вдруг просительно заскулил, вымаливая прощение за глупость. Потом осторожно подполз, старательно виляя задом и выворачивая шею, демонстрируя полное подчинение, но хозяин не обратил внимания – сурово нахмурившись и всем видом дав понять, что о прощении не может быть и речи, резко отвернулся. А Траш, властно отодвинув самца, скользнула за Беликом, после чего пристроилась плечо к плечу и, виновато поглядывая на его мрачное лицо, потрусила рядом.