Евгений Бриз - Капризы неба

Отправляясь в путь, перво-наперво писатель обязан вооружиться сетью - наблюдательностью. Именно она наполняет жизненный опыт живительной влагой, делая его полезным для дальнейшей работы. Путешествие на круизном лайнере, организованном издательством с эффектным названием, встреча интересных людей, цунами чувств и философские беседы двух мучеников бренного бытия на фоне безмятежного моря - вот что Глен обнаружил в своей сети на исходе первых суток пребывания на «Эклиптике». К слою правды он добавил заготовку, поданную внутренним творцом - наделил издательство способностями, в полной мере отражающими его название. А дальше начался процесс пропитки и слияния. На самом деле, правда и вымысел - идеальная пара. Они притягивают друг друга, как и положено всяким противоположностям. Порознь они как будто неполноценны, как два человека, бредущих по бульвару в одиночестве. Один из них слишком сер и незаметен, а другой чересчур ярок и вычурен.

И, разумеется, персонажи обретают плоть на страницах фантазий тем явственнее, чем реальнее представление о них у самого автора. Зачастую их плоть клонируется от существующих людей, в большей или меньшей степени подвергаясь модернизации и изменениям. Для своего будущего романа Глен не стал рыться в сундуках и шкафах подсознания в поисках скелетов для персонажей, они и без того неустанно сыпались на него со всех палуб. Девушка, предсказывающая будущее, колоритный заместитель главного редактора, сводящая с ума официантка и калека-художник с разбитым сердцем и по совместительству брат Глена по несчастью - неплохой стартовый набор. Конечно же, сам Глен. Зачастую он ограничивал себя во всём, что касалось наделения главного героя его собственными качествами, но данный случай стоял особняком. История про литераторов, раскрываемая глазами одного из них - разве можно было в таком спектакле ограничиться лишь ролью сценариста за кулисами? Непростительная роскошь.

Остаток дня Глен провёл в каюте с ручкой и блокнотом. На двери висела табличка «не беспокоить». Это относилось и к времени - оно и не подумало хоть раз напомнить Глену о своём существовании, отчего он изрядно удивился, когда в каюту едва ли не ворвался Раков.

- Что ты разлёгся?? Церемония начинается через пятнадцать минут в банкетном зале, а ты ещё даже не взял костюм! - на самом Константине буквально сиял тёмно-синий смокинг, надетый поверх белоснежной рубашки. Образ завершала чёрная бабочка.

Сначала Глен подскочил, испугавшись возможного опоздания, но быстро успокоил себя мыслью, что ничего страшного не случится даже в случае неявки.

- Ты теперь выполняешь функции моей мамочки или просто агента?

- Тебе не по карману ни то, ни другое, поэтому я альтруистически взял на себя всего лишь полномочия товарища по перу.

- Ай, ладно, пойду так. - Глен уселся на край кровати и махнул рукой.

- Так?! Только если сядешь подальше от меня. Есть правила, дружище...

- Сяду в стороне. Ты верно подметил - шанс победить ничтожно мал.

- Теперь ты так заговорил? - удивился Костя. - Что же сдуло прежнюю спесь? На море вроде безветренно.

- Зато я посмеюсь над сорока восьмью болванами в смокингах, вырядившимися как павлины только ради того, чтобы поаплодировать победителю, - и, подумав, он добавил: - А если повезёт, буду смеяться над сорока девятью.

- Овощ тебе в помощь. - Раков кивнул Глену идти за ним. - Что в простонародье означает «ну и хрен с тобой».

На подходе к банкетному залу они встретились с остальными. Пожалуй, лишь белокаменное лицо Хромова никак не изменилось, увидев Глена. Все прочие лица, даже незнакомые, выражали разнообразную палитру чувств - от банального удивления до изумления и полярного ему высокомерного отвращения. «Что уставились?» - говорило им всем лицо Глена.

- Оу, ты решил выделиться из толпы? - первой заговорила Рая. Она первая и заметила их.

- Непомерное желание выделиться - одна из главных черт Глена, - тут же выступил Раков с собственным объяснением. - Он способен прийти в свитере на пляж, лишь бы отличаться от общей массы.

- Теперь отныне за всеми ответами обращайтесь к моему адвокату. - Глен представил Ракова почётным хлопком по плечу.

Несмотря на угрозы дистанцироваться подальше от Глена, Константин сел рядом с ним. Глен же своё слово сдержал и занял одно из самых неприметных периферийных мест в зале. Хромов и Рая поддержали компанию, Усмаков же ринулся ближе к центру, даже не попытавшись побороть в себе врождённый инстинкт быть в центре всеобщего внимания (вот кто на самом деле всегда стремился выделиться). Карину никто не спрашивал, Серж взял её с собой как бесплатное приложение.

В следующие полчаса последовала процедура пыток, обычно дипломатично именуемая вступительными словами организаторов, не забывающих, само собой, поблагодарить спонсоров и главного мецената-литературоведа, пожелавшего остаться неназванным. Глен пожалел, что не остался в каюте. По крайней мере, там он бы использовал время с пользой. Но вскоре события стали развиваться таким образом, что он невольно забыл о временных неудобствах и скучных минутах. Без лишних прелюдий и напыщенных предисловий Иван Богданович сразу приступил к оглашению призёров и победителя. Зал замер, морской воздух пропитался напряжением и привкусом разбитых надежд - все понимали, что победит лишь один и многие предпочли смириться с мыслью, что не станут этим счастливчиком. Третье и второе места заняли совершенно незнакомые Глену люди. Особой радости они не выражали, особенно серебряный призёр. Ему не хватило одного решающего шага до заветной победы. Именно он как никто другой понимал в тот момент горькую истину, что второй - это всего лишь первый из проигравших.

А затем наступил кульминационный момент вечера. Никто не ожидал услышать это имя, даже он сам, несмотря на браваду перед конкурсом. Если честно, в глубине души он даже не желал себе победы, зная, какие обязательства она сулит - открыть лицо, выступить с речью перед толпой завистников и стать объектом кулуарных сплетен.

- Победителем конкурса с преимуществом всего в один голос становится...Глен с рассказом «Стереосон»! - торжественно объявил заместитель главного редактора. - Прошу выйти на сцену.

Отсутствие смокинга его заботило значительно меньше, чем отсутствие привычной маски. Но выйти пришлось. Оценив внешний вид победителя во время крепкого рукопожатия, Иван Богданович прикрыл улыбкой ворчание сквозь зубы о том, что это неуважение к организаторам. Ему предстояло замять эпизод как можно мягче. Поэтому в микрофон он сказал совсем другое:

- Не зря жюри отдало должное самобытности этого молодого автора. Она бьёт из него как фонтан, проявляясь даже во внешнем виде!