Андрей Лазарчук - Опоздавшие к лету [сборник]

Звякнул телефон, и голос портье-хозяина произнес:

– Господин Траян, все уже собрались, ждем вас…

– Иду, – сказал Март.

На том конце положили трубку, но в трубке пискнуло не один раз, а два. Март уставился на телефон. Ну и дела, подумал он. Значит, не только обыск… Ну-ну.

Он сменил рубашку, надел темный галстук, новый, недавно купленный пиджак. Смокинг бы, подумал он. А еще лучше фрак. Фиолетовый. Или мундир. Говорят, собираются вводить форму для писателей – с погонами у простых смертных и с эполетами у великих. Про художников пока не слышно, но тоже, видимо, не за горами…

Тригас решил соответствовать не нормам приличия, а представлениям общественности о художниках. Он вырядился в пестрое вязаное не-понять-что – пончо не пончо, свитер не свитер, – холстяные серые брюки и плетенки на босу ногу. Март посмотрел на него, на могучую волосатую грудь, выпирающую из выреза, на волосатые же пальцы ног и сказал:

– Ты забыл сделать педикюр.

– О! – сказал Тригас. – Это идея! У тебя краски под рукой?

Краски оказались под рукой, и он выкрасил ногти на ногах в покойницкий голубовато-зеленый цвет.

По случаю банкета ресторан был закрыт для посторонних, и у входа швейцар увещевал недовольных завсегдатаев. Март и Тригас протиснулись через небольшую, но плотную толпу, назвались и были допущены. Кто-то прошипел вслед: «А голубых пускают…» Тригас хохотнул.

Общество подобралось самое-самое: господин мэр с супругой, господин секретарь мэрии, господин судья, господин товарищ прокурора (сам господин прокурор был вызван в столицу по делам службы), господин председатель акцизного ведомства, господин податной инспектор, господин управляющий городским отделением Национального банка, владельцы магазинов, редактор местной газеты, два модных адвоката, тренер городской футбольной команды, наконец – господин полицмейстер и господин начальник тюрьмы, здесь же – супруги и взрослые дети, короче, всего человек сорок-сорок пять. Марта и Тригаса представили, причем очень торжественно, с перечислением наград и званий (а что, подумал Март, звучит неплохо, особенно если не знать, за какое дерьмо это все присуждалось и присваивалось…), и усадили за стол, не на самые близкие к имениннику места, но и не на шхельду, порознь, каждого между двумя дамами, которые наперебой принялись ухаживать за знаменитостями. Все было чинно и благородно, господин мэр выступил с речью, в которой приветствовал приобретение отеля жителем города, теперь прибыль не будет уплывать в столицу, потом говорили тосты, пили в меру, ели деликатно, приятно было смотреть – приятно и скучно. Даже Тригас как-то стушевался и не рвался на эпатаж. Потом разделились, дамы отдельно, мужчины отдельно, молодежь танцевала, к ним присоединились и пожилые пары, и, так сказать, смешанные; Тригас тоже подхватил чью-то дочку, еле достававшую ему до плеча, и покачивался с ней в полумраке. Кто-то в углу уселся за шахматы. Солидные мужчины беседовали.

– …на грани банкротства, поэтому стал распродавать. Ну, я и купил. Пятьдесят тысяч сразу и еще по пятнадцать каждый год…

– Дешево что-то…

– Очень дешево. Я предложил – и прямо обалдел, когда он согласился.

– Припекло, значит.

– Вот именно.

– Ну, теперь вам надо как-то оправдывать ваши денежки.

– Вот увидите, оправдаю.

– Хотите совет? Устройте здесь бордель, и уже через месяц начнете считать барыши.

– Подумаю. Если господин мэр не станет возражать…

– Полегче, полегче.

– Я понимаю – супруга будет против. Нет, если без шуток: ведь отель себя почти не окупал, я уже молчу о прибыли. А с другой стороны, подумайте: в городе пятнадцать тысяч человек… ах, даже семнадцать! – а живем как на хуторах. Господин Траян, в столице сколько клубов, вы не знаете?

– Точно не знаю, но тысяч пять должно быть.

– Вот видите! По вечерам мы запираемся в домах и стараемся поскорее уснуть. Ведь невыносимо скучно, господа! Это вместо того, чтобы собраться, побеседовать, обменяться новостями и мнениями. И дети наши вырастают бирюками или сбегают от нас, потому что ничего не видят в жизни. А так, представьте, в самом центре города помещение, где ты всегда желанный гость, куда любой может прийти, поговорить, посмотреть видео. Общение, господа, общение! Что может быть лучше общения!

– Какую же выгоду вы собираетесь иметь?

– Да господи же! Да я на одном кофе за полгода наберу эти пятнадцать тысяч! И почти без накладных расходов. Я все подсчитал, за два года я рассчитаюсь с долгами и начну получать чистую прибыль.

– Господин Траян, а в столице клубы популярны?

– Конечно, иначе бы их не было так много. Я думаю, и у вас это привьется – может быть, и не так скоро, но обязательно. А вы, друг мой, прямо сейчас начинайте думать о рекламе, это самое важное…

– Скажите, история с Вильбертеном – правда?

– Я незнаком с ним. А слухам верить, знаете…

– Почему-то считается, что все знаменитости должны знать друг друга.

– Нет, это легенды.

– Ну а все-таки – знаете вы что-нибудь?

– Знаю, что у него были какие-то большие неприятности, но теперь он опять снимается.

– А говорили, что он оказался мутантом и что его выслали из страны.

– А разве мутантов высылают? У меня были другие сведения.

– Нет, конечно, но вроде бы за него стали заступаться иностранные посольства…

– Думаю, если бы эта история была такого масштаба, я бы хоть что-нибудь знал. Скорее всего, кто-то написал на него донос, ну и решили его проверить как следует. Ну и проверили…

– Вообще с этими мутантами что-то темнят. Сначала их превозносили, а потом вдруг принялись давить…

– Кто их превозносил? Никто не превозносил. Сами себя они превозносили, пока не раскопали это дело…

– Вот я, допустим, знаю все из самых первых рук, у меня свояк в… э-э… ну, сами понимаете где. Так вот он говорил, что еще во времена Империи была создана лаборатория, где занимались опытами на людях. Там с ними что-то делали, а потом лабораторию разбомбили, и кто успел разбежались. А готовили из них, так сказать, элиту человечества, будущих властителей…

– Что вы говорите, право! Какую там элиту! Не знаете, а говорите. Делали там с ними что-то, да. Чтобы они нас с вами – нормальных людей – ненавидели, можно сказать, изначально. И чтобы власть над нами захватить могли, потому что способности у них всякие. А потом, захватив власть, нас всех – под корень; у них же уже все к перевороту было готово; можно сказать, чудом пресечь успели, в последний момент, а вы – элита…

– Да? А вы не обратили внимания, что ни армия, ни полиция их не преследовали? Только гражданская гвардия? Не мешали, но и не помогали? Как вы это расцениваете?

– А что бы за границей сказали? Геноцид, мол? А так – сам народ, можно сказать, расправился – и все, виноватых нет. Народ не обвинишь.