Ирина Сыромятникова - Разрушители [litres, Дилогия]

– Адан, прекратишь ли ты идиотничать?

Маг что-то пробубнил с набитым ртом.

– Я совершенно серьезно. Что с тобой происходит? Можешь говорить свободно, здесь все свои.

Першин дожевывал булку, пытаясь собраться с мыслями.

Между тем молодой Лорд успел опустошить вазочку с крендельками и потянулся к сервировочному столику, чтобы налить себе еще чаю. Повелитель Шоканги благодушно наблюдал, как его сын попирает все правила приличия.

– Мне помочь? – не удержался Ребенген.

– Не надо! – Юноша подтянул столик за ножку и завладел чайником. – Я достану.

Ребенген понял, что комплексы по поводу Великих Лордов есть не только у Першина, и застонал:

– Люди! Давайте будем проще, хотя бы сегодня.

– Это все Серые, – заключил Бастиан. – Они даже на тебя влияют.

– Да, – покаялся чародей, – сначала жутко раздражает, а потом внутри такая дивная легкость появляется…

– Смотрю на них и понимаю, как много я потерял в жизни!

Такого заявления от повелителя Шоканги Ребенген не ожидал.

– Чего ты удивляешься? – хмыкнул Лорд. – У меня половина времени уходит на то, чтобы заставить людей просто делать свое дело. Заметь, за вознаграждение. И все равно, хоть озолоти их, все сделают не так! А этим говорю: «Нужен мост». Их бригадир – мне: «Двести золотых, сорок бревен, четыре дня». И знаешь что? Через четыре дня мост был!!

– Сколько денег они слупили с тебя в итоге?

– Ровно двести золотых. Я не собираюсь поощрять стяжательство!

Ребенген праздно задумался, что будет, когда практичность Серых помножится на меркантильность арконийцев. Тем временем Першин справился с булкой и начал прихлебывать свой чай. Пора было переходить к делу.

– Бастиан, у меня к тебе серьезный разговор…

Лорд довольно оскалился:

– Я так и подумал.

– Почему? – полюбопытствовал чародей.

– Я знаю, что произошло в Россанге.

– А что произошло в Россанге? – живо заинтересовался Гэбриэл.

– Джеррола едва не убили, – просветил его отец.

– Еще одного Лорда? – поразился юноша.

Повелитель Шоканги насмешливо фыркнул:

– Стадо баранов! Как их предки Лордами стали, понять не могу?

– Не будем обобщать! – поморщился Ребенген. – В Каверри наши действия были весьма удачны.

– Мм… – Лорд Бастиан поднял с блюда нанизанное на щепку пирожное и попробовал его на вкус. – Филиас всегда был себе на уме. Я никогда не мог сказать, на что он способен.

– Влияние стихий? – Ребенген всегда задавал себе вопрос, как влияет на характер Великих Лордов посвящение стихиям, происходящее посредством древних магических знаков. В провинции Шоканга располагался символ огня, в Россанге – воздуха, в Каверри – воды.

Великий Лорд пожал плечами:

– Какая разница? Взялся править – умей держать удар!

Ребенген решил не углубляться в политику:

– Так вот, у нас проблема: разработанный тобой способ позволяет обнаруживать собственно доппельгангеров, на завербованных ими граждан Арконата он не действует, мы рискуем срубить верхушки, оставив корни в земле. А при попытке захватить их живыми… Ты работаешь с ними дольше, удавалось ли тебе их допросить?

Великий Лорд не торопился с ответом. Он не спеша пил чай.

– А вот об этом я хочу поговорить с Нантреком лично. Устрой нам встречу! И предупреди его, что благотворительность закончилась.

– Что ты хочешь за свою помощь? – вздохнул чародей.

– Я хочу, чтобы место, откуда они являются, было уничтожено, чего бы это вам ни стоило. Никаких компромиссов, никаких соглашений!

– Ну, это подразумевается…

– А я хочу, чтобы вы дали клятву!

– Я передам Нантреку твои слова.

– Вот и хорошо. – Лорд выудил откуда-то три медных шарика и начал привычно катать их в ладони.

Оценив тяжесть предметов, Ребенген заключил, что убийство им пока не грозит, и решился зайти с другого конца:

– Как ты относишься к предложению Ракша?

Старший Лорд пожал плечами, его сын снова вмешался:

– А как к нему можно относиться?

Действительно – как? Чародей решил замять эту тему и сосредоточиться на еде: Першин уже вовсю жует, а при той скорости, с какой Гэбриэл поглощал печенье, на столе скоро останутся одни вазочки. Ребенген выбрал себе пирожное, облитое чем-то белым и посыпанное дроблеными орехами.

– Не знал, что ты любишь сладкое, – усмехнулся Бастиан.

– Не люблю, – признался чародей. – Но последнее время очень тянет.

– Это нервы.

Ох, нервы! У Ребенгена даже слеза на глаза навернулась. Обычно при такой нагрузке ему помогали эликсиры, но после прошлогоднего опыта он не решался их принимать – слишком легко втянуться. А ведь он так молод (особенно – для чародея) и уже так много сделал для ордена. Наверное, сладкое благотворно действовало не только на него, Першин собрался с мыслями и решился задать вопрос:

– А как она выглядит?

– Кто – она? – оторвался от пирожных Гэбриэл.

– Тьма, – уточнил маг.

У Ребенгена засосало под ложечкой.

– Такая черная, – сообщил юноша, – и дымится. Вы что, хотите посмотреть на нее в натуре?

Глаза мага азартно заблестели:

– Да, конечно! Если это ничему не повредит.

– Только нервам, – буркнул Ребенген и заторопился с пирожным.

Молодой Лорд серьезно кивнул:

– Хочу предупредить: это может быть очень неприятно, даже на взгляд со стороны. Хотя на обычных людей не действует.

«А ведь обычных-то людей среди нас и нет!» – сообразил Ребенген.

Гэбриэл бросил вопросительный взгляд на отца.

– Действуй! – усмехнулся Бастиан. – Давно хотелось узнать, что это такое.

– А я бы воздержался, – буркнул Ребенген, – но кто меня станет слушать?

Повелитель Шоканги расхохотался в ответ, это явление было настолько неестественным, что мажордом испуганно заглянул в комнату.

Гэбриэл пожал плечами и сложил ладони лодочкой, а дальнейшее произошло так быстро, что слилось для Ребенгена в одно событие. Миг, и в руках юноши появилось нечто, что назвать субстанцией было нельзя – так, прореха в реальности, дырка без дна, без единого отсвета. Кладезь Мрака не курился дымом, скорее – наводил на окружающее пространство рябь, словно пробовал материю на прочность. За долю секунды Ребенген осознал, что перед ним находится воплощенное Небытие, отрицание Сущего, Абсолютная Тьма. Мысль о том, что когда-то это уже касалось его, пугала чародея до помрачения, но опуститься до визгливых воплей о пощаде он не успел – раздался грохот, и Разрушитель поспешно отпустил свою Силу.

Першин лежал в глубоком обмороке – он отшатнулся от стола так стремительно, что упал на пол вместе с креслом, чтобы привести его в сознание, мажордома пришлось послать за нюхательной солью. Ребенген зыркнул искоса на повелителя Шоканги: Лорд Бастиан побледнел, но отстраняться не стал. Его глаза казались еще темнее, чем обычно, в зрачках блуждали синие отсветы и какое-то безумное ликование. Возможно, дело было в семейном родстве или в покровительстве Огня Шоканги, но Ребенгену показалось, что Лорда очаровала сама мысль о Силе, способной прижать к ногтю любого мага. Прикинув, как далеко может зайти воображение Бастиана, чародей понял, что с экспериментами надо завязывать.