Ирина Сыромятникова - Разрушители [litres, Дилогия]

Я пожал плечами. Глупый вопрос! Все равно никто другой не сможет даже приблизиться к этой твари, меня просто некем заменить. Я отлично помнил, в каком состоянии были Серые после встречи со Вторым Ракшем, а ведь демон пролетел от нас метрах в ста. Контакт с тварями плохо влияет на здоровье. Впрочем, все это мой старый наставник знал и без меня.

– Те, с кем я имел дело, выглядели вполне вменяемыми. А знакомство с теми двумя было слишком… скоротечно. – Я помолчал и признался: – Но мне очень хотелось бы задать ему пару вопросов.

Ребенген фыркнул:

– Если бы нас кто послушал! Никто просто не поверил бы, о чем мы говорим. Что тебе нужно?

– Свидетели. Такие, которые не станут истерить при виде твари, но смогут заметить, если я что-то упущу. Знание долийского приветствуется.

Мастер Ребенген перевел взгляд на Першина, молча присутствующего за моей спиной.

– Ну, одного ты уже получил, над остальным подумаем. Наверняка кто-нибудь из церковников напросится с тобой. Приглашение на чай еще действует?

– Конечно!

– Тогда до вечера.

Он помахал рукой и заспешил по дорожке по своим делам. Мэтр Першин подумал и ушел следом. Отлично! Значит, мне не придется пересказывать свою историю еще раз, а он не будет задавать глупые вопросы.

Противно говорить, но я был рад происшедшему. Это позволяло мне сменить занятие, прогуляться и проветриться под благовидным предлогом, не вдаваясь в нудные объяснения. Проблем в будущем я как-то не замечал, а совесть меня не мучила.

Старший дознаватель Арконийского ордена магов и заклинателей, без пяти минут первый помощник главы Целителей, мэтр Теодор Ребенген задержался перед зеркалом, проверяя внешний вид. Удобный, немного неформальный костюм нейтральных цветов, пошитый к прошлому зимнепразднику, сидел на нем чересчур свободно. Когда это он успел так усохнуть? Надо заканчивать с привычкой пропускать завтрак. Нет, он еще не дошел до того, чтобы тяготиться возросшими обязанностями, но уже начал воспринимать минуты покоя как редкую драгоценность.

Это был насыщенный событиями год, но особенно туго Ребенгену пришлось в последние три месяца. Три месяца охоты на невидимок, три месяца схваток и преследования, когда в толпе сограждан только ты знаешь, что вон тот человек впереди – смертельно опасный враг. Король и орден магов решили не объявлять о вторжении доппельгангеров публично: общественная поддержка была хороша, когда дело касалось явного врага, известие о таинственных перевертышах не могло породить ничего, кроме истерики. Но слухи все равно шли, и их источником далеко не всегда становились болтливые кумушки. Это был еще один невидимый пласт борьбы. К счастью, в том, что касалось битвы умов, Арконийский орден магов имел успешный многовековой опыт. Агенты Целителей работали языками не переставая, распуская среди простолюдинов все более и более причудливые россказни о кровожадных тирсинцах и колдунах, проникающих в королевство через границу пошатнувшейся Дарсании, новомодных мошенниках, приспособившихся красть чужие лица, о грядущем Приливе и нашествии тварей. Да, да! Ужасный и неотвратимый Прилив превратился в повод для сплетен. На этом фоне разговоры о том, что маги сделали что-то не то, звучали просто пошло. Король воспользовался трагедией семьи Дарсаньи как поводом запретить игрища в Румиконе, а Полые Холмы отдать церкви под монастырь (взамен хемленского, который после смерти аббата Браммиса тихо закрыли).

Развитие катастрофы удалось остановить, но равновесие было шатким. С доппельгангерами надо было кончать! Во имя этой цели Ребенген прервал текущую операцию в Каверри и прибыл в Академию, чтобы добиваться встречи с повелителем Шоканги. Лорд Бастиан знал о доппельгангерах слишком много. Откуда, как? Все, кого пытались допросить Целители, умирали прежде, чем начинали говорить, причем умирали, даже если их вообще никто не трогал. Нантрек был уверен, что Драконис знает ответ на эту загадку. Ребенген настоял только, чтобы разговор с Бастианом состоялся после встречи в Цветочном павильоне, а не перед ней: так прийти к согласию было сложнее, зато у повелителя Шоканги не возникало мысли, что его обманули. Теперь у Ребенгена появилась возможность выслушать все, что Великий Лорд думает о магах в целом и председателе Нантреке в частности.

Единственное, в чем чародей был не уверен: правильно ли он делает, что тащит с собой Першина. С другой стороны, если Ребенген не прочистит ему мозги, то кто? Пока боевой маг вел себя странно: выслушав историю обретения Разрушителя, он покивал и не задал никаких вопросов. Было такое впечатление, что Темный адепт слишком резко менял представления Першина о действительности и маг просто не в состоянии это принять, ему проще было предположить, что историю о Разрушителе выдумало ведомство главы Целителей. Если Першин также не в состоянии принять существование повелителя Шоканги, то Ребенген заставит Совет отослать этого олуха туда, откуда он прибыл, и тем сэкономит на похоронах. Какой смысл в присутствии волшебника, неспособного смотреть правде в глаза?

Новоявленный помощник Разрушителя пришел на встречу в парадной мантии, носившей следы множества неудачных стирок: белые атласные вставки слегка пожелтели, на груди и рукавах красовались какие-то сомнительные пятна, а последняя попытка чистки при помощи магии добавила на фиолетовую ткань лиловые разводы. На взгляд Ребенгена, Першину следовало сжечь эту дрянь немедленно и идти на встречу голышом: Лорд Бастиан умел морально изничтожить собеседника и за меньшие промахи.

Сам Першин никаких недостатков в своей внешности не видел. Сейчас мага интересовала необычная проблема:

– Не будет ли мое присутствие на семейной встрече неуместным?

Интересная постановка вопроса. Ребенген поднял бровь:

– Я тоже не член семьи.

– Но вас пригласили!

– Скорее уж я напросился. – Ребенген вздохнул. – Эта встреча не будет домашним чаепитием. Мне надо решить с Лордом Бастианом один очень серьезный вопрос, кроме того, нам надо понять, как он относится к вашему присутствию – Оперативный Совет может воображать о себе что угодно, но последнее слово все равно останется за повелителем Шоканги.

Першин нахмурился, честно пытаясь осмыслить такой поворот дел, а Ребенген, наконец, определился с характеристикой коллеги – солдафон. Даже среди магов такое бывает. Досадно в бытовом плане, но если Нантреку нужен свидетель без фантазии, то это было самое то. У фонтанчика с фигурой грифона, установленного при входе в гостевые апартаменты, Ребенген задержался еще раз, с сожалением оглядывая мантию коллеги.