Влада Ольховская - Север. Восходят звезды

А Мэй… Ну что – Мэй? Ей лучше умереть сейчас, пока развитие ее души только началось. Она еще не самостоятельная личность, она почти животное – даже говорить не может!

– Спасибо, но… так просто нельзя, – вздохнул он.

– Ну да, не тебе же умирать, – укоризненно бросила Сьерра.

– Кое-кто в нашей команде уже нарушил правила, нам и так предстоит немало объяснений. Если это сделаю еще и я, скандала не избежать.

– Хэллоуин принял свое решение, а ты должен принять свое. Не прикрывайся им и не используй его как оправдание для своей совести.

Она ушла до того, как он успел ответить, оставив Неота одного в коридоре.

Впервые в жизни он завидовал Хэллоуину. Наемник даже не задумывался о межкластерных скандалах и правильном поведении! Когда ему захотелось уйти, он просто ушел.

То, что Тира оказалась мрачным жнецом, удивило команду – но не шокировало. Гораздо больше их поразило то, что Хэллоуин вызвался остаться вместе с ней в Мегаполисе, а не возвращаться к центральному порталу. Его решение казалось нелепым, самоубийственным даже. Но как с ним поспоришь? Он был взрослым человеком, охотником, ну а то, что его тянуло к Тире, ни для кого не было секретом.

Так что «Вега» отправилась в обратный путь с двумя камнями на борту, а Хэллоуин и Тира остались в искаженном, мрачном Мегаполисе. Вот только Неота не покидало ощущение, что это далеко не последняя их встреча.

Поэтому за Хэллоуина он не беспокоился, однако и принять столь же безрассудное решение не мог. Его с первых лет жизни учили поступать правильно, именно поэтому ему и доверили Юучи Йосаму. Этот меч даже не принадлежал ему! Неот не мог так подвести орден, заменивший ему семью.

Он вернулся в свою спальню, запер дверь и призвал меч – надеясь, что это в последний раз. Словно зная, что никакого боя нет, Мэй появилась перед ним в человеческом облике. Ее лицо всегда оставалось холодным, взгляд – бесстрастным, и Неот даже не мог определить, понимает она его или нет.

– Сегодня мы пересечем портал и будем во внешнем мире, – предупредил он. – Там… там ты уже не сможешь выбираться самостоятельно. А я не смогу тебя призывать, это будет слишком подозрительно. Я не знаю, что с тобой произойдет, но Сьерра считает, что ты… ты перестанешь развиваться. Все будет так, как до нашего прибытия сюда: постепенно твоя нынешняя память исчезнет, тебе останутся только обрывки прошлого.

Если бы она стала возмущаться и злиться на него, возможно, было бы легче. Он мог бы упрекнуть ее в том безумии, из-за которого все боялись Юучи Йосаму. Однако Мэй не собиралась упрощать ему жизнь, она по-прежнему смотрела на него спокойно – даже, как ему показалось, с сочувствием.

– Если ты хочешь спастись, твой последний шанс – сейчас. Ты еще можешь вырваться на свободу и остаться в Междумирье.

А вот этого Неот говорить не планировал, слова сами собой появлялись в сознании. И они были верными! Разговаривая с ней, он понимал, что это тоже выход, и гораздо более законный, чем тот, о котором говорила Сьерра. Он не мог пойти на обман своего ордена, но если бы Мэй сбежала, он вроде как был бы не виноват.

Но она лишь отрицательно покачала головой. Она поняла его и отреагировала! Как все не вовремя… Неот хотел убедить себя, что ей недоступен полноценный разум, что она навсегда останется животным в человеческом обличье. Но она развивалась так стремительно, что он не сомневался: еще несколько недель, и ее будет не отличить от человека.

Жаль только, что у нее не было этих недель. По крайней мере, не в кластерных мирах.

– Этот мир подходит для тебя, – настаивал Неот. – Ты можешь налаживать с ним контакт, ты уже сумела поговорить с Лабиринтами памяти! Ты приживешься в этой реальности, у тебя все будет хорошо. Просто беги!

– Нет, – ответила она.

Неот впервые услышал ее голос. Он был тихим, мелодичным, чуть хриплым – но это, возможно, потому что она раньше не говорила.

Она научилась разговаривать! Так быстро… Она ждала, слушала его и остальных, чтобы потом спокойно произнести свое первое слово. Неот понимал, как много он еще не знает о ней…

И никогда не узнает.

– Почему нет? Почему ты не хочешь спасаться?

– Потому что если бегу вот так, ты умрешь. Сразу умрешь. Сердце раз – и нет.

– Ты не можешь быть уверена в этом!

– Могу. Знаю.

Она, скорее всего, была права. Ее самовольные вылазки оборачивались для него непередаваемой болью, его сердце едва справлялось. Если она вырвется на свободу, он, скорее всего, умрет от внутреннего кровоизлияния или разрыва сердца.

Да, у них обоих был шанс выжить, воспользовавшись предложением Сьерры. Но законы чести инквизиторов требовали смерти.

– Я хочу, чтобы ты убежала, – признал Неот.

– Не хочу, чтобы умер, – улыбнулась она. – Буду сколько буду. Уже умирала. Это не страшно.

Она обернулась мечом, а потом и вовсе исчезла, оставшись лишь теплом в груди. Она сделала свой выбор, как и он, вроде как все понятно.

Но она умела говорить! Она пока не произносила слово «я», потому что своего Я у нее просто не было… Вот только для Неота это ничего не меняло. Он, уничтоживший бесчисленное множество нелюдей, впервые чувствовал себя настоящим убийцей, и с этим нужно было как-то жить.

Это был тот самый момент, которого она боялась больше смерти. Она знала, что уже любит его – так, как он полюбил ее, а может, сильнее. Это было несложно: он сделал ради нее невозможное, сразился с Шиораном, остался в ее мире. Он был идеален для нее!

Она пыталась объяснить ему, как опасно ее прикосновение, но он не слушал. Он хотел любить ее, и она поддалась. Они нашли дом – свой дом, по крайней мере, на эти дни. Это был маленький светлый особняк, слишком уютный для разрухи Междумирья, но тут всякое бывает. Они провели вместе ночь, – или то, что казалось им ночью в пространстве без времени, – и это было прекрасно.

Но теперь оставалось самое страшное: обернуться. Она лежала на боку, спиной к нему, и не решалась сделать этого. Слишком свежи были в памяти другие такие пробуждения! Она поворачивалась к тому, кто дарил ей удовольствие ночью, и видела рядом с собой иссохшего мертвеца.

Даже тогда ей было сложно принять это, а теперь, если бы такая участь постигла его, Хэллоуина… нет, ее Ивана, она бы, пожалуй, не выдержала. Она нашла бы способ убить себя даже через бессмертие. Но и это не искупило бы ее грехи!

Пока она лежала, испуганная, сжавшаяся, пытаясь найти в себе силы, чтобы обернуться, у нее за спиной прозвучал знакомый голос.

– Честное слово, ты так страдаешь, как будто ожидаешь увидеть на моем месте крокодила! Здесь все еще я, может, даже краше, чем раньше.

Не веря своему счастью, она поспешила обернуться – ей нужно было убедиться, что он и правда жив.