Ирина Котова - Королевская кровь. Огненный путь [litres]

– Холодно, – виновато объяснила она.

– Да ты что, – удивился он и провел ладонью вдоль спины, – тут натоплено так, что дышать нечем. Ты не заболела? Да нет, вроде здорова.

– Вот сейчас теплее стало, – пробормотала Алинка с удовольствием. От Матвея шли волны жара, и она обхватила его руками, почти забравшись на него, поджала ноги. Ситников осторожно прикоснулся к ее макушке губами, она улыбнулась неуверенно и потянулась к бокалу.

Народ продолжал веселиться, пить и петь, уходить в баню, выходить на мороз покурить, а Алинка согрелась – то ли от алкоголя, то ли от смеха, – и голова уже кружилась, и немного клонило в сон, и в какой-то момент ей вдруг почудилось, что все семикурсники окружены странным светящимся маревом. Она заморгала, пригляделась. Марево никуда не делось, даже стало ярче и будто потекло к ней.

– И зачем я столько пила? – прошептала она. Голова закружилась сильнее, и Алина снова закрыла глаза. Не надо пить, не надо, плохо ведь будет.

«Зато согрелась», – возразила она себе, не открывая глаз. Кожу приятно щекотало, и Алинка улыбалась.

Под щекой поднялась и опустилась могучая грудь. Матвей зевнул.

– Что-то я сейчас вырублюсь, – услышала она его бас.

– Так времени сколько, – сонно сказал кто-то. – Смотри, все зевают. Димыч вообще уже спит.

Принцесса с усилием разлепила глаза – действительно, вокруг все зевали, терли глаза. Матвей снова едва сдержал зевок.

– Пойду я, пожалуй, – проворчал он. – А то тут и засну. Малявочка, ты как?

– Сейчас, – пробормотала она. Опустила ноги на пол, поднялась, качаясь, схватилась за его большую руку. Шла на автопилоте – Матвей у кровати поднял ее вверх, закинул на второй этаж, и она свернулась клубочком и заснула, успев услышать, как заскрипела кровать внизу.

А очнулась Алина в какой-то норе, закрытой корнями, замерзшая, голодная, с сухими губами. Корни были сплетены так плотно, что непонятно, как она сюда протиснулась, и под боком ее хлюпала вода, и чесалось все тело.

Ошеломленная переходом из одной реальности в другую, Алинка так и лежала некоторое время, глядя наружу. Там было светло, и из мха, устилающего землю, поднимался гигантский папоротниковый лес. Очень знакомый ей лес: именно такой она видела издалека в своем прошлом сне, именно к нему бежала.

Принцесса пошевелилась, посмотрела на свою руку. Какая грязная и тоненькая. Завела ладонь за спину – длинные пуховые крылья были на месте. И вся она страшно исхудавшая – вон как торчат ребра. Будто очень долго ничего не ела.

От движения заболела голова, задергало в висках, в затылке – так сильно, что мысли перестали складываться во внятные предложения. И Алина, ни на что особо не надеясь, ущипнула себя за бедро.

Стало предсказуемо больно.

– Морок, – сказала она сама себе уверенно и сипло. – Кто-то колдует, отсюда и реалистичный сон. Помнишь, как ты не могла найти дверь в туалете? Твой мозг сам продуцирует эти картинки. Пока ты не видела ничего, что не могло бы быть твоим измененным воспоминанием.

Алина с трудом разогнулась, насколько позволила нора. Облизнула распухшим языком губы. Ей казалось, что сквозь шум широких листьев, колышущихся наверху, она слышит журчание воды, чует ее запах.

– Вот и сухость вполне объяснима, – бормотала она, изгибаясь и с трудом протискиваясь меж двух корней. – После алкоголя. На самом деле я сплю сейчас в комнате, полной студентов.

Кто-то внутри сдержанно заметил, что самоуспокоение и закрывание глаз на очевидные странности и недостатки гипотезы о мороке недостойны исследователя.

Алинка выползла на полянку и огляделась. Мох, пружинящий и влажный, был перепахан, будто по нему туда-сюда таскали трактор с неработающими гусеницами. Не было слышно птиц – только какие-то посвисты и далекий рев. Принцесса сощурилась, подняла голову, попыталась отыскать среди гигантских листьев небо – оно сияло белым с легким стальным оттенком. Судя по тому, что лучи падали на землю почти отвесно, здесь стоял полдень.

Жаркий тихий полдень.

Принцесса снова облизнулась, встала – тело на удивление слушалось куда легче, чем в прошлом «сне», – и направилась туда, где шумела вода.

Шагов через пятьдесят запахло свежестью, и Алина вышла на торфяной, пружинистый берег мелководной речки. У самых ног ее располагалась тихая заводь, заросшая мясистыми водяными растениями, и принцесса прошла дальше, за заросли, наклонилась и начала жадно пить. У нее даже руки дрожали – так ей хотелось воды. И только потом, когда в животе уже булькало, она опустилась в воду целиком и начала мыться.

В бок ей ткнулось что-то скользкое, тонкое – Алина взвизгнула и отпрыгнула. Змея? Но нет, у «змеи», помимо серебристой чешуи, наличествовали и плавники, и красный рыбий хвост. Только вот эта рыба была очень странной. Длинной, плоской, как линейка, плашмя положенная на воду, с острым носом. Она вильнула вдоль ног девушки и скрылась в илистой воде. Вдруг прыгнула – и схватила одно из насекомых, с жужжанием кружащихся над щедрой водяной зеленью.

Насекомые тут тоже были очень странными на вид.

Отмытая кожа перестала чесаться, а вот волосы только намокли и никак не хотели промываться, настолько они были спутанными. Алинка мучилась-мучилась, кое-как отжала их – в жизни у нее не было столько волос! – и пошла вверх по течению – еще попить. Теперь, когда прошла жажда, можно было и понаблюдать за окружающим миром. Река, оказывается, просто кишела рыбой. Разной: огромной и мелкой, совершенно непуганой – водные жители кружили вокруг принцессы, и она даже попыталась поймать какую-нибудь рыбеху, но руки все еще плохо слушались, и добыча легко ускользала.

«А вдруг тут и плотоядная есть, а ты стоишь как ни в чем не бывало?» – посетила ее первая разумная мысль. Мысль испугала, Алинка поспешно выскочила на берег.

Жаль, не во что набрать воды. Морок или нет, а попила – и стало легче.

– Теперь бы поесть что-нибудь, – сказала Алина себе жалобно. Желудок ныл от голода, и она дрожала от холода. – И согреться.

В теории принцесса знала все, ее светлая голова хранила больше знаний, чем иная энциклопедия. Да и Поля, когда они уже жили в Орешнике, брала младшую сестру в походы. Вот она бы не пропала в самом диком лесу. А что делать ей, когда у нее и развести огонь никогда без спичек не получалось? Полинка шутя высекала из камней искры, мастерила из гибкого дерева и бечевки подобие лука и за две минуты с его помощью поджигала трут, а однажды нашла в лесу пивную банку и показала сестричке, как не пропасть с ее помощью, сделав себе и гибкий нож, и линзу… Что же делать? Вряд ли в этом лесу найдется хотя бы одна банка или стеклышко.

– Да какая разница, – сердито сказала Алинка, поднимаясь по отлогому берегу в сторону своей норы, – надо думать, как проснуться.