Ирина Котова - Королевская кровь. Огненный путь [litres]

Я закинула ступни ему на колени – он гладил мои лодыжки и упорно рассказывал про замок Вейн – и, глядя то на него, то в сторону моря, видела высокие башни, и огромный парк, и лучшую в мире библиотеку – по словам хозяина, конечно. Говорил он и про то, как в следующий раз обязательно покажет мне свою яхту. И даже даст подержаться за штурвал, если хорошо попрошу.

На этом моменте его ладони скользнули выше, по коленям под платье, и я смешливо толкнула его в грудь кончиками пальцев ноги, сурово нахмурилась. Получилось не очень убедительно, потому что улыбалась я во весь рот.

– Кое-кто кое-что мне обещал. Нехорошо обманывать доверчивых девушек, лорд Кембритч.

– А шантажировать хорошо? – хрипло поинтересовался Люк, опускаясь передо мной на пол и жадно целуя мои обнажившиеся бедра. Потянул их в стороны – я сжала сильнее, покачала головой.

– Любопытство оправдывает любые средства, – наставительно сказала я, и он со смешком куснул меня, отстранился и встал. Я поднялась следом, прихватила пузатую бутылку. Не вино – чудо.

– Для этого обязательно идти на берег? – спросила я, следуя за ним по деревянному настилу веранды. Сильно пахло йодом и морем.

– Мне – обязательно, – усмехнулся он. – А ты подожди тут.

Я остановилась на песке у веранды, скинула обувь и отпила из бутылки, глядя, как отходит он далеко, почти в воду. Что там? Сундук с жемчугом? Или зарытая подводная лодка?

Люк повернулся ко мне лицом – его фигура четко выделялась на фоне светящегося голубого океана, – зачем-то раскинул руки, и засиял серебристым светом, и потек белым туманом, и я в панике ступила назад, села на край веранды, прижав к груди бутылку. Туман клубился, расширялся, извивался, и появлялись из него чудовищные очертания гигантского змея. Такого огромного, что я онемела, хотя хотелось кричать и бежать в дом.

Змей – с каким-то странным клювом, перьями за головой, крыльями и короткими лапами – поднимался, сворачиваясь кольцами в воде – выше дома, к звездам, – а я все задирала голову и следила за ним, обмирая от животного ужаса, и не могла сдвинуться с места.

Он замер, глядя на меня мерцающими голубыми глазами и чуть покачиваясь. Из пасти – очень зубастой пасти – стрекал раздвоенный язык. Зашипел, начал склоняться… И я протрезвела.

– Люк, – прошептала я, едва выдавливая из себя слова и давясь слезами от ужаса, – мне очень страшно… пожалуйста, отойди… отползи подальше… Люк…

Он изогнулся, растопырил перья, зашипел рассерженно… и ушел в море. Поплыл в волнах, изгибая горбами длинное тело: мелькал тонкий хвост в создаваемых им светящихся бурунах, поднималась огромная голова. Далеко уплыл, на грань видимости. Вдруг прыгнул – и дугой вошел в воду, подняв фонтан сияющих брызг. Так далеко, что ничто не нарушило тишину.

Завораживающе.

Я вытирала со щек слезы и следила за ним. Обнаружила в руке бутылку и хорошо так приложилась, жадно. Ладони были влажными.

«Получила, любительница сюрпризов?»

Я жалобно всхлипнула и сделала еще глоток, наблюдая за играющим в воде змеем. Он снова прыгнул – и еще, и еще – и я вдруг улыбнулась.

«Ты правда сумасшедшая», – безнадежно проворчал внутренний голос и затих.

Змей долго носился в океане: я успела немного прийти в себя – или напиться так, что меня не испугал бы и конец света. Небо вращалось, подмигивало звездами, море укачивало, бросая на берег рваные светящиеся волны, а из воды снова выползало зубастое чудовище. Люк не поднимался – приближался, пока не остановился в шаге от меня, положив голову на песок.

Боги, его голова была больше меня в полный рост. А тело уходило в воду.

– Ну привет, – сказала я немного бессвязно, глядя куда-то в область клюва. Встала, покачиваясь, и он зашипел, коснулся моих ног языком – и тут же спрятал его обратно. – Верни мне моего Люка, ужасный змей. Большой… зубастый… змей…

Я осторожно коснулась его – теплая крупная чешуя, мокрая, скользкая от воды. Огромный глаз, не мигая, смотрел, как я глажу чешуйки возле пасти, прижимаюсь к ним щекой – ужас все еще плескался во мне, поднимался темными холодящими щупальцами. Змей со свистом втянул ноздрями воздух, вздрогнул и снова потек туманом – я отступила назад и шлепнулась на веранду. И увидела, как передо мной появляется обнаженный, стоящий на коленях, упирающийся в песок рукой Кембритч.

Кембритч с животными, суженными глазами. Он поднял голову, прошипел или прохрипел что-то, агрессивно качнулся вперед – и опрокинул меня на веранду, нависая сверху и тут же впиваясь в губы. Со страху или от вина мне показалось, что язык у него раздвоен, и снова плеснуло-ошпарило паникой – но Люк тут же спустился к шее, к груди, лаская ее сквозь шелк платья, и вскоре мне стало все равно, какой у него язык. И страх перешел в какое-то дикое, безумное, хмельное возбуждение, и мысли ушли, выпрыгивая иногда обрывочными фразами, отрывистыми словами.

Умелый у него язык. Умелый.

И руки.

О-о-ох, Люк. Правильно, платье само виновато – слишком долго его снимать.

Какой ты сильный. И красивый. Правда красивый. Даже в чешуе.

Нет, мне не больно. Мне очень, очень хорошо.

Только не останавливайся. Пожалуйста.

Что? Да, люблю.

Люблю, люблю, люблю. Не могу без тебя. Не могу. Клянусь. Да, Лю-ю-юк, да-а-а-а…

Небо кружилось над нами звездной чашей, а я выгибалась от наслаждения, обхватив своего мужчину ногами, пока он сипло, с постанываниями дышал мне в висок и тяжело вжимался в меня. И этого всего: и этого неба, и моря, и холодящего кожу ветра, и Люка рядом со мной, во мне – было так много для меня, что я снова заплакала. От счастья.

– Поляна, вы хорошо меня поняли?

– Да, господин полковник, – унылый вздох. – Прослежу, не переживайте.

– Охрана будет в соседнем коттедже. При любых признаках опасности жмите на маячок. У ее высочества на шее переноска, она должна ее активировать. Единственная ваша задача – чтобы с принцессой ничего не случилось.

– Да понял я, понял.

– Поляна.

– Так точно, – поправился семикурсник, – господин полковник. Исполню.

20 января, пятница, вечер.

Горнолыжный курорт в Иоаннесбуржской области

Алина

– Ты слишком легкая, поэтому и вылетаешь из саней, – сказал Матвей, вытягивая Алинку из-под перевернувшегося транспорта. Она хихикала, отфыркиваясь от снега – он набился в нос, налип на ее чудесный белый костюмчик, засыпался за капюшон.

Мимо них под светом ярких фонарей, окружающих склон, в потоке веселящихся отдыхающих с гиканьем пронесся Дмитро Поляна, успев махнуть им рукой. Алина засмеялась ему вслед, наклонила голову – Матвей, тоже посмеиваясь, вытряхивал снег из ее капюшона и с красной вязаной шапочки. Возле них, словно случайно, встали три охранника. Алина их искренне жалела: носиться за ней вверх-вниз по склону – та еще работа.