Виктория Шваб - Тени сгущаются [litres]

Поэтому на суше Сейзенрош был тщательно охраняемой тайной, а на море – легендой. Отмеченный на нужных картах (и известный тем, кому надо) просто как Угол, Сейзенрош был единственным местом, где физически соприкасались три империи. Фаро, лежащий к югу и востоку, и северное королевство Веск сталкивались с Арнсом здесь, в этом маленьком непритязательном порту. А потому, объяснил Алукард, Сейзенрош – идеальное место, где можно приобрести иностранные товары, не пересекая границ, и избавиться от того, чего нельзя привезти домой.

– Черный рынок? – спросила Лайла, разглядывая собственную морскую карту «Шпиля» в капитанской каюте.

– Чернее не бывает, – бодро улыбнулся Алукард.

– И что, скажи на милость, мы тут делаем?

– На каждом каперском корабле, – пояснил Алукард, – скапливается два вида товаров: те, которые можно передать короне, и те, которые нельзя. Некоторым вещам по тем или иным причинам в королевстве не место, однако в городе, подобном этому, за них можно выручить круглую сумму.

Лайла с шутливым осуждением покачала головой:

– Да это же противозаконно!

Алукард ответил улыбкой, способной очаровать даже кобру.

– Мы действуем от имени короны, даже если она об этом не знает.

– Даже когда греем на этом руки? – лукаво поддела Лайла.

Алукард напустил на себя обиженный вид.

– Наша служба королевству часто остается незамеченной и потому неоплаченной. Вот и приходится самим искать себе вознаграждение.

– Понятно…

– У нас опасная работа, Бард. – Он прижал к груди руку, унизанную перстнями. – И для тела, и для души.

Сейчас, в порту, на его лице мелькнула та же лукавая улыбка, и Лайла тоже невольно улыбнулась. Их разговор был внезапно прерван грохотом, словно на портовый настил высыпали целый мешок камней. Но нет – это всего лишь высадились на берег остальные моряки с «Ночного шпиля». Неудивительно, что Лайлу считали призраком, – матросы всегда ужасно шумят. Алукард убрал руку с плеча Лайлы и обернулся к своим людям.

– Правила вам известны! – крикнул он. – Можете делать что хотите, но не теряйте честь. Вы же как-никак граждане Арнса, на службе у короны.

В толпе послышались смешки.

– Встречаемся в сумерках в «Нашествии». Надо обсудить одно дело, так что не заглядывайте в рюмку слишком глубоко.

Лайла до сих пор понимала примерно шесть слов из десяти – арнезийский язык текучий, слова сплетаются по-змеиному, – но легко домысливала остальное.

На «Шпиле» остался костяк команды, остальных отпустили. Люди сразу же пошли к ближайшим лавкам и тавернам, но Алукард в одиночку направился в другую сторону, к устью узкой улочки, и вскоре растаял в тумане.

По неписаному правилу, куда бы Алукард ни шел, Лайла следовала за ним. И не важно, приглашал он ее или нет. Она стала его тенью.

– Ты когда-нибудь закрываешь глаза? – спросил он как-то в Элоне, глядя, как внимательно она смотрит по сторонам.

– Смотреть – это самый быстрый способ чему-то научиться. И к тому же помогает остаться в живых.

Алукард раздраженно покачал головой:

– Говоришь на королевском языке, но рассуждаешь при этом, как уличная воровка.

Лайла только улыбнулась. Она и сама когда-то говорила нечто похожее Келлу. Когда еще не знала, что он королевских кровей. И при этом тоже воришка.

Команда разошлась по своим делам, она пошла вдогонку за капитаном. И у нее на глазах Сейзенрош начал меняться. С моря он выглядел как жалкий городишко у обрыва, но на самом деле оказался намного больше. Извилистые улицы уходили далеко в нагромождение скал. Со всех сторон вздымались и опадали волны темного мрамора, унизанные белыми прожилками, они проглатывали одни дома и складывались в другие, открывая тесные переулки и лестницы, только если подойти ближе. Капитан петлял по узким улочкам, среди клочьев морского тумана, и поспевать за ним было нелегко. Лайла пару раз теряла его из виду, но потом снова замечала впереди синий плащ или слышала стук сапог. Иногда навстречу попадались люди, но их лица были скрыты под низко надвинутыми капюшонами.

А потом она свернула за угол, и сырая мгла вмиг развеялась. Впереди переливался, сверкал и источал аромат магии…

Черный рынок Сейзенроша.

Огромный рынок вырос на пути внезапно и грозно – как если бы Лайла вошла в толщу утеса и обнаружила, что он внутри пустой. Насколько хватало глаз, тянулись сотни прилавков, и все они сгрудились под высоким скальным сводом, поверхность которого казалась до странности живой. Трудно было сказать, то ли каменные жилы испускали собственный свет, то ли отражали мерцание фонарей над каждой лавкой, но в целом эффект был ошеломляющий.

Алукард не спеша шагал впереди, но было ясно, что у него есть цель. Лайла старалась не отставать, но то и дело отвлекалась на прилавки. Почти везде лежали вещи, которых она никогда не видела, что неудивительно – она вообще мало что знала об этом мире. Но она только недавно начала понимать основы здешнего мироустройства, а то, что попадалось ей вокруг, казалось, нарушало их. У магии есть свой пульс, и здесь, на Черном рынке Сейзенроша, он бился хаотично.

И все-таки выставленные товары большей частью выглядели совершенно невинно. Где, интересно, они прячут действительно опасные сокровища? Лайле уже довелось узнать, на что способна запретная магия, и, хоть она и надеялась, что на ее пути никогда больше не попадется что-то наподобие черного камня, любопытство все же пересиливало. Удивительно, как быстро чудеса превращаются в обыденность. Всего несколько месяцев назад она и не догадывалась, что магия существует, а сегодня ей уже хочется нырнуть в ее глубины.

Рынок бурлил, но кругом стояла странная тишина. Эхо каменных сводов переплавляло многоязыкий говор в призрачный шелест. Алукард наконец остановился у прилавка без вывески и скрылся за пологом из темно-синего шелка. Лайла не пошла за ним, а осталась стоять, рассматривая прилавок с холодным оружием – от коротких острых ножей до длинных металлических полумесяцев.

А пистолетов нет, мрачно отметила она.

Ее драгоценный револьвер, Кастер, лежал без дела в сундуке под кроватью. Кончились пули, и она обнаружила, что здесь, по крайней мере в Арнсе, огнестрельное оружие не в ходу. Можно было бы, наверное, обратиться к кузнецу, но револьверу не было места в этом мире, а контрабанда считалась изменой – вон что случилось с Келлом из-за того, что он таскал предметы из одного мира в другой. И хотя он перетащил сюда и ее саму, таким же образом здесь оказался камень из Черного Лондона, поэтому Лайле совершенно не хотелось знакомить этот мир еще с одним видом оружия. Что, если начнется какая-нибудь цепная реакция? Или магия будет действовать по-другому? Или этот мир станет похож на ее собственный?