Владимир Лещенко - Торнан-варвар и жезл Тиамат

Торнан обнаружил, что оба его товарища стоят и внимательно смотрят на него, ожидая умных слов и приказов – как всегда ожидают солдаты от командира в трудную минуту.

И… Марисса уже начала машинально притопывать, постукивая сапогами друг о друга. Всего лишь чуть-чуть.

– У кого какие соображения? – спросил капитан.

– Давайте посмотрим сперва, что у нас есть, – предложила Марисса.

Инвентаризация не заняла много времени. У них имелся лук с одной стрелой (колчан унесла с собой кобыла амазонки), полный комплект мечей и три метательных ножа, плюс кинжал Чикко. Против громадины весом почти в полторы тысячи фунтов – маловато будет.

Чикко вытряхнул из сумки на поясе несколько баночек и коробочек со снадобьями, вполголоса кляня упрямого одра, не давшего ему возможности взять тюк с прочей магической оснасткой. Среди этого добра была и маленькая бутылочка с ядом, сваренным еще в заброшенном поселке: смертельным для существ с холодной кровью, но совершенно бесполезным против обычных зверей и людей. Чикко с усмешкой выкрутил притертую пробку, вдохнул резкий аромат.

– Да, – саркастически усмехнулся фомор, – было бы ведро этого добра, так можно было бы попробовать – может, мартышка убежала бы от вони…

– Постой-постой, – вдруг вступила в разговор Марисса. – От вони?! Торнан, ты ж вроде говорил, что у них очень чувствительный нос? – Порывшись за пазухой, она осторожно извлекла на свет божий небольшой фигурный флакон граненого стекла.

– Это духи, – пояснила амазонка, – помнишь, ты только их мне разрешил взять? Так вот – это самые сильные, сварены на бешанском мускусе…

В этот момент Торнан, пожалуй, был готов согласиться, что в походе и на войне и в самом деле от женщин может быть какой-то прок.

Духи, яд и еще пара наиболее пахучих склянок, отобранных из запасов шамана, были старательно обвязаны шелковым шнурком и примотаны к темляку Мариссиного скимитара, отрезанному ради такого случая. Мариссе же был доверен и бросок – их первый и последний шанс. Ибо храмовых стражей обучали еще пользоваться пращой – оружием, почти забытым в Логрии.

Потом фомор что-то прошептал, и все ощутили тепло, размягчившее уже чуть прихваченные морозом мышцы.

– Ненадолго, – посетовал шаман.

Марисса не стала ждать, а тут же стянула рукавицу и принялась раскручивать импровизированную пращу. Видя, что добыча вновь появилась среди камней и шевелится, тролль заворчал, но кидаться не стал, по-прежнему сидя на месте.

«Ну, давай же! – про себя молил Торнан. – Ну, девочка, не промахнись!»

Пальцы амазонки разжались, и снаряд угодил точно в камни у ног белого ужаса. Брызнули осколки, треск удара эхом отразился от скал…

Первые секунды тролль не реагировал никак, словно обдумывая: что значит странный поступок его обеда? Потом вдруг привстал, повертел головой и, скорчив страшную гримасу… чихнул. Потом еще раз. Потом еще. Тварь терла глаза здоровенными лапами, фыркала, да еще почти по-человечески недовольно гримасничала – мол, зачем обижаете?!

– Все назад, – скомандовал Торнан.

И они рванулись сквозь обындевелые скальные обломки, вылетели из скального лабиринта, и как лоси помчались по камням, снегу, осыпям, стланику, каждое мгновение ожидая услышать за спиной торжествующей рев догоняющей косматой смерти.

Взбежав по склону, они нырнули под полог низкорослых корявых деревьев, и только там позволили себе передохнуть совсем немного. Тролль не показывался – адская смесь надежно лишила его обоняния. Вопрос – надолго ли?

– Не мешкать! – скомандовал Торнан.

И вновь они понеслись вверх. Лес, прогалина, ручей – ант еле поймал оскользнувшуюся на льду девушку, – опять лес.

Давно Торнан так быстро не бегал.

Только перевалив через скалистый гребень, они дружно брякнулись прямо на камни. Все трое задыхались, пар курился вокруг разгоряченных тел, нестерпимо хотелось распахнуть одежду и подставить кожу ледяному воздуху – что было бы верной смертью. На глазах анта вот так, простыв, в считанные дни сгорали здоровенные мужики, не ему даже чета…

– Не разевать пасть, дышать носом! – скомандовал Торнан. – Потом нутро выкашливать хотите?! Ну!

Марисса отмахнулась, и он зажал ей ладонью рот. Она от неожиданности пискнула, попыталась сбросить ладонь, но потом сочла за лучшее подчиниться.

С подветренной стороны донеслось еле слышное ржание, и Чикко обрадованно подпрыгнул:

– Родные! Не сбежали!

Поднявшись, они спешно двинулись вперед и вверх, по тропе среди валунов и наледей.

Их скакуны бродили по заснеженному лугу, тревожно встряхивая гривами. Как лучший знаток лошадей, фомор тут же устремился к ним. Пока Чикко ловил коней, варвар и амазонка осторожно выглянули из-за края скалы. Далеко внизу, на заснеженных камнях, неподвижно восседал грязно-белый, крошечный – не больше мухи – силуэт.

От души Торнан понадеялся, что этот представитель нечисти будет терпелив, а если и бросит добычу, то нескоро.

Тем временем у шамана дела обстояли не так чтобы блестяще. Ревуна и Мышку поймать удалось без проблем – вернее, они сами прибежали к человеку, словно ища защиты. Но вот Черныш – конь самого фомора, упорно не хотел возвращаться к хозяину, тревожно ржал, отбегал в сторону, бил копытами – видать, встреча с троллем испугала его до полной потери его лошадиного ума,

– Бесс с ним! – бросил Торнан, взлетая на спину коню. – Давай, быстрее…

– Но там половина моих травок! – не уступал Чикко.

– Да троллю в задницу тебя с твоими травками!

Чикко, сплюнув, влез в седло позади Мариссы, крепко вцепившись в нее, и даже не отпустил по этому поводу какой-нибудь подходящей к случаю шутки.

– Вперед!

Оставалось только надеяться, что тролль, когда ему надоест караулить, не вынюхает их след, а если проголодается, к его услугам будет целый конь.

– А чтоб тебе подавиться, жабьему сыну! – пожелал ант твари приятного аппетита.

Только затемно, уйдя, как им казалось, достаточно далеко, они решились устроиться на ночлег.

Почти на ощупь Торнан складывал аккуратными кучками сушняк. Нарезав вяленое мясо, он набрал в котелок снега и стал варить похлебку. При этом он занимал Мариссу и Чикко разговором. В эту зимнюю стужу он говорил о своих родных местах, о том, как после первых оттепелей поляны покрываются белым вереском, расцветающим за одну ночь, и нежными лиловыми фиалками. Рассказывал о больших совах почти в рост человека, что живут в тайге и почти не летают, но зато быстро бегают, о синицах, что ползают вниз головой по деревьям, об орланах, ныряющих под воду и взлетающих с аршинной треской в клюве.

Вновь короткий сон у костра, подъем, разогретое на углях мясо, и опять в седла и вперед. Марисса выглядела неважно, явно выбиваясь из сил. Все чаще она покашливала болезненным сухим кашлем. Торнан помрачнел – это был очень дурной признак. Простудиться зимой, в ледяных горах, вдали от жилья… А большая часть снадобий фомора, вполне возможно, уже в желудке мерзкого создания еще более мерзких темных богов…