Алексей Изверин - Чужое тело

Сон ко мне не шел долго. Но проснулся я уже в том, сонном мире.

Вскочил. Отмахнулся от пажей, которые ринулись меня одевать, ненароком расшибив одному нос. По простыням пролетели капельки крови, паж отклонился назад, что-то прошипел. Не до него, быстро одежду… А ну дай сюда эту куртку, сам надену!

Попытался выйти, да стражники меня не пустили. Они никак не собирались шарахаться в стороны, отводили глаза, стоически терпели мои слабосильные пинки, но пройти не давали. А потом один из них, старательно глядя в сторону, пообещал отправить гонца к графу Дюка.

И я смирился. Вернулся в свои покои, завалился на кровать лицом вниз, задница и спина горели огнем.

Зашла Сухая Вобла, графиня Нака, принесла леденцы и, ехидно ухмыльнувшись, посоветовала помириться с маменькой. Как в уши поссала. Я хмуро глянул на нее. Вобла поперхнулась, смешалась, что-то бормотнула и быстро скрылась за дверью.

Вопрос о том, как относиться к этому миру, для меня уже не стоял.

Этот мир реален, и он доказал это. Замученной девушкой, моей злостью, вкусом пыли на зубах, небольшой, обидной болью и жаркой-жаркой ненавистью. Во сне таких чувств нет, во сне так не ненавидят!

Это и в самом деле перенос сознания. Уснул тут, проснулся там.

Так и прошел день. Я равнодушно уничтожил обед, позволил мастеру Клоту меня осмотреть и смазать ссадины какой-то прохладной мазью, от которой стало легче, а потом как-то незаметно заснул и проснулся уже у себя.

Надо что-то делать с этим сном. А то я сойду с ума.

На работу пошел к вечеру, снова сторожим склад. Снова с Вербицким.

– Без происшествий у нас, камеры работают, датчики молчат… – Вербицкий как-то очень внимательно на меня посмотрел, но все же встал и уступил место.

– Привет, Серег! – В караулку заглянул Михаил. – Как сам?

– Хорошо. – Я уселся в кресло, поудобнее уселся, поерзал… Вербицкий еще раз внимательно на меня глянул и ушел собираться.

– Серег, дашь поспать? – спросил Михаил. – Глаза закрываются просто.

– Давай, – сказал я.

Михаил откинулся в кресле и моментально задремал.

А я сидел, опершись на локти, глядел на экраны и перемигивающиеся огоньки и не видел перед собой ничего. Да сегодня через мою смену можно даже спящего Михаила вынести, я и не замечу.

И почему-то накатили на меня резкие воспоминания, сорвали и смяли картину того мира. К лучшему, иначе бы я просто сошел с ума.

Первые рабочие дни были не такие уж и тяжелые. Сиди и следи за камерами, которые по периметру склада расставлены. На камерах всегда одно и то же, разве что иногда грузчик проскочит или по улице кто пройдет, или машина проедет. Скукота! Напарник есть, да немногословный, «да», «нет», «ага» и мимо тебя в стенку смотрит. Ну, открыл книжку про Вику Харрингтон и читать. Серия длинная, мне хватит. Напарник мой, тогда им Серега-большой был, сидит, молчит, а третье дежурство задрых, как крот.

А тут раз – и камера отключилась одна. Серегу пихаю в бок, осторожно так, здоровый он и больно мрачный с виду. «Что надо?» – говорит, глаза не открывает. «Да камера не работает». – «Да и черт с ней».

Делать нечего, пошел проверять.

Провод выскочил.

Ну, в рацию «алё», Серега спит. Дошел до телефона, позвонил, куда говорили. Там тоже все полусонные. Провод вставь и посмотри, чтобы огонек горел, утром проверим. Спокойной ночи.

Ага, вам тоже.

Провод кое-как на место вставил. Огонек зажегся. Еще раз «алё» в рацию, ну да куда там.

Вернулся.

Камера работает.

Хорошо.

Этот случай вроде бы без последствий прошел.

Ну а через неделю подошел ко мне знакомый один шапочный, поболтали с ним о том, о сем, представил мне этот знакомый одного своего «друга хорошего, давно знаю!» и как-то быстро общение свернул, ушел куда-то, нас вдвоем оставив.

И друг знакомого сразу серьезным стал. На складе, говорит, работаешь? Работаю, говорю. А у меня, говорит, народ есть. Который много знает. В том числе и как контейнер складской открыть. В контейнер вещи как попало кладут, и запаковано там тоже все кое-как. Подержишь коробку под феном, и скотч отклеивать не нужно, сам отпадает. В коробке, скажем, триста женских трусов от Диора, прям сам Сунь Нось Вчай сделал. Ежели их там останется двести девяносто пять, никто и не чухнется.

Не дрейфь, говорит, я сам уж лет шесть как таким бизнесом зарабатываю, и знакомому твоему тоже перепадает. В складах, которые ты каждый день видишь, как в свой институт езжу. Видал? «Нокия» телефон, за последний марж купил. А за следующий ноут можно купить. И девок в рестораны вожу, а не в «Макдачню», ага…

Ну, говорю, вижу, что трусы от Диора-сян в цене в наши времена. Но я тут при чем?

Как при чем, говорит. В охране работать и не знать, какая кнопка за что отвечает? Разве ж, говорит, нельзя камеры отключить? Да ты, чувак, лох педальный!

Говорю, нехороший ты человек! Ну кто же меня учит, я же простой охранник! А там электроника, сложная вещь, понимать надо!

Когда на работу шел, его на улице встретил.

– Привет, привет! Как дела? Как сам? Тут работаешь? Ого, ага, вот это складина! И не пущают никого… Ну, я пошел.

Днем следующим звонок.

– Привет, привет! Дверь открой, разговор есть.

Ну, открыл я. Дурак был, что тут скажешь. Стоят там двое, один тот, и другой человек с ним, взрослый, лет тридцать.

– Предки твои дома? – спрашивают.

Тут осторожность сработала.

– Дома, – говорю, – спят. Говори, чего надо, да и я в институт пошел, а то опоздаю.

– Ну так пошли, на улице побазарим.

Не дверь же захлопывать? Да и что сделают, на улице в такой час народу много еще. Погоди, говорю. У подъезда подожди. А то родители тут у меня, то да сё… Собрал сумку быстро, на всякий случай кинул туда нож. Ну говорю, дурак был еще. Молодой.

Вышел, там джип «Чероки» стоит. И этот приятель мне рукой машет, залезай, мол.

Залез. Водила, тот второй, движок включил, греемся.

Молчим.

Тут водила мускулами лицевыми поиграл да и говорит мне:

– Слышь. Говорят, что ты склады охраняешь?

– Кто говорит? – спрашиваю. Голос тихий, аж самому стыдно.

– Да кто надо! – На полтона выше.

Дальше молчим.

Тогда второй подключился.

– Через два дня завоз у вас будет. Партию большую товара с одного склада на другой перегоняют. Как закончат, ты нам звони, мы к тебе приедем. Ты камеры отключи и ворота не закрывай.

Молчу.

– Да не вибрируй! Мы ж не гопники какие, понятия знаем. С каждого контейнера немного возьмем, никто не заметит. Что сто пять коробок сигарет там лежит, что сто, кто их считать будет, когда их на вес барыгам в ларьки продают, сам подумай…

Снова молчу.

– Твоя доля десять кусков, – подал голос водила «Чероки».

– Спасибо, – говорю, – на слове добром. Пойду, – говорю, – на учебу надо… А то ругают нас сильно, если опаздываем.