Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

Никогда еще Госпожа не называла меня по имени. Я привстал. Веселья в ее тоне больше не было.

– Все ясно?

– С теми бумагами. И с девчонкой.

– С девчонкой? Ты о ком?

– Не изображай невинность. Я все знаю. Ты наследил больше, чем тебе кажется. А тому, кто умеет добывать правду, ее рассказывают даже мертвецы. Когда я вернулась в Можжевельник, кое-кто из вашего Отряда поведал мне почти все. Если хочешь спокойно прожить остаток своих дней, убей ее. Иначе я сама это сделаю. И тогда не поздоровится и всем, кто окажется рядом с ней.

– Не понимаю, о чем ты.

Опять веселье, но уже другое. Зловещее.

– Храни свои Анналы, лекарь. Я свяжусь с тобой и расскажу, как идут дела в империи.

– Зачем? – озадаченно спросил я.

– Развлечения ради. Будь здоров.

Она исчезла.

В Дымоход мы приволоклись в полумертвом состоянии. Там нашли Лейтенанта с кораблем и – ого! – Душечку, которая тоже жила на борту, вместе со всеми. Лейтенант уже подрядился работать в частной охране и, как только мы восстановили силы, занес в списки и нас.

Ворона мы не нашли. Он опять нас надул, избежав необходимости выбирать между примирением со старыми товарищами и дальнейшей враждой.

Судьба – коварная сучка, нередко она бывает полна горькой иронии. В то самое утро, когда Лейтенант прибыл в город, Ворон умер. После всего, что он пережил, через что прошел, его угораздило в общественной бане поскользнуться на мокром мраморе, разбить голову о борт бассейна, свалиться в воду и захлебнуться.

Помня о том, что он вытворял на севере, я отказывался поверить. Это просто не могло быть правдой. Я бегал по округе, выспрашивал, допытывался. Но куча народа видела труп. И самый надежный свидетель, Душечка, была тоже абсолютно уверена. В конце концов пришлось сдаться. На этот раз уже никто не станет слушать о моих сомнениях.

Сам Лейтенант утверждал, что узнал покойника, когда того уже лизали языки погребального костра. Это было в то утро, когда корабль пристал к берегу. Там же, у костра, Лейтенант встретил Душечку. И принял ее под защиту Черного Отряда.

Что мне оставалось делать? Если поверила даже Душечка? Ворон никогда бы не обманул ее.

Объявился еще кое-кто. Через девятнадцать дней после нашего прибытия в Дымоход стал понятен туманный намек Госпожи на то, что она нашла и допросила в Можжевельнике кого-то живого.

В город въехал Эльмо и еще семнадцать человек. Многие из них были нашими старыми братьями. Воспользовавшись тем, что из Можжевельника драпанули все Взятые, кроме Бывалого, Эльмо сумел вывести уцелевших солдат, в основном «стариков», из Можжевельника и двинул берегом вслед за мной. Бывалый же был настолько сбит с панталыку противоречивыми приказами Госпожи, что даже не посмел сообщить ей о подлинном положении дел в Опушке.

Итак, за эти два года Черный Отряд пересек мир с востока до крайнего запада, покрыв почти четыре тысячи миль, достигнув грани полного исчезновения и обретя новую цель и новую жизнь. Теперь мы принадлежим Белой Розе, жалкая кучка, призванная стать ядром армии, которая должна победить Госпожу.

Я совершенно не верю в успех этой миссии. Но Ворон рассказал Душечке, кто она на самом деле. И теперь девушка готова сыграть свою роль. А это уже кое-что.

Нам ничего не остается, как попытаться.

Мы сидели в капитанской каюте. Я поднял кубок с вином. Эльмо, Одноглазый, Гоблин, Лейтенант и Душечка подняли свои. Наверху готовились к отправлению. Эльмо все-таки прихватил сундук с казной Отряда, и теперь нам не надо вкалывать самим.

– За двадцать девять лет, – провозгласил я тост.

Двадцать девять лет. Согласно легенде, именно через этот срок в небе появится Великая комета и судьба улыбнется Белой Розе.

– За двадцать девять лет, – ответили мои братья.

И вроде бы самым краешком глаза я уловил в этот миг веселое золотое мерцание.

Неподвижный воздух пустыни действовал как линза. Всадники казались застывшими во времени: двигаются, но не приближаются. Мы пересчитывали их по очереди, и никому не удавалось получить одно и то же число два раза подряд.

Легкий ветерок простонал в кораллах, шевельнул листья Праотца-Дерева, и те зазвенели эоловыми колокольцами. За северным горизонтом полыхнула молния перемен – точно отблеск дальней схватки богов. Хрустнул песок. Я обернулся. Молчун изумленно пялился на появившийся пару секунд назад говорящий менгир. Каменюки подлые! Им бы все веселиться.

– Чужаки на равнине, – сказал менгир.

Я подскочил. Камень хихикнул. Жутче менгиров только сказочные бесы хихикают. Тихо рыча, я спрятался в тень камня.

– Жарко. – И добавил: – Это Гоблин и Одноглазый, возвращаются из Кожемяк.

Камень был прав, ошибался я. Слишком узко я смотрел. Но патруль задерживался почти на месяц, и мы все волновались. В последнее время войска Госпожи все чаще вторгались на равнину Страха, Каменный столб хохотнул снова. Он возвышался надо мной – все тринадцать футов. Средненький. Те, в ком побольше пятнадцати, движутся редко.

Всадники скакали к нам, не приближаясь. Нервы, конечно; мерещится. Для Черного Отряда наступили тяжелые времена. Жертв мы не можем себе позволить. Любой погибший окажется давним другом. Я вновь пересчитал конников. Вроде бы столько, сколько было. Но один конь – без седока… Несмотря на жару, я поежился.

Спрятавшись внутри огромного рифа, мы наблюдали, как Отряд спускался по тропе к ручью, футах в трехстах. Бродячие деревья близ брода зашелестели, хотя ветра не было.

Всадники погоняли усталых коней. Те упрямились, даже зная, что дом уже близок. Они вошли в ручей – заплескала вода. Я ухмыльнулся, хлопнул Молчуна по спине. Все на месте, все до одного – и еще один. Молчун отбросил обычную сдержанность, улыбнулся в ответ. Эльмо выбрался из кораллов, пошел встречать наших собратьев. Мы с Маслом и Молчуном поспешили за ним. Утреннее солнце висело за нашими спинами огромным кровавым шаром.

Ухмыляясь, солдаты спешивались. Но выглядели они невеселыми, особенно Гоблин и Одноглазый. Впрочем, они вступили на земли, где их колдовская сила бесполезна. Так близко от Душечки они ничем не сильнее нас.

Я обернулся. Душечка стояла на выходе из тоннеля, похожая на белый призрак в тени.

Наши люди обнимались недолго; старая привычка взяла вверх, и все прикинулись, будто ничего не случилось.

– Тяжело пришлось? – спросил я Одноглазого, рассматривая прибывшего с ними незнакомого парня.

– Да. – Тощий, низкорослый негр усох за время поездки еще больше, чем мне показалось поначалу.