Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

– Ты в порядке?

– Стрелу поймал. – Он потер бок. – Между ребрами.

– Нас едва не взяли, – пискнул Гоблин за спиной Одноглазого. – Месяц гнали, а мы их никак стряхнуть не могли.

– Пошли в Нору, – приказал я.

– Нет там заражения. Я прочистил.

– Все равно хочу глянуть.

Он был моим помощником с тех пор, как я стал отрядным лекарем. Его суждениям я верю. Но здоровье каждого бойца – все же моя ответственность.

– Нас ждали, Костоправ.

Душечка скрылась в тоннеле, ведущем вглубь нашей подземной крепости. Восходящее солнце оставалось багровым – наследство проходящей бури перемен; что-то большое проплыло по его диску. Летучий кит?

– Засада?

Я взглянул на патрульный отряд.

– Специально нас не подстерегали. Просто ждали неприятностей.

Отряд получил двойное задание: связаться с сочувствующими в Кожемяках, чтобы выяснить, не начинают ли войска Госпожи после долгого перерыва активные действия, и совершить налет на гарнизон, дабы доказать, что в наших силах нанести удар по империи, подмявшей под себя полмира.

– Чужаки на равнине, Костоправ, – повторил менгир, когда мы проходили мимо.

Ну почему это всегда случается со мной? Со мной и камни говорят чаще, чем с остальными. Но дважды? Я призадумался. Чтобы менгир повторился, он должен считать свою весть исключительно важной.

– Погоня есть? – спросил я Одноглазого.

Тот пожал плечами:

– Не сдаются.

– Что в мире творится? – Прячась на равнине, я с таким же успехом мог бы похоронить себя заживо.

Лицо Одноглазого оставалось непроницаемым.

– Шпагат расскажет.

– Шпагат? Тот парень, которого вы привезли? – Имя я слыхал, но его носителя видел впервые. Один из наших лучших шпионов.

– Да.

– Не лучшие новости?

– Вот-вот.

Мы нырнули в тоннель, ведущий в наше логово, в вонючую, сырую, тесную, осыпающуюся кроличью нору, носящую название крепости. Мерзкая дыра, душа и сердце восстания новой Белой Розы. Надежда-Насмешка, как шепотом кличут ее покоренные. Насмешка над надеждой для нас, живущих здесь. В Норе не лучше, чем в любом кишащем крысами подземелье, – хотя выйти отсюда можно. Если ты согласен вернуться в мир, где на тебя готова обрушиться вся мощь империи.

Шпагат был в Кожемяках нашими глазами и ушами. У него везде связные, а против Госпожи он воюет уже несколько десятилетий. Он был среди тех, кто избежал ее гнева при Чарах, где она подавила прежнее восстание. Немалую долю ответственности за тот разгром нес Отряд. В те дни мы были ее правой рукой. И загнали ее врагов в ловушку.

В битве при Чарах погибло четверть миллиона человек. Никогда прежде не бывало сражений столь страшных и великих – и столь много решающих. Даже кровавый разгром Властелина в Древнем лесу пожрал вполовину меньше жизней.

Судьба заставила нас сменить лагерь – когда мы поняли, что нам больше не поможет никто.

Рана Одноглазого оказалась чистой, как он и утверждал. Я отпустил его и поковылял к себе.

Прошел слух, что Душечка, прежде чем выслушать доклад патрульных, заставила их отдохнуть. Я поежился в нехорошем предвкушении дурных известий.

Усталый старик – вот кто я теперь. Куда делись огонь, воля, амбиции? Когда-то у меня были мечты, почти позабытые теперь. В приступах грусти я стряхиваю с них пыль и ностальгически любуюсь, снисходительно удивляясь их юношеской наивности.

Древность пропитывает мою комнату. Мой великий проект – восемьдесят фунтов старинных бумаг, отбитых у Шепот в те времена, когда она была полководцем у мятежников, а мы служили Госпоже. В них якобы содержится ключ к поражению Госпожи и ее Взятых. Уже шесть лет они лежат у меня. И за шесть лет я не нашел ничего. Сплошной провал. Теперь бумаги нагоняют на меня такую тоску, что я все чаще просто перебираю их, а потом сажусь за Анналы.

Со времени нашего бегства из Можжевельника Анналы превратились в мой личный дневник. То, что осталось от нашего Отряда, не вызывает энтузиазма, а новости извне так редки и ненадежны, что я не часто утруждаюсь их записыванием. Кроме того, после победы над своим супругом у Можжевельника Госпожа, по-моему, катится по наклонной плоскости еще шибче, чем мы.

Конечно, внешность обманчива. Суть Госпожи – иллюзия.

– Костоправ!

Я оторвал взгляд от сотню раз перечитанной странички на древнем теллекурре. В дверях стоял Гоблин, похожий на старую жабу.

– Ну?

– Там наверху что-то заваривается. Меч бери.

Я взял лук и кожаную кирасу. Староват я для рукопашной. Если уж приходится воевать, предпочитаю стоять в сторонке и пускать стрелы. Следуя за Гоблином, я вспоминал историю этого лука: его подарила мне сама Госпожа во время битвы при Чарах. Ох, моя память… Этим луком я помог убить Взятую по имени Душелов, которая привела Отряд на службу Госпоже. Те времена уже почти отошли для нас в область преданий.

Мы вылетели на свет. За нами бежали остальные, прячась в кактусах и кораллах. Всадник на тропе – а она в здешних местах одна – никого не заметит.

Всадник был один, безоружный; ехал он на побитом молью муле.

– И весь шум из-за старика на ишаке? – осведомился я.

Среди кактусов и кораллов сновали наши люди, производя немыслимый шум, – даже этот старец не мог их не заметить.

– Лучше бы нам потренироваться не галдеть.

– Вот-вот.

Я подскочил, оборачиваясь. За моей спиной, прикрыв глаза от солнца, стоял Эльмо, такой же старый и усталый, каким чувствовал себя я. Каждый день напоминает мне, что мы уже немолоды. Черт, мы все были немолоды, уже когда явились на север, переплыв Пыточное море.

– Нам нужна свежая кровь, Эльмо.

Он фыркнул.

Да, к тому времени как все это закончится, мы станем намного старше. Если доживем. Ведь мы выкупа́ем время. Если повезет – десятки лет.

Всадник пересек ручей, остановился. Поднял руки. Вокруг него из пустоты вынырнули наши люди, небрежно помахивая оружием. Одинокий старик в самом центре Душечкиной безмагии не может быть опасен.

Мы с Гоблином и Эльмо начали спускаться.

– Как вы с Одноглазым – развлеклись в отлучке?

Эти двое враждуют издавна, но тут присутствие Душечки не дает им пользоваться колдовскими штучками.

Гоблин ухмыльнулся. Улыбка раскалывает его голову напополам, от уха до уха.

– Я его расслабил.

Мы подошли к всаднику.

– Потом расскажешь.

Гоблин пискляво хихикнул – точно вода булькнула в чайнике:

– Ага.

– Ты кто? – спросил Эльмо старика.

– Фишки.

Это было не имя. Это был пароль посыльного с западных окраин. Давно мы не получали оттуда вестей. Вестникам с запада приходилось добираться до равнины через наиболее прирученные Госпожой провинции.

– Да? – переспросил Эльмо. – Ну так и что? Слезай.