Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

Напрасно я не внял моим подозрениям.

Через пять минут мы стояли на пороге дома, где предположительно находился Грай. Добрались туда без всяких трудностей.

– Секундочку, Костоправ, – бросил Одноглазый.

Он повернулся к дому, откуда мы вышли, и щелкнул пальцами.

Дом рухнул.

– Ах ты гад! – прошептал я. – Какого беса это сделал?

– Теперь никто не знает, кто мы.

– А по чьей милости они узнали?

– Мы отрубили змее голову. В такой суматохе мы могли бы украсть и драгоценности самой Госпожи.

– Да? – Обязательно найдется кто-то, видевший, как нас привели. И, повстречав нас на свободе, этот кто-то очень удивится. – Скажи, о гений, нашел ли ты нужные мне бумаги, прежде чем разносить халупу? Если они там, руками будешь откапывать.

У Одноглазого вытянулась физиономия. Я оказался прав. Такое уж мое невезение. А у Одноглазого такой характер. Этот колдун всегда сначала делает, а потом думает.

– Сперва разберемся с Граем, – сказал я. – Пошли.

Когда ломали дверь, на шум выбежал Горшок.

– Эй, приятель, – сказал Одноглазый, тыча пальцем в грудь Горшку.

Тот отступил.

– Да-да, это твои старые друзья.

Следопыт за моей спиной пялился во двор. Штаб лежал в руинах, под обломками бился и трещал огонь. Из-за угла выскочил пес Жабодав.

– Ты только посмотри. – Я хлопнул Гоблина по плечу. – Кто это к нам бежит? – Я повернулся к Горшку. – Веди нас к твоему другу Граю.

Парню очень не хотелось подчиняться.

– Спорить не надо. Мы не в настроении. Шевелись – или пройдем по твоим костям.

Двор заполняли орущие солдаты. Нас никто не замечал. Пес Жабодав обнюхал Следопытовы лодыжки и басисто рыкнул. Следопыт просиял.

Мы протолкались мимо Горшка в казарму.

– К Граю, – напомнил я ему.

Солдатик провел нас в комнату, где единственная масляная лампа освещала лицо лежащего на аккуратно застеленной кровати. Горшок подкрутил лампу.

– Ох, твою же мать! – пробормотал я и плюхнулся на край кровати. – Это невозможно. Одноглазый?

Но Одноглазый впал в транс. Он так и стоял разинув рот. Как и Гоблин.

– Но он же мертв! – пискнул наконец Гоблин. – Он умер шесть лет назад.

Грай оказался Вороном. Тем самым, что сыграл очень важную роль в прошлом Отряда. Тем Вороном, что направил Душечку по ее пути.

Даже я был убежден, что Ворон мертв, а я изначально относился к нему с подозрением. Он уже выделывал подобные номера.

– Девять жизней, – заметил Одноглазый.

– Нам следовало заподозрить, как только мы услышали имя «Грай», – сказал я.

– Почему?

– Шуточка в его духе. Вороны что делают? Каркают, сиречь грают. Он нам под нос разгадку подсунул.

Увидев его, я раскрыл тайну, мучившую меня все эти годы. Теперь я знал, почему спасенные мной бумаги не складывались. Самые важные Ворон перед своей мнимой смертью изъял.

– В этот раз не знала даже Душечка, – пробормотал я.

Изумление несколько схлынуло. Я припомнил: когда пошли письма, мне несколько раз приходило в голову, что Ворон жив.

Тут же возникли вопросы. Душечка не знала. Почему? На Ворона не похоже. И больше того: зачем оставлять ее на наше попечение, если прежде он так долго старался охранить ее от нас?

Что-то тут нечисто. Не может быть, что Ворон просто сбежал, чтобы покопаться в тайнах Курганья. К сожалению, ни одного свидетеля допросить я не мог.

– Давно он так? – осведомился Одноглазый у Горшка.

Глаза у солдата были как блюдца. Он уже понял, кто мы. Может, мое самолюбие не такое уж и раздутое.

– Несколько месяцев.

– Было письмо. Бумаги, – произнес я. – Где они?

– У полковника.

– И что с ними сделал полковник? Сообщил Взятым? Или самой Госпоже?

Солдату захотелось поупрямиться.

– Малыш, мы не желаем тебе вреда. Ты был добр к нашему другу. Говори, а то худо будет!

– Полковник никому не сообщал, это точно. Он не мог их прочесть. Ждал, когда Грай очнется.

– Долго бы ему пришлось ждать, – проговорил Одноглазый. – Подвинься, Костоправ. Первым делом надо найти Ворона.

– Есть в здании кто-нибудь в такой час? – спросил я Горшка.

– Разве что пекари за мукой приехали. Но мука хранится в подвалах с другой стороны. Сюда не заглянут.

– Хорошо. – Интересно, насколько можно доверять его словам? – Следопыт, вы с псом Жабодавом стойте на страже.

– Одна проблема, – встрял Одноглазый. – Чтобы начать, нам нужна карта Боманца.

– О черт!

Я вышел в коридор, выглянул за дверь. Штаб неохотно горел под дождем. Бо́льшая часть стражников сражалась с огнем. Я вздрогнул. Там наши бумаги. Если Госпоже повезет, там они и сгорят. Я вернулся в комнату:

– У тебя есть более срочное задание, Одноглазый. Мои бумаги. Отправляйся за ними. А я доставлю карту. Следопыт, смотри за дверью. Мальчишку не выпускай, никого не впускай. Ясно?

Следопыт кивнул. Когда пес Жабодав находился рядом, уговаривать его не требовалось.

Я выскользнул наружу, в суматоху. Никто не обратил внимания. Быть может, стоит, пользуясь случаем, вынести Ворона? Из казармы я вышел беспрепятственно, кинулся по слякоти в «Синий хрен». Хозяин, кажется, был очень удивлен моим появлением. Я не задержался и не сообщил, что думаю о его гостеприимстве, а сразу взбежал наверх, пошарил в скрывающем заклятии, пока не нащупал полое копье. И обратно. Один убийственный взгляд хозяину – и снова под дождь.

Когда я вернулся, пожар уже погас. Солдаты разбирали обломки. Меня еще никто не останавливал. Я проскользнул в дом, где лежал Ворон, передал Одноглазому копье.

– Бумаги добыл?

– Еще нет.

– Чтоб тебя!..

– Они в коробке, в кабинете полковника. Какого еще беса тебе надо, Костоправ?

– Тьфу! Следопыт, выведи парня в коридор. Вы двое, мне нужно такое заклятие, чтобы он делал все, что прикажут, нравится ему это или нет.

– Что-что? – переспросил Одноглазый.

– Я хочу послать его за этими бумагами. Можете сделать так, чтобы он еще и вернулся?

Горшок стоял в дверях и тупо слушал.

– Без проблем.

– Приступайте. Понял, сынок? Одноглазый наложит на тебя чары. Будешь расчищать там завалы, пока не наткнешься на коробку. Принеси ее сюда, и мы снимем чары.

Он не выказал желания подчиниться.

– У тебя, конечно, есть выбор. Можно умереть крайне мучительной смертью.

– По-моему, он тебе не верит, Костоправ. Показать ему?

Выражение лица Горшка убедило меня, что он верит каждому слову. Чем больше он думал о том, кто мы, тем сильнее пугался.

Неужели мы заработали такую жуткую репутацию? Наверное, истории в пересказе обрастают подробностями.

– Надеюсь, он будет сотрудничать. Правильно, сынок?

Упрямство сдохло, и Горшок кивнул. Хороший парень. Жаль, что он верен нашим противникам.

– Начинай, Одноглазый. Чем быстрее, тем лучше.