Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

– Что случилось? – спросил Эльмо, когда я поднялся наверх.

– Не знаю, – ответил я. – Честное слово, я совершенно не понимаю, что происходит нынче ночью.

Эльмо посмотрел на меня ободряюще: мол, все хорошо, что хорошо кончается.

– А ты здорово устал. Передохни.

– Да, отдых мне не помешает, – согласился я. – Передай Капитану, что, по словам Госпожи, завтрашний день – решающий. Победа или поражение.

Капитану эта новость ничем не поможет, но я решил, что ему следует быть в курсе.

– Хорошо. С тобой в Башне что-то делали?

– Не знаю… Вроде нет.

Хотя Эльмо сам посоветовал мне отдохнуть, ему явно хотелось поговорить. Я мягко отстранил его, зашел в госпитальную палатку и свернулся там в уголке – ни дать ни взять раненый зверь забился в свою нору. Я прикоснулся к чему-то исключительно важному – но вот к чему? Нужно время, чтобы прийти в себя. Вероятно, больше времени, чем осталось до рассвета.

Разбудить меня послали Гоблина. Я просыпался в обычном своем утреннем настроении, то есть угрожая кровавой местью тому глупцу, кто посмел потревожить мой сон. Впрочем, мой сегодняшний сон этого заслуживал – в нем я проделывал отвратительные вещи с двумя девочками не старше двенадцати лет, причем им нравилось. Какая все-таки гадость гнездится у нас в голове.

Но все же не хотелось вставать. Моя постель была горяча, словно поджаренный ломтик хлеба.

– Что, Костоправ, на грубость нарываешься? – пригрозил Гоблин. – Скоро заявится твоя подружка. Капитан хочет, чтобы ты вместе со всеми встречал ее наверху.

– Да, конечно. – Я схватил сапоги, отодвинул полог палатки. – А который час? – зарычал я. – Похоже, день уже в разгаре.

– Так и есть. Эльмо решил, что тебе нужно выспаться. Сказал, у Костоправа была тяжелая ночь.

Раздраженно ворча, я торопливо оделся, натянул сапоги. Хотел умыться, но Гоблин не дал.

– Иди облачись по-боевому. Мятежники уже выступили.

Я услышал отдаленный рокот. До сих пор противник не пользовался барабанами. Я спросил у Гоблина, тот пожал плечами. Он был бледен. Должно быть, слышал слова, которые я передал Капитану. Победа или поражение. Сегодня.

– Мятежники избрали новый совет, – сообщил Гоблин.

Торопливо и сбивчиво, как говорят испуганные люди, он рассказал о ночной стычке между Взятыми и о нанесенном мятежникам уроне. Ничего радостного я не узнал. Гоблин помог нацепить все мои доспехи. Со времен сражений под Лордами я обходился кольчужной рубашкой. Прихватив оружие Госпожи, я вышел из палатки в великолепнейшее утро.

– Отличный денек для смерти, – заметил я.

– Угу.

– Скоро ли Госпожа пожалует?

К ее прибытию Капитан наверняка расставит нас по боевым постам. Ему нравится создавать впечатление порядка и эффективности.

– Когда захочет, тогда и придет. Нам лишь сообщили, что она тут будет.

– Гм. – Я обвел взглядом вершину пирамиды. Братья занимались своими делами, готовясь к сражению. Никто особо не спешил. – Пойду поброжу вокруг.

Гоблин не стал возражать, но поплелся за мной. Его мертвенно-бледное лицо озабоченно хмурилось, глаза непрерывно шныряли из стороны в сторону, не упуская ни одной мелочи. По наклону его плеч и осторожности движений я догадался, что он готов в любой момент выпустить заклинание. Гоблин буквально наступал на пятки, и я не сразу сообразил, что он меня охраняет.

Я был одновременно обрадован и встревожен. Обрадован, потому что обо мне заботились и меня берегли, а встревожен, потому что ситуация складывалась прескверная. Я взглянул на свои руки. Сам не помню, когда успел изготовить к бою лук. Выходит, часть моего сознания тоже максимально настороже.

Все поглядывали на оружие, но никто не задавал вопросов. Я подозревал, что в Отряде гуляли всяческие слухи обо мне. Странно, что товарищи не приперли меня к стенке и не потребовали объяснений.

Недосягаемые для наших снарядов, мятежники методично накапливали силы. Кто бы ни возглавлял их теперь, ему удалось восстановить дисциплину. А кроме того, за ночь они изготовили целый арсенал осадных снастей.

Наши войска очистили нижний уровень. Там осталось лишь распятие, на котором корчилась форвалака…

Получившая столько ран да вдобавок прибитая к кресту, она все еще была жива!

Командование перетасовало наши силы. Лучников подняли на третий ярус, где полностью распоряжалась Шепот. Союзники, уцелевшие солдаты с первого уровня, люди Душелова и прочие расположились на втором. Душелов держал центр, лорд Джалена – правый фланг, а Ревун – левый. Попытались восстановить частокол, но он так и остался с прорехами – это будет слабое препятствие для противника.

К нам подошел Одноглазый:

– Слышали последнюю новость, парни?

Я вопросительно приподнял бровь.

– Мятежники утверждают, будто нашли свою Белую Розу.

– Сомневаюсь, – возразил я, поразмыслив.

– И правильно делаешь. Из Башни передали, что она фальшивая. Это просто уловка, чтобы поднять настроение у солдат.

– Так я и полагал. Удивляюсь, почему они не додумались до этого трюка раньше.

– Помянешь черта… – пискнул Гоблин и вытянул руку.

Я вгляделся, но далеко не сразу заметил мягкое свечение, движущееся в нашу сторону по проходу между вражескими дивизиями. Оно окружало маленькую всадницу на крупной белой лошади. Девочка держала красное знамя с изображением белой розы.

– Не смогли даже обставить все как следует, – бросил Одноглазый. – Видишь мужика на гнедом? Вот он и создает это сияние.

Однако все внутри меня сжалось от страха – а вдруг девочка и впрямь настоящая Белая Роза? Я посмотрел на свои руки, гадая, не подразумевала ли Госпожа, что ребенок тоже должен стать мишенью для моих стрел. Но нет, у меня не возникло желания послать стрелу в том направлении. Да она не пролетела бы и половины разделявшего нас расстояния.

У дальнего края пирамиды я увидел Ворона и Душечку, оживленно переговаривающихся при помощи пальцев. Я направился к ним.

Ворон заметил меня и Гоблина, когда нас разделял десяток шагов. Он взглянул на мой лук, его лицо окаменело. В руке появился нож, которым он принялся чистить ногти.

От удивления я даже споткнулся. Я прекрасно знал этот трюк с ножом, но Ворон прибегал к нему только в напряженные моменты. Почему он выхватил нож при моем появлении? Я же не враг.

Я сунул лук и стрелу под левую мышку и поздоровался с Душечкой. Та одарила меня широкой улыбкой и быстро обняла. Она-то уж точно ничего не имела против старины Костоправа. Девочка попросила разрешения взглянуть на лук. Я позволил, но оружие не выпустил. Не смог.

Ворон не находил себе места, словно сидел на горячей сковородке.

– Да что с тобой, в конце концов? – не выдержал я. – Так сторожишься, будто мы все зачумленные.