Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

Получив подкрепление, наша передовая линия отбивалась упорно и продержалась дольше, чем я ожидал. Все же непрерывный нажим противника и накопившаяся усталость сделали свое дело. Появились бреши. Неприятельские солдаты добрались до частокола. Взятый отвечал контратаками, но большинству из них не хватило решительности. Здесь и там менее стойкие бойцы пытались сбежать на верхний ярус, но Крадущийся перекрыл им путь, распределив по краю яруса несколько взводов с приказом сбрасывать трусов обратно. Это благотворно сказалось на сопротивлении противнику.

Но все же мятежники почуяли победу, у них прибавилось энтузиазма.

Видневшиеся в отдалении рампы и башни двинулись вперед. Перемещались они с черепашьей скоростью, по несколько ярдов в минуту. Одна башня рухнула, когда ее переправляли через дальний ров, где плохо утрамбовали насыпанную землю. Падая, громадина раздавила рампу и несколько десятков человек. Остальные осадные приспособления продвигались. Гвардейцы нацелили на них самые мощные орудия и стали забрасывать противника огненными шарами.

Запылала башня, за ней вторая. Остановилась охваченная огнем рампа, но другие, неумолимо приближаясь, достигли второго рва.

Теперь в дело вступили легкие баллисты, обрушив град снарядов на тысячи солдат, толкавших башни и рампы.

А у ближайшего рва вовсю трудились саперы, засыпая ров и утрамбовывая землю. Ежесекундно кто-то падал, получив стрелу. Я смотрел с невольным восхищением – это оказались храбрейшие из врагов.

Звезда мятежников восходила. Слабая поначалу атака становилась ожесточенной. Наша передовая линия теперь представляла собой группы солдат, сражающихся из последних сил в окружении. Люди, которых Крадущийся распределил на краю яруса с задачей возвращать прибегающих снизу, теперь сбрасывали чересчур смелых мятежников, что норовили перебраться через частокол. В одном месте врагам удалось выломать из него несколько бревен, и теперь они пытались прокопать в земляной стене проход.

День лишь недавно перевалил за середину, и мятежники располагали еще несколькими часами светлого времени. Мне стало страшновато.

Подошел Одноглазый, которого я не видел после начала вражеского приступа.

– Есть новость из Башни, – сказал он. – Ночью Круг потерял шестерых. И это означает, что их осталось не более восьми. А из тех, кто был в Круге, когда мы прибыли на север, уже, вероятно, никого нет.

– Неудивительно, что они начали так вяло.

Одноглазый оглядел поле битвы:

– Кажется, наши дела не очень хороши?

– Паршивые дела.

– Наверное, поэтому она и выходит.

Я обернулся.

– Да-да, – сказал Одноглазый. – Она уже идет, собственной персоной.

Холодно, холодно, холодно. И непонятно почему.

Тут я услышал крик Капитана, ему вторили Лейтенант, Леденец, Эльмо, Ворон и другие, не разберешь кто – и все приказывали строиться. Значит, хватит бить баклуши. Я поспешил к нашему госпиталю – нескольким палаткам, поставленным у заднего склона пирамиды и, к сожалению, с подветренной стороны относительно отхожего места.

– Проведем быструю инспекцию, – бросил я Одноглазому. – Все должно быть готово.

Появилась Госпожа верхом на коне, поднялась по рампе, начинающейся возле выхода из Башни. Скакуна выбрала явно не из простых – огромного и резвого, лоснящегося, прямо идеал лошадиного совершенства в глазах художника. Одета она была стильно – красная и золотая парча, белые шарфы, золотые и серебряные украшения, а для контраста несколько черных вещей – и весьма напоминала богатую горожанку, какую можно увидеть на улицах Опала. Черные как смоль волосы выбивались длинными прядями из-под элегантной треугольной шляпки – белой, с кружевами и плюмажем из белых же страусиных перьев. На вид она казалась не старше двадцати лет. Там, где проезжала Госпожа, возникал островок тишины. Мужчины смотрели ей вслед разинув рот. И никто не проявлял даже малейшего страха.

Спутники Госпожи куда лучше соответствовали привычному для нас образу. Среднего роста, затянутые в черное и с черными вуалями на лицах, верхом на черных лошадях со сбруей из черной кожи, – так народ и представлял себе Взятых. Один из них держал длинное черное копье с наконечником из вороненой стали, другой – большой серебряный горн.

Проезжая мимо, Госпожа удостоила меня приветливой улыбкой. Ее глаза искрились юмором и казались зовущими…

– Она все еще любит тебя, – подначил Одноглазый.

Я содрогнулся:

– Это меня и пугает.

Госпожа направилась через наши ряды прямо к Капитану, поговорила с ним полминуты. На его лице, когда он беседовал с этим воплощением зла, не отражалось никаких эмоций. Надевая метафорическую железную маску командира, Капитан становится невозмутим.

Ко мне торопливо подошел Эльмо.

– Как поживаешь, старина? – спросил я, потому что не видел его несколько дней.

– Она тебя зовет.

Это было так неожиданно, что новый вопрос застрял у меня в горле.

– Да знаю я, что ты хочешь сказать, – добавил Эльмо. – Хорошего понемногу. Но что от тебя зависит? Раздобудь лошадь.

– Лошадь? Зачем? И где?

– Я лишь передал ее слова, Костоправ. Не спрашивай меня. Сам знаешь – помяни черта…

От заднего угла пирамиды отошел молодой солдат в форме армии Ревуна, ведя в поводу несколько лошадей. Эльмо перехватил его и после короткого разговора поманил меня. Я нерешительно подошел.

– Выбирай.

Я выбрал гнедую кобылу с хорошими формами и явно послушную. Приятно оказаться в седле после долгого перерыва.

– Пожелай удачи, Эльмо. – Я хотел произнести эти слова небрежно, а получилось пискляво.

– Сам виноват, – ухмыльнулся Эльмо и бросил мне вслед: – Авось отучишься сочинять дурацкие фантазии.

– Да хватит уже.

Двигаясь вперед, я задумался, насколько велико воздействие искусства на реальную жизнь. А не мог ли я и в самом деле привлечь своими опусами внимание Госпожи?

Когда я подъехал, она не обернулась, лишь шевельнула рукой. Всадник справа от нее принял в сторону, освобождая мне место. Я понял намек и остановился, сосредоточившись на панораме битвы и не глядя на Госпожу. От нее исходило веселье.

За считаные минуты ситуация ухудшилась. Мятежники захватили несколько плацдармов на втором ярусе. На первом ярусе наши части были разбиты, и Ревун, смягчившись, разрешил своим людям помогать уцелевшим солдатам с нижнего яруса перебираться через частокол. Войска Шепот на третьем ярусе впервые пустили в ход луки.

Осадные рампы почти достигли ближайшего рва, но башни остановились раньше. Более половины из них вышли из строя, а в оставшиеся набились лучники, но они находились еще далеко, их стрелы не причиняли вреда. Спасибо небесам хотя бы за эти маленькие подарки.