Эрика Йохансен - Завоевание Тирлинга [litres]

– Из-за чего это с вами происходит, госпожа? Из-за ваших сапфиров?

– Не важно. Если со мной что-то случится, Лазарь, я доверяю тебе присмотреть за этими людьми и защитить их. Они боятся тебя. Черт, они боятся тебя больше, чем меня.

– Уже нет, госпожа.

Келси не обратила внимания на его замечание. Ладонь болела теперь не так остро, но продолжала горячо пульсировать в такт с ее собственным сердцебиением. Келси закрыла глаза и увидела небольшой металлический прямоугольник, блеснувший в ярком белом свете, узнав его только по воспоминаниям Лили: зажигалка. Кто-то обжег Лили руку.

«Не кто-то, – подумала Келси. – Бухгалтер». Человек, которого бы всецело одобрил Арлен Торн. И Келси вдруг задумалась, сможет ли человечество когда-либо измениться. Развиваются ли люди, перенимают ли опыт прошлого? Или просветление накатывает на них, как прилив, отступая при перемене обстоятельств? Главная отличительная черта этого вида могла оказаться пустышкой.

– Что еще, госпожа?

Она выпрямилась и разжала кулак, не обращая внимания на зев опаленной плоти, который, казалось, открылся на ее ладони.

– Если отец Тайлер еще жив, найди его и защити от Арвата.

– Будет сделано.

– И в заключение, сделай мне одолжение.

– Какое, госпожа?

– Очисть и закрой Ясли.

Булава прищурился.

– Зачем, госпожа?

– Это мое королевство, Лазарь. Не потерплю здесь никаких темных подвалов. – Глазами Лили Келси увидела лабиринт флуоресцентных коридоров внутри комплекса Безопасности и бесконечные двери, каждая из которых скрывала агонию. Ее ладонь пульсировала. – Никаких тайных мест, где происходят ужасные вещи, вещи, в которых никто не хочет признаваться при свете дня. Это слишком высокая цена, даже за свободу. Очисти его.

Булава скривился. На этот раз Келси с легкостью прочитала его мысли: то, что она просила, было для него ужасно, и он не думал, что она знает. Она положила руку на его запястье, вцепившись в кожаный ремешок, удерживающий несколько небольших ножей.

– Как тебя зовут?

– Лазарь.

– Нет. Это имя дали тебе на ринге. Как тебя зовут по-настоящему ?

Он изумленно на нее уставился:

– Кто…

– Как тебя зовут?

Булава моргнул, и Келси показалось, что она увидела яркий блеск в его глазах, но мгновение спустя он исчез.

– Кристиан. Фамилии я не знаю. Я родился в Кишке, и у меня не было родителей.

– Феерожденный. Значит, слухи верны.

– Я не хочу обсуждать этот этап своей жизни, госпожа. Даже с вами.

– Справедливо. Но ты очистишь это место.

Комната дрогнула перед глазами Келси, свет факелов на мгновение стал электрическим, прежде чем снова исчезнуть. Она хотела и одновременно не хотела видеть. Она услышала, как Лили кричит. Келси сжала кулаки, отгоняя прошлое.

– Вы говорите, словно приговоренная, госпожа. Что вы собираетесь делать?

– Мы все приговорены, Лазарь. – Голова Келси дернулась, когда удар пришелся Лили по лицу. Лили уже начала терять надежду: Келси чувствовала, как ею овладевает отчаяние, оцепенение, растекающееся по всему сознанию. – Тебе придется отвести меня обратно, Лазарь. У меня нет времени.

– Мы можем вернуться туннелями. – Булава мгновение повозился со стеной, открывая одну из многочисленных дверей. – Куда вы попадаете во время ваших фуг, госпожа?

– Назад. В предпереходный период.

– Назад в прошлое?

– Да.

– Вы видите его? Уильяма Тира?

– Иногда. – По пути к двери Келси протянула руку к холсту матери, погладив нарисованный подол зеленого платья, чувствуя, как в мыслях всплывает сожаление. Как бы она ни старалась ненавидеть улыбающуюся женщину на портрете, она была бы рада с нею поговорить, хотя бы раз. – Ты хорошо знал мою мать, Лазарь. Что бы она подумала обо мне?

– Она бы нашла вас слишком серьезной, госпожа. Элисса терпеть не могла тосковать по милости других, не говоря уже об обстоятельствах, которые не могла изменить. Она окружала себя подобными людьми.

– Мой отец был хорошим человеком?

Страдальческое выражение промелькнуло на лице Булавы, а потом исчезло, да так быстро, что Келси могла бы подумать, что ей показалось. Но она знала, что это не так.

– Да, госпожа. Очень хорошим человеком. – Он махнул в темноту. – Пойдемте. Или закончится тем, что мне придется вас нести. У вас такой вид.

– Какой вид?

– Как будто вы настолько пьяны, что вот-вот потеряете сознание.

Келси бросила последний взгляд на портрет матери и последовала за ним в туннель. Она слышал сквозь стены ропот многих голосов, даже среди ночи люди слишком волновались, чтобы спать. Все находились в равной опасности: простолюдины или знать – армия за стеной не станет делать различий. Келси попыталась представить предстоящий рассвет, но видела не дальше конца Новолондонского моста. Что-то загораживало ее видение. Обжигающий огонь распространялся по рукам Келси, покалывающая боль, двигающаяся к груди, прежде чем атаковать ноги. Боль усиливалась, и Келси остановилась во тьме, не в состоянии двигаться. Она никогда не чувствовала ничего подобного: каждый нерв в ее теле, казалось, широко раскрылся, став бесконечным проводником.

– Госпожа?

– Прекрати это, – прошептала она. Она зажмурилась, чувствуя, как слезы текут из-под век. Булава нащупал ее в темноте, и Келси схватила его за руку, цепляясь, словно утопающая. – Я не хочу видеть.

Она не могла держаться: казалось, ее нервной системе пришел конец. Она больше не могла контролировать мышцы ног. Булава схватил ее, мягко опуская на пол, но боль не прошла. Каждая клетка, казалось, пылала огнем, и Келси кричала в темноте, извиваясь на грубом камне.

– Снимите их, госпожа!

Келси почувствовала, что он тянет цепочки с ее шеи, и ударила его по руке. Но у нее не было сил с ним бороться. Все мышцы отказали, тело находилось во власти боли. Она попыталась откатиться, но могла только беспомощно извиваться на полу.

– Прекратите, черт подери! – Булава подсунул руку ей под шею и приподнял голову с пола, вырвав несколько локонов.

«Предупреждение, – прошептала темная часть ее сознания. – Все, что ему нужно».

Она сосредоточилась на руке, которая держала сапфиры, сперва нажала, а потом впилась. Булава крякнул от боли, но не отпустил, и Келси вцепилась в него, открывая все новые порезы.

– Я знаю, насколько ценны твои руки, Лазарь. Не заставляй меня отнимать их у тебя.

Булава замешкался, и она нажала сильнее, устремляясь к мышце, пока он не выругался и не отступил. Келси с усилием села, потом опустила голову на колени. Боль разгорелась с новой силой, на этот раз в ногах, и она поняла, что у нее нет выбора. Время Лили открыло дверь, не останавливаться же на полпути.

– Лазарь, – прохрипела она во тьме.