Марк Фрост - Пророчество Паладина. Негодяйка

Уилл не мог оторвать взгляда от Эйблсона, который продолжал смотреть на него одним глазом в покрасневшей каемке век. Непонятно было, о чем он думает и что видит. Глаз казался мертвым, а лицо вообще не было способно что-либо выражать.

«Ты не единственный, кто умеет скрывать чувства» , – подумал Уилл, поворачиваясь к деду.

– Тебя же не было в том самолете, – сказал Уилл.

– Да, об этом позаботился мой отец после вмешательства своего надоедливого друга Генри Уоллеса. Он на несколько месяцев отправил меня в Европу, и я не стал частью программы.

– Тебе повезло, – сказал Уилл.

Он вспомнил, какие жалкие уродливые существа жили внизу в медных баках. Последние семьдесят пять лет .

Уилл закрыл глаза и содрогнулся.

– Что ж, все мы знаем, что идем на риск, – невозмутимо сказал Франклин. – Эти мальчики вызывались добровольно, с чистым сердцем, и ни один из них не сказал, что пожалел об этом.

«А если верить Джолли Непстеду, это не так» , – подумал Уилл.

– Отец помешал мне участвовать в программе с самого начала, но, когда я вернулся в школу, «Рыцари» нашли для меня очень важную роль. Можешь догадаться, какую?

– Ты стал контрольной группой, – сказал Уилл.

– Совершенно верно, Уилл. Любое серьезное научное исследование требует сопоставления с базой для изучения изменений, и роль этой базы отдали мне.

– Но разве отец не следил за тобой, как ястреб, чтобы ты не ушел к ним?

Эйблсон испустил легкий хриплый вздох, и Уилл понял, что это, вероятно, смех. Должно быть, Франклин истолковал это так же, потому что в ответ улыбнулся.

– Во время войны – нет, – сказал Франклин. – Отец был слишком занят, как и вся страна. Сражался с фашистами, с нацистами. Делал Америку «безопасной». Не говоря уж о том, что верил, будто навсегда изгнал «Рыцарей» из Центра.

– Полагаю, ты не давал ему поводов думать иначе.

– Точно. Я играл роль идеального мальчика-певчего. Следующая задача, перед которой мы оказались, была целиком делом наших собственных рук. К концу войны, когда выяснилось, что у членов первой группы слишком много серьезных проблем со здоровьем, мы поняли, что протоколы программы паладинов нуждаются в серьезной… отладке.

Эйблсон поднял палец и высунул язык, адресовав Франклину ряд нечленораздельных звуков.

Франклин наклонился, слушая его.

– Совершенно верно, доктор Джо, – сказал он и пояснил Уиллу: – Поистине «назад к чертежной доске».

Он подошел к непрозрачному занавесу, закрывавшему часть стены размером с окно.

– Но на сей раз мы нашли совершенно новый предмет вдохновения. Понимаешь, к тому времени мы установили более прочный и надежный контакт с нашими новыми друзьями… внизу, по ту сторону границы.

– Но как? – спросил Уилл, подходя к деду. – Ведь все они к тому времени были мертвы или изгнаны…

– Мертвы – точно нет, а изгнаны? – Франклин снова рассмеялся. – В этом убедили себя только нелепые доброхоты. – Он пристально посмотрел на Уилла: – Ты ведь понимаешь, о ком я говорю?

Уилл знал, что ступил на опасную почву; в своем ответе он постарался уравновесить легкий скептицизм с презрением.

– Я слышал, они называют себя Иерархией. Ты говоришь о них?

– Совершенно верно.

– Я не знал, что они существуют.

– Да, существуют, как ни жаль; большей самоуверенности и веры в собственное бредовое величие ты и представить себе не можешь.

– Но кто они?

– Подобно нашим друзьям, более древние существа. Гораздо более древние, из другого мира, недоступного нашему воображению, или, как утверждают они сами, продвинутые души, вырвавшиеся из уз рабства физической жизни на Земле и перешедшие к более возвышенному существованию. Полагаю, что когда-то в далеком прошлом они выполняли полезную функцию на этой Земле. Кто знает? Может быть, некоторое время они верно исполняли свое предназначение.

Но как только наши друзья развились и стали почти равны им, я думаю, Иерархами овладела гордыня. Вместо того чтобы отнестись к нашим друзьям как к равным, они увидели в Иных соперников и с той поры – глупцы! – потеряли право на свою прежнюю роль «благородных защитников». После чего начали убийственный поход, желая помешать этим величественным созданиям исполнить их предназначение. Итогом стало решение Иерархии «уничтожить», самое трагическое, какое знал мир.

Голос Франклина дрожал от едва сдерживаемого гнева, старик энергично размахивал трясущимися руками. Уилл никогда не видел его таким взволнованным.

– Ожидается, что мы с тобой будем учиться на своих ошибках, верно? Так вот, нормы человеческого поведения неприложимы к нашим «господам и повелителям». И это было только первой из их ошибок, Уилл. На всем протяжении истории человечества эти глупцы бесконечно пытались вмешиваться в дела людей, тормозя наш прогресс, не давая нам в полной мере реализовать свой потенциал.

Но главная ошибка Иерархии та самая, первая: они настолько недооценили Иных, что попытались жестоко уничтожить их. И скоро мы заставим их заплатить за это.

Уилл похолодел, но постарался сохранить нейтральный тон.

– Не уверен, что понял. Ты хочешь сказать, что на самом деле ваши друзья не заточены в… как они называют это место?

– В Небытии? О да. Они были там пойманы. Уничтожены. Их больше никогда не видели.

– А как они связались с вами?

– В снах, разумеется, – сказал Франклин, словно этот ответ напрашивался сам собой. – Сначала мы с доктором Эйблсоном вместе испытали это – медленное проникновение их мыслей в наш мозг. Но наш мозг, мозг гоминидов, заключен в крепкий череп; нам потребовалось немало времени, чтобы понять, что удивительные существа пытаются связаться с нами посредством языка символов и образов, а не слов; постепенно это привело нас к той находке, которой они от нас хотели.

– К чему же? – спросил Уилл.

– К более прямому способу общения, – как о самой обычной вещи, сказал Франклин, хватая шнур, присоединенный к занавесу. – С помощью прибора, который они оставили специально для этой цели. Они сконструировали своего рода маяк, вроде черного ящика в современных самолетах. Такой маяк подает слабые сигналы, воспринять их может только человек, настроенный на их частоту. На ту частоту, которую впервые почувствовал Иен Корниш, когда прибыл сюда и которую тщетно искал внизу все эти годы. На ту частоту, которую наконец нашли Лемюэль, доктор Джо и я.

Франклин отдернул занавес. За ним оказалось окно, ведущее в небольшое соседнее помещение величиной со шкаф. На платформе стоял какой-то объект.

Это была старинная медная астролябия, которую Уилл однажды видел в подвале замка. Больше той, что дал ему Франклин, когда впервые открыл свою сущность, – той, что стояла на столе в его спальне, – но абсолютно точная ее копия, насколько он мог судить.