Кшиштоф Пискорский - Тенеграф [litres, edited]

Я отпустил Черного Князя. Я верил ему, однако это не отменяло того факта, что из-за него я мог упустить свой шанс. Я спрятал рапиру.

— Если захочешь поговорить, приходи ночью к заброшенному дому на аллее Фуэрреро, недалеко от фехтовальной школы, — сказал я. — Мне нужно догнать графа. Есть шанс, что я перехвачу его на подходе к дворцу.

Я зашагал вверх по проулку, откуда таращились на нас кучки любопытных зевак. Я сдвинул шляпу ниже, чтобы заслонить лицо. Я был в ярости. Как человек, который не хотел бы, чтобы Враг знал о его существовании, за последние пару часов я допустил ряд непростительных ошибок.

— Погоди, — крикнул Черный. — У нас с тобой общее дело. Пойду с тобой.

Я остановился.

Это был единственный союзник, на которого я мог нынче рассчитывать. Хотя в памяти моей все еще живы оставались предательские удары, которые он нанес мне во время тройной дуэли.

— Хорошо, — ответил я по некотором размышлении. — Но я буду за тобой присматривать. Иди вперед.

Он кивнул.

Мы снова вышли на улицу Раудро, миновали Площади Шести Родов, крадучись под темными аркадами. Сперва их строили, чтобы люди могли пройти через открытое пространство, не выходя на солнце. Однако скрещивающиеся пассажи разделили главную площадь Серивы на четыре меньших прямоугольника, и подле каждого из них выстроили свои имения другие роды. Ночью в затененных переходах вспыхивали внезапные схватки и проводились дуэли.

Когда, проходя через одну из меньших площадей, мы вышли на открытое пространство, я заметил, что Черный то и дело на меня поглядывает. А точнее — на мою тень.

Она была куда темнее его тени — пятно смолы, ползущее по брусчатке.

Мы прошли мимо доходного дома купеческого рода И’Деррано на углу площади и ступили на идущую вверх аллею Кленов. Свое название она получила благодаря ряду старых деревьев, дающих прохожим частичку безопасной тени. Мы шли самой короткой дорогой к Замковому холму в надежде, что Детрано окажется не так быстр, как мы, и потеряет время, петляя, чтобы сбить погоню.

Однако этого не произошло. Когда мы добрались до площади, с которой расходились последние горожане, разочарованные отсутствием королевской аудиенции, Детрано был уже на полпути ко дворцу. Он выпрямился и шел теперь свободно. Его седина засверкала на солнце серебром. Стражники в золотых масках встали по стойке смирно.

Мы опоздали.

Черный Князь пробормотал проклятие, я же прикидывал, не стоит ли открыть тенеукорот куда-нибудь в сад. Однако во дворце были хорошие тенемастера, которые могли очень быстро обнаружить мой туннель. И даже если бы удалось, то мужчина в моей одежде, да еще и не вполне напоминающий человека, не мог рассчитывать, что незаметно пройдется по дворцу.

Князь обернулся ко мне.

— Ну теперь ты можешь мне все объяснить… Арахон? Еще несколько минут назад я видел, как тебя вносили в часовню в гробу. А теперь ты снова ходишь по городу и гоняешься за Детрано. Как такое возможно?

— Мы не будем разговаривать здесь, — я осмотрелся по сторонам. — Пойдем в какое-нибудь спокойное место.

Мы зашли в скромный трактир неподалеку от Голодной Башни. Глядя на ее округлый массив, на пасть, в которой умирали враги короля и инквизиции, мы набивали брюхо колбасой в овощах и запеченными ломтями морской рыбы. Князь ел так, словно только что прибыл из голодного края, изредка окидывая окружающих подозрительным взглядом. Я заставил свое тело проглотить несколько кусков, зная, что я должен его кормить, чтобы оно не захирело. Однако еда не приносила мне наслаждения. Заталкивать мертвое мясо и овощи внутрь себя казалось мне отвратительным, а то, что люди называли вкусом, — дешевым и недостойным внимания чувством.

Тени питались куда более цивилизованным образом.

Во время еды я вкратце рассказал Черному Князю, кто я такой, упрощая все, насколько это было возможно. Я сказал, что имя мое Ирахон и что я тень Арахона. Благодаря анатозийскому тайному искусству я сумел пережить смерть владельца и теперь ищу мести.

Не знаю, поверил ли он, но в ответ поведал мне свою историю.

Держа в руке стакан, развалясь на лавке после доброй еды, он спокойно рассказывал, как год назад решил разнообразить скуку флорентинского изгнания. К тому времени ему наскучил вкус вина, фруктов и женщин Юга, которые чаще использовали духи, чем ванну, а для прославленного героя двадцатилетней войны охотно распахивали как ставни, так и бедра.

Однако даже поглощенный своими романами, Князь начинал понимать, что ему чего-то не хватает. Все чаще он поглядывал на запад, за море, в сторону Серивы. Все чаще мысль о том, что он умрет старым и толстым, в своем ломящемся от богатства имении, окруженный темнокожими слугами, повергала его в ужас.

Чувствовал он, что мужской силы у него осталось еще на пару лет и что должен он сделать что-то значительное.

Так он решил написать воспоминания о войне и бурных послевоенных годах с той точностью, на какую не решался до сих пор ни один хронист. Не избегая никаких подробностей, он описал в мемуарах самые секретные политические махинации и нюансы борьбы за власть над Вастилией.

Первый том он закончил год назад. Долгие месяцы он раздумывал, как донести его до общественности, пока один из знакомых не посоветовал ему услуги некоего Эльхандро Камины, печатника и предпринимателя из Серивы, который недавно купил у него перевод книги о флорентинских танцах.

Князь не стал терять время. Нанятый писарь сделал копию манускрипта, после чего Черный отослал его в Сериву господину Камине. Вскоре пришел ответ — печатник согласился издать текст, предлагал честное распределение доходов, однако просил как можно скорее закончить следующий том.

Но радость Черного Князя длилась недолго. Должно быть, поступки его пробудили некие давно дремавшие силы, так как не прошло и недели после ответа печатника, как сельское имение Князя, чье местоположение он хранил в секрете, было атаковано.

Врагами родом из ада. Черный Князь знал, что многие в Сериве жаждали его смерти. Тот же Детрано, с которым он вел некогда кровавую — и проигранную — борьбу за влияние. Ненавидели его и главы как минимум двух старых родов, представителей которых он непосредственно или опосредованно отослал на тот свет в смердящие кровью и страхом послевоенные годы. И городские и сельские свои владения во Флорентине берег он как зеницу ока. Однако солдаты, несшие у него стражу, хотя и были выходцами из прекрасных школ, в той битве не имели шанса.

Ибо убийцы, напавшие на имение ночью, владели самой тьмой. Появлялись и исчезали когда хотели, нанося удары и стреляя из самых неожиданных мест.

Было их двое: мужчина и женщина.