Сергей Мясищев - Обреченный на скитания. Книга 8 [CИ]

— Нужно бы остановиться, — предложил я.

— Остановимся, — согласился хозяин кибитки, — лошади уже устали, да и пообедать нужно.

— Впереди тракт, — проинформировал я.

— Надеюсь, — невесело хмыкнул Исен, и, наклонившись ко мне, шёпотом проговорил, — мы уж пятый день плутаем. Детям не говори. Не зачем их волновать.

— Ты не понял, — громко ответил я, — впереди тракт, по крайней мере, я слышу скрип телеги.

Мужчина посмотрел на меня:

— Тпру — у–у, — потянул он вожжи. Лошади сразу же остановились. Исен прислушался.

— Обедать будем? — раздался сзади голос Ули.

— Подожди, — отмахнулся Исен, всё также внимательно вслушиваясь.

— Собаки брешут, — тихо проговорил я, — слышишь?

— Точно. Это Эрли, — так же тихо ответил мужчина, и, взяв хлыст, стегнул лошадей, — Но-о-о, родимые! Эгей! Пошли! Пошли!

Лошади рывком перешли на рысь. Хорошо, что было за что держаться, так бы вылетел с облучка. Тоже мне Шумахер!

— Уст! Эрли! Нельзя! — зычно прокричал Исен, не переставая подгонять лошадей. Кибитка немилосердно прыгала по дорожным ямам.

— Ну у тебя и слух, — проговорил мужчина, когда мы выехали на обширную вырубку, и впереди действительно увидели телегу, стоящую на дороге. А перед ней две огромные собаки, молча рассматривали лошадь.

Исен направил лошадей к собачкам. Подъехав поближе, он остановил кибитку и, кинув мне вожжи, спрыгнул с облучка:

— Пойду узнаю, куда ехать до ближайшего города, — и громко, — Уст! Эрли! Свои!

Баир и Уля вылезли из кибитки через боковую дверь. Арлабаки радостно виляя хвостами, подошли к своим хозяевам. Веста, отодвинула полог, перелезла ко мне:

— Скоро город?

— Очень надеюсь, — кивнул я, заматывая вожжи на специальный крюк.

«ЗАК, слышишь меня?» — сформировал я желание пообщаться со своим ИскИном.

«Да. Слышимость на восемь балов из десяти», — отозвался ЗАК.

— Мы добрались до тракта, сейчас буду дублировать разговор, анализируй. Подключи Идара Юла и Хисия.

«Выполнено. Все на связи», — тут же ответил ИскИн.

— Саша, а ты услышишь? — негромко спросила Веста, — далеко ведь.

— Услышу.

Между тем Исен быстрым шагом подошел к ожидавшему его вознице. Я вполголоса дублировал разговор между мужчинами.

— Ровных дорог, — поприветствовал Исен.

— И вам того же. Собачек-то на привязи держать надобно, — несколько раздраженно отозвался встреченный возница.

— Извини, уважаемый. Они бы не тронули.

— Ну-ну, — скептически отозвался мужчина, — и отколь это вы едете? Той дорогой уж лет двадцать никто не пользуется.

— Да срезать хотел, заплутал вот. До Горшков в какую сторону? — виновато спросил Исен.

— Каких Горшков? — не понял его собеседник.

— Город такой. Горшки называется.

— Так это… Нетути туточки такого города. Вот туды, — мужчина махну за спину, — верст пять до Губова. Я оттудова еду. А туды, — мужик махнул по ходу своего движения, — верст пятьдесят с гаком, Безводный будет. А я вот из Теплеевки. Горшки? Не, не слыхал.

— Понял. Спутал чего-то, — пошел на попятную Исен, — так говоришь, до Губова верст пять?

— А можа и меньше. Гляжу, вы скоморохи? — поинтересовался мужик, — уж больно возок у вас чудной.

— Ага. Когда в Губово базарный день?

— Так эта… Послезавтра, в аккурат будет. Ярмарка-то уже закончилась. Она в Заречье бывает. Это как до города доедешь, вправо. Там недалече. Токо ярмарка на прошлой недели закончилась.

— Значит опоздал. Спасибо, уважаемый. Трактир-то в Губове есть?

— Как не быть, — отозвался мужик, — и трактир есть, и лавка есть, и товару в ней полно, коли деньги есть. Город хороший.

— Ровных дорог, — попрощался Исен, — поедем.

— И вам ровных дорог. Собачек-то не распускай. Тут народ военный, пристрелют, жалковать будешь?

— Понял, уважаемый. Спячу от греха подальше.

— Спрячь-спрячь, — пробурчал мужик, ударив вожжами свою лошадь, — но-о, пошла!

Исен скорым шагом направился к нам.

— Лично я ничего не слышала, — проговорила Веста, — заклинание такое? Покажешь?

— Ага. Попозже, — пообещал я.

Я спрыгнул с облучка и помог слезть Весте.

— ЗАК, ты понял установки. Идар, Юл, Хисий. Есть варианты? — негромко спросил я, наклонившись к уху принцессы. Девушка мужественно терпела.

«Данные приняты, анализ запущен», — доложил ЗАК.

«Не знаем мы таких городов, — доложил Идар, — куда же тебя занесло? Ты уверен, что ты в Орвилии?».

— Я уже ни в чём не уверен, — прошептал я, так как подошедший Исен, радостно улыбаясь, возвестил:

— Губов в ту сторону, верст пять.

— А Горшки? — спросила Уля.

— Перепутал я. Город называется Губов, а не Горшки, — соврал Исен, — идите нужду справьте, я пока собак в клеть посажу…

Когда смотрящий по уровню бесцеремонно вошел в комнату и спросил «Ты что ли Викари?», Ксин не секунды не сомневаясь, ответила — «Я».

Чего только не передумала узница, пока её везли в закрытой карете. И что хотят отпустить, тогда она зря не указала на Весту. А если на казнь? Тогда почему так долго едут? А может гномья семья забирает её в услужение?

Девушку привезли в какой-то замок. Когда её вывели из закрытой кареты, и вели через двор в подвал, она увидела несколько крепостных, и это были не гномы.

«Не гномья семья и не казнь. Куда же меня привезли и что им от меня нужно?» — терялась в догадках Ксин.

Между тем её завели в замковую тюрьму. Если на руднике Ксин была не одна, то здесь совсем другое дело. Там она не боялась. Если только вначале, пока не поняла что к чему. Да, условия на каторге отвратительные, но там был брат и отец, и они всегда поддерживали её. Попав в казематы неизвестно кого и для чего девушка по-настоящему испугалась. И лишь одна мысль грела её — она спасла принцессу империи!

Комната, в которой вот уже почти час сидела Ксин, была мрачная. И не столько от того, что свет попадал в помещение через узенькое окошко, под самым потолком, сколько от окружающей обстановки. Небольшой стол в центре камеры, стул на котором сидела девушка, были грубыми и неотёсанными. Кроме того, ножки и стола и стула были прикованы к каменному полу. А вот второй стул, с противоположной от неё стороны, был более изящным.

В углу камеры располагалась дыба, рядом с ней полка с отвратительного вида инструментами пыток. Нары по другую стену. Вот и вся обстановка. В помещении стоял устойчивый, тошнотворный запах чего-то кислого. Как от пропавшей квашенной капусты. Ксин терпеливо ждала дальнейшего развития событий, ожидая самого худшего. «Если сразу не убили, может это и не казнь?» — эта мысль не давала покоя испуганной девушке.

Наконец, невысокая дверь, жалобно скрипнув, отворилась, и в пыточную неторопливо вошел прилично одетый, худощавый человек. Кожаную папку, наполненную бумагами, он прижимал рукой к груди. В другой руке мужчина держал небольшую сферу на подставке.