Мэтт Рафф - Страна Лавкрафта

– Берегись! – предупредила Летиша; паренек аж подскочил. – Не то ослепнешь! – Она снова засмеялась. – Давай, иди сюда, покажу кое-что. Вам с мамой точно понравится.

Она отвела Ипполиту с Хорасом в комнату в юго-западном углу второго этажа. По проекту это, скорее всего, был рабочий кабинет, в пользу чего говорил стенной книжный шкаф, но Летиша хотела сделать из него дополнительную сдаваемую спальню. Впрочем, пока что комнату занимала гигантская игрушка, прихоть богатея.

Арчибальд назвал эту штуковину «оррерий», то есть модель солнечной системы. Только система именно не Солнечная, а какой-то другой звезды. Два светила в виде золотой и серебряной сфер были закреплены на центральном валу. Вокруг них на латунных стержнях разной длины держались одиннадцать планет, некоторые даже со своими спутниками, а также комета – молочного цвета кусок кварца. Вся эта роскошь опиралась на приземистый металлический столик со стеклянной крышкой, сквозь которую виднелся сложный шестереночный механизм.

– Ого! – выдохнул Хорас.

Ипполита промолчала, но глаза у нее загорелись, как и у сына. Она наклонилась рассмотреть одну из планет покрупнее: это был стеклянный шар, заполненный подкрашенной жидкостью, с разводами и завихрениями, как в атмосфере Юпитера.

– Говорила же, что понравится. А еще это чудо двигается. Хорас, залезь под стол и щелкни вон тем переключателем.

Дважды просить мальчика не понадобилось. Оррерий пришел в движение. Светила обращались вокруг центра, латунные стержни тоже крутились. Механизм громко щелкал и тикал, однако планеты шли плавно. А если смотреть под определенным углом, то казалось, что они летят сами по себе, без опоры.

Летиша краем глаза взглянула на Ипполиту. В эту минуту супруга Джорджа напоминала великорослого ребенка на утро Рождества.

– Нравится? Забирайте.

– Еще как! – крикнул Хорас.

– Ну нет… – возразила Ипполита, хотя в глазах все равно читалось «ах, если бы…».

– Я бы продала его в антикварную лавку, но нельзя, так как это не моя собственность, – объяснила Летиша. – Однако дарить договор не запрещает. К тому же я уверена, что вам он нужнее, чем мне.

– Мама! Ну пожалуйста…

– И куда мы его поставим?

– В мою комнату!

– Да, конечно, если вынесем оттуда кровать. Спать-то ты где будешь?

– На полу!

Он с готовностью лег на паркет, и планеты кружились у него над головой.

– Фотографии тоже забирайте, – продолжила Летиша.

На стене напротив книжного шкафа висели фотографические пластины со снимками звездных скоплений.

Ипполита подошла рассмотреть поближе.

– Странно. Не узнаю ни одного созвездия.

Она с любопытством вглядывалась в изображение спиральной галактики с подписью: «Тонущий осьминог».

– Ты знаешь, где они были сделаны?

Летиша пожала плечами.

Хорас тем временем вскочил и заглянул в узкую дверку за шкафом.

– А там что?

– Лестница на крышу. Только ты не ходи! – сказала Летиша, потом снова обратилась к Ипполите: – Я, между прочим, серьезно. Забирайте. Поставите у себя на крыше.

– Да как его туда поднять, ты хоть представляешь? – со смехом сказала Ипполита. – Такую махину даже из комнаты не вынесешь, нужно разбирать.

– Я могу! – поднял руку Хорас. – Я могу разобрать! А потом заново соберу! А еще…

С грохотом захлопнулась дверь в коридор. Хорас подскочил, Ипполита тоже дернулась. Только Летиша была спокойна и невозмутима – по крайней мере, внешне.

– Сквозняк, – сказала она. – Старый дом, что поделать.

Постепенно подтягивались остальные гости. Одни привезли в подарок мебель, другие – еду и напитки, чтобы отметить новоселье. Древ Хокинс, вышибала из «Денмарк Весси», привел еще троих таких же верзил, как он сам. Парни приехали на ржавом «кадиллаке» с прогоревшим глушителем, так что об их приезде знала вся округа. Договорились, что в конце гулянки они тихонько выйдут через заднюю дверь, а машину оставят, мол, чтобы соседи видели, с кем, в случае чего, им придется иметь дело.

К ночи набилось пятьдесят с лишним человек – столько народу в доме Уинтропов не собиралось вот уже много лет, а возможно, что и никогда. Летиша пошла проверить стол, накрытый в столовой, и задержалась там поговорить с отцом Аттикуса – он, кстати, подарил на новоселье двустволку и коробку патронов.

– Три человека, – сказал Монтроуз, ткнув в семейный портрет над камином в столовой: на нем был изображен Хайрам Уинтроп, его супруга и паренек – примерно ровесник Хораса. – Все это городилось для троих человек.

– Точнее, для двоих, – поправила Летиша. – Я кое-что раскопала. Оказывается, миссис Уинтроп умерла незадолго до того, как они должны были сюда въехать. Так что тут жил только муж с сыном. Ну и прислуга, само собой.

Комнаты для прислуги располагались в цокольном этаже, под кухней и прачечной.

– А как он сколотил такое состояние, узнала?

– Его предки владели текстильными фабриками на востоке. Впрочем, старина Хайрам больше был настроен не преумножать семейное богатство, а тратить.

– Текстильные фабрики, – проворчал Монтроуз. – Хлопок, стало быть.

– И вон оно как все в итоге обернулось. Правда забавно?

В атриуме Древ с другими вышибалами играли на музыкальных инструментах. Гости танцевали – по крайней мере, пытались: квартет постоянно сбивался. Народ разочарованно гудел, однако никто не ругался.

Летиша подошла к Чарли Бойду; тот сидел на краю фонтана. Геката стояла закутанная в полотно на манер тоги, а на один из факелов кто-то повесил флажок «Говардских бизонов».

– Да что с ними такое? – спросила Летиша. – Обычно они так не лажают.

Чарли пожал плечами.

– Наверное, устали парни. Все-таки не первая вечеринка за сегодня. Хотя Древ божится, что их сбивает какая-то дрожь.

– Дрожь?

– Из-под пола. – Чарли изобразил недовольного соседа снизу. – У тебя, случаем, нет жильцов в подвале?

– Пока нет. Но если тебе интересно, там есть добротные двухъярусные койки.

– Спасибо, в подвале я уже живу. Вот сдала бы ты мне какую-нибудь спальню наверху…

– Обсудим при случае, – пообещала Летиша. – Тебе, кстати, Аттикус не попадался?

– Попадался. По-моему, собирался залезть на крышу.

Выключатель в комнате с оррерием не работал, но и в свете из коридора было видно, что дверь на крышу открыта. Летиша аккуратно обошла игрушку, чтобы ненароком не задеть, и тут ей показалось, что в шаре с жидкостью плавает нечто крохотное и многоногое. Присмотрелась повнимательнее. Нет, все-таки показалось.

Трубы на крыше окружали стеклянный купол на манер стоунхенджа. Аттикус сидел на стуле на дальнем конце спиной к Летише. Она уже хотела было окликнуть его, как вдруг перед ней предстал очередной морок: будто на стуле сидит кто-то с бледной шеей и черными, зачесанными назад волосами.