Данияр Сугралинов - Level Up. Нокаут [СИ]

Прежде чем выйти, Джимми задержался у кровати сокамерника и содрал со стены страницу из порнографического журнала.

– Богомерзкие мудаки, – сказал он и скомкал лист, запихивая в свой карман. – Откуда они их только достают?

Когда Джимми вышел, Хаген обречённо сел на кровать. Ему хотелось заплакать, он даже пытался выдавить из себя хотя бы слезинку, надеясь, что это поможет, но безуспешно.

Майк «Плакса» Хаген перестал быть плаксой.

– Чувак? – осторожно подал голос Деметриус. – Обнаружено серьёзное ухудшение твоего психологического состояния.

– Твою мать, Дем. Я в тюрьме, среди насильников и убийц. Что мне хохотать, что ли?

– Здоровый смех повышает жизненные показатели на одну сотую процента. В твоём депрессивном состоянии было бы полезно улыбнуться.

– Да пошёл ты.

Словно обидевшись, Деметриус вывел перед глазами Хагена системное сообщение:

Внимание! Навык «Психологическая атака» временно утерян.

Для возвращения навыка необходимо поправить своё психическое равновесие.

Хаген безучастно смахнул сообщение.

Дверь камеры была открытой, но Майк боялся не только выйти, но даже выглянуть наружу. Он столько времени боролся со страхом боли, с боязнью выйти на ринг… а теперь, когда победил эти страхи, появился новый. Даже не страх – ужас. Ужас перед неизвестностями тюремной жизни.

В памяти всплывали обрывки историй про тюрьму. Какие-то сцены из сериалов, выпуски новостей, ролики на YouTube… Казалось, выйди из камеры, и тебя захватит водоворот неизвестности. Мнилось, что все заключённые – это изверги и бандиты, только он – Майк Хаген – оказался тут случайно: единственный невиновный среди них.

– Чего расселся? – раздалось вдруг из коридора. Джимми снова заглянул в камеру. – Обед. У тебя двадцать минут.

Хаген хотел сказать, что не голоден, но дебаф «Голод» вынудил подняться с кровати и выйти из камеры. Как бы там ни было, но необходимо привыкать к новому дому.

В столовой всё происходило быстро и чётко. Заключённые строем подходили, брали еду, рассаживались и быстро её поглощали. Хаген никогда не видел, чтобы люди ели с такой скоростью, будто соревновались. Он заворожённо смотрел, как исчезает еда с подноса у соседа напротив. Тот – огромный чёрный парень – вдруг поднял на него глаза:

– Брат, тебе повезло, что я добрый. Если будешь так пялиться на кого-то другого, то не выйдешь отсюда живым. Понял?

Хаген быстро опустил взгляд в свой поднос. Нужно снова возвращаться к старой привычке: смотреть куда угодно, но только не в глаза кому-либо. Видимо, в тюрьме это воспринимается иначе.

Покончив с едой, заключённые поднимались, складывали подносы в огромный ящик и шли на выход. Стоящий у дверей охранник брал со стола бумажный пакет и кидал в руки каждому заключённому.

– Что это? – спросил Хаген, когда к нему прилетел такой же.

– Хавка для ланча, – ответил охранник.

– Шевелись, бро, – кто-то ударил Хагена в спину. Явно намеренно и явно локтем.

Получен урон: 322.

Не оборачиваясь и стараясь не согнуться от боли, он поскорее вышел в зал тюремного блока. После вполне мирной столовой он показался зловещим местом. Всюду ходили люди, и все они были угрожающего вида. А даже если и не были, то сознание Хагена дорисовывало опасность. Ведь каждый из заключённых мог быть членом банды или убийцей…

Он всё время ожидал, что на него нападут: ударят, оскорбят, – словом, сделают всё то, что делают в тюрьме с героями любимых маминых сериалов. Приготовился дать сдачи, жалея, что забросил тренировки.

Мимо Хагена прошла группа обнажённых по пояс чоло. Накачанные татуированные тела, агрессивная походка, уверенные жесты… Вот эти точно убийцы!

Малыш Майки с удовольствием вернулся бы в камеру… но он совершенно потерялся. Он не представлял куда идти. Все три яруса тюремного блока были одинаковыми. Хаген помнил, что его камера находилась где-то посередине этажа, но какого именно? Прижав пакет к груди, он медленно отошёл спиной к стене. Стало чуть менее страшно, когда знаешь, что сзади никто не накинется.

Почувствовав спиной стену, Майк закрыл глаза и попытался унять панику.

Да, теперешний страх не напоминал тот, что возникал на ринге. Когда ты на ринге, то понимаешь, что не сможешь бояться долго. Ужас в драке заканчивался вместе с самой дракой. Не важно, ты победил или тебя. Но в тюремном блоке страх будет длиться столько же, сколько и тюремное заключение.

Хаген сделал глубокий вдох. Жить два года в таком кошмаре? Но разве не жил он всю свою жизнь, каждую секунду опасаясь, что его ударят и оскорбят, а он не сможет ответить?

В каком-то смысле нет разницы между тюрьмой и тем образом жизни, что вёл Хаген до получения интерфейса. Теперь он хотя бы может унять панику мыслью о том, что способен ответить ударом на удар.

Хватит бояться.

Хаген решительно открыл глаза и тут же отпрянул, ударившись затылком о стену: прямо на него, приблизившись вплотную, смотрел какой-то худощавый парень с блестящей лысой головой, но густой рыжей бородой.

Хаген выпустил из рук пакет и приготовился драться, даже вызвал статы «противника»:

Роман «Интел» Каменев, 24 года

Очков здоровья: 15000.

Уровень 6.

Боев/побед: 76/61.

Вес: 83 кг.

Рост: 175 см.

Текущий статус: программист.

– Эй, полегче. Извини, камрад, не хотел напугать. – Роман нагнулся, поднял пакет и вернул Хагену. – Смотрю, ты чуть на пол не сползаешь, подумал, что тебе плохо.

– Спасибо.

Русский говорил на прекрасном английском, только слово «камрад» намеренно выделял акцентом, словно пародировал Нико Белича из GTA IV.

– Ты в порядке? Не болен? – продолжил Роман. – Есть какие-то болезни или приступы, о которых я должен знать?

– Зачем тебе знать о моих болезнях?

– Ну, я же твой сокамерник, мало ли что. – Роман улыбнулся: – Потерялся, да? Когда я впервые попал за решётку, тоже не знал, как найти свою камеру. Это нормально. Главное, не бойся.

– Я не боюсь.

– Не заливай. Все боятся, ну, кроме матёрых гангстеров. Но и они боятся.

– Кого?

– Других матёрых гангстеров. А все вместе они трусят перед надзирателями. А надзиратели перед матёрыми гангстерами. Тюрьма – это место, где все друг друга боятся.

– Что-то не похоже, что все тут в ужасе…

– Привыкли. И ты привыкнешь. Главное, не пытайся уйти в себя, закуклиться. Я же знаю, ты сейчас хочешь скорее вернуться в камеру, забиться в угол кровати. Но, камрад, у тебя нет шансов. Нельзя в таком состоянии провести два года.

– Откуда ты знаешь, что у меня два года?

– Я многое знаю. Я же, типа, этот… как их там… «русский хакер». Пойдём во двор. У меня сегодня выходной, у тебя тоже. Наслаждайся, хе-хе, свободой, как бы иронично это не звучало.