Лео Кэрью - Волк

В одной из деревень они обнаружили следы жестокого боя. Из-под пепла выглядывали кости беспощадно изрубленных мечами анакимов. Рядом валялись топоры без топорищ и наконечники копий, чьи древки сгорели в пламени.

– Просто ребра. Кость-панцирей нет, – с горечью сказал Грей, распинав пепел. – Ни единой пластины. – Он поднял на Роупера глаза, пылающие яростью и болью. – Это женщины. Они сражались здесь топорами и копьями, пока мы отсиживались за гранитом!

Роупер посмотрел вниз с седла Зефира. Среди женских скелетов попадались и детские. Мальчики младше шести лет и девочки не старше семи – те, кто еще не достиг возраста обучения. Пока легионы сидели в Хиндранне, женщины приняли свой последний бой, защищая деревню.

– Ты когда-то советовал мне забыть о мести сатрианцам, – тихо сказал Роупер Грею. – И воевать с ними ради тех, кто еще жив. Что скажешь теперь, мой друг?

Грей тяжело вздохнул:

– Нет нужды для мести. Но от тварей, способных на такое, наши земли надо очистить. – Он тоскливо посмотрел на кости. – Мы должны их победить.

Роупер кивнул:

– Расскажи подробно солдатам о том, что здесь произошло. Мы должны мотивировать их как можно сильнее, если хотим победы над этой ордой.

Легионеры помнили эти земли цветущими. Теперь все было уничтожено огнем. Продвигаясь вперед, они все больше проникались ненавистью – с каждой пройденной разрушенной деревней, с каждым засыпанным колодцем, с каждой речкой, отравленной трупами животных, с каждой анакимской костью, навсегда врезавшейся в память. Немногим из членов семей солдат удалось сбежать под защиту Хиндранна, большинство остались в своих домах. Легионеры высматривали места, где когда-то стояли их жилища, и разглядывали кости, пытаясь угадать в них своих родных. Кто-то, с глазами, полными слез, даже поднимал их с земли, уверив себя в том, что держит в руках свою жену, своего сына или дочь…

В каждом солдате поднимался гнев, постепенно притупляя чувство страха. Боевой дух еще не вполне укрепился, но о дезертирстве или отступлении уже не могло быть и речи. В людях росло желание отмщения, и Роупер поощрял его, несмотря на то, что Грей говорил, что подобные чувства не должны овладевать легионерами, ведь это и есть одержимость.

Найти сатрианцев будет несложно. Армию огромного размера невозможно спрятать. Досточно просто идти вслед за дымом, поднимавшимся из-за горизонта. Во всех направлениях Роупер разослал Скиритаев – передовой отряд их армии, куда отбирали самых быстрых и самых выносливых солдат. Их задачей был поиск продовольствия, уцелевших жителей и заблудившихся сатрианцев.

Сначала стали попадаться выжившие. Завидев армию, они бросались ей навстречу с такой благодарностью, что Роуперу стало стыдно. Они рыдали на глазах у марширующих легионов, принесших им спасение после стольких дней беспомощности. В авангарде шел Священный Легион – солдаты настолько почитаемые, что многие выжившие обнимали их или падали с рыданиями к их ногам, надеясь, что появление армии означает скорую победу.

А что же Роупер? Люди с благоговением взирали на своего великого военного вождя. Они уже были уверены в том, что род Йормунрекуров истощился и власть перейдет по наследству Лотброкам, но воин, представший перед их глазами, не мог их не поразить: высокий, суровый, закованный в сияющие доспехи, он ехал верхом на огромнейшем коне впереди могучей армии. Люди благодарили его, благословляли и клялись в верности новому лорду.

В отличие от беженцев легионы пока не особо доверяли ему, но Роупер над этим работал. Он настоял на том, что каждый вечер будет самостоятельно готовить место для ночевки, сам разводил костер и даже вносил свой вклад в укрепление лагеря вместе с легионерами, вбивая заостренные колья в землю вокруг палаток. Затем обходил костры, на которых готовили ужин воины, обменивался с ними мимолетными репликами и делился информацией о том, на каком расстоянии от них предположительно находится враг.

– Двадцать лиг [11] Почти 100 км (прим. пер.). по пересеченной местности, – сказал он однажды вечером собравшимся у костра легионерам из Пэндиена. – Мы выходим на холмы.

Легионеры принялись обсуждать новость.

– Там мы получим преимущество, – заметил один.

– Как будем сражаться с ними, лорд? – спросил другой.

– Пока не дошли, говорить об этом рано, – ответил Роупер бодро. – Одна из возможных альтернатив – тактика партизанской войны. Пусть их пугает вся наша земля. Но сам бы я лучше провел одно тщательно спланированное сражение, чтобы убедить сатрианцев в том, что первую победу они одержали случайно.

Солдаты одобрительно зашумели, Роупер пожелал им доброй ночи и пошел во тьму дальше. И где бы он ни ходил, его везде сопровождали Грей, Прайс или Хелмиц. Чаще всего Грей и Прайс, поскольку их присутствие прибавляло уважения к Роуперу, но и Хелмиц очень быстро стал для них своим. Теперь эти трое составили своего рода триумвират, который часто можно было видеть вместе – например, смеющимся над какой-нибудь шуткой.

Но в армии оставалось еще немало сторонников Уворена, в том числе и Асгер. По праву заместителя командира он возглавил Гвардию на время отсутствия Уворена. Роуперу очень хотелось поменять его, но, поскольку влияние Асгера было совершенно незначительным, он не стал тратить на это время. Гораздо больше его тревожил Госта – еще один приспешник Уворена. Как и ночной убийца, он принадлежал к дому Алготи – младшему вассалу Лотброков. Но даже для Алготи верность Госты своему хозяину была исключительной. Роуперу он казался больше собакой, чем человеком. Что бы ни случилось, Уворен мог быть совершенно уверен в том, что Госта выполнит его волю любой ценой. Было непонятно, чем Уворен заслужил такую преданность Госты, учитывая, что тот ко всем относился с нескрываемым презрением, но следовало признать – гвардеец был ценным союзником. В его лице Уворен получил такого же несгибаемого бойца, каким был Прайс, хотя и менее быстрого.

И Грей, и Текоа предупреждали Роупера, что Уворен вполне может еще раз попытаться его убить – в надежде подчинить себе легионы Черного Лорда, не доводя дело до масштабной бойни. Поэтому Роупер находился под охраной и днем и ночью.

Они вышли на совершенно пустынную местность. Почва стала более болотистой, и Роуперу пришлось идти пешком, ведя Зефира за собой. Снова пошел дождь, и окрас коня поменялся со стального на грязно-серый. Как ни странно, но чем в более худшую сторону менялись условия, тем веселее становились легионеры. Ведь они были рождены для этого. Если не велась военная кампания, требующая полной мобилизации, Легион Рамнея, Пэндиены и Скиритаи были заняты тем, что обстоятельно тренировались внутри Хиндранна, готовясь к будущим битвам. Что касается пяти вспомогательных легионов, то солдаты, составлявшие их, в это время работали в кузнях, на каменоломнях и в лесах, выполняя миллион маленьких задач, благодаря которым страна жила во время войны и мира. Военная кампания освобождала их от этих обязанностей.