Лео Кэрью - Волк

– Ничего нельзя исправить, – заговорил Белламус более мягким тоном. – Но мы выжили, и теперь главное – восстановить запасы. Наши силы по-прежнему намного превышают анакимские, у нас по-прежнему есть рыцари. Мы дадим им еще один бой – в день, который станет нашим триумфом.

Он взглянул на лорда Нортвикского и с удивлением заметил слезы, мерцавшие в глазах старика. Они уже готовы были пролиться, но лорд Нортвикский моргнул и вытер их обшлагом рукава. Лорд был страшно бледен. Он сидел в седле, сгорбившись и крепко сжав руки в кулаки. Нахмуренный лоб нависал над глубоко запавшими глазами.

– Такое чувство… такое чувство, будто меня ударили под дых, – сказал он.

И пока он говорил, голос становился все тоньше и тоньше – словно последние силы лорда уходили на то, чтобы закончить фразу.

Белламус понимал, что Нортвикскому сейчас особенно тяжело. Ведь это он несет основную ответственность за армию. Ведь это из-за его ошибки в организации обороны они подверглись столь безжалостной атаке. Белламус догадывался, каково сейчас лорду. Ему и самому доводилось терпеть поражения, приводившие к почти полному разгрому. После такого опустошение внутри ощущается физически, и каждый вдох дается с таким трудом, словно приходится глотать бабочек.

Но в этот момент Белламус ощущал себя как человек, которому ударили по лицу. То, как лорд Нортвикский относился к этому походу, сыграло с ними злую шутку. Правильнее всего это отношение можно было выразить словом «пренебрежение» . И вот наконец объявились хозяева этого призрачного мира и обнулили их усилия с самой оскорбительной легкостью. До сего дня Нортвикский и Белламус выжигали себе путь через Черную Страну, и та отвечала им лишь тишиной. Но тишина эта, как выяснилось, была зловещей…

Произошедшее в долине подействовало на Белламуса удручающе. Ему не хотелось признаваться в этом даже самому себе, но он стал чувствовать себя потерянным в этих диких землях. Издали анакимы увлекали его. Но, после того как он оказался здесь – в стране, живущей по малопонятным и чуждым для него законам, – увлеченность стала уступать место тревоге. Высокие заснеженные вершины бесстрастно наблюдали за раскинувшейся внизу буйной дикостью, по прихоти которой сатрианцы постоянно терпели урон. Например, возвращаясь после бесславной попытки догнать Роупера, войско Нортвикского повернуло по извилистой анакимской дороге и случайно наткнулось на пасущегося зубра. Разъяренный бык немедленно бросился в атаку. Врезавшись в толпу отпрянувших солдат, он подбросил нескольких из них в воздух, чем сразу убил четверых. Ранив еще пару десятков, зубр скрылся среди деревьев. Каждый день они теряли до дюжины фуражиров, становившихся жертвами удивительно свирепых волчьих стай или бродячих гигантских медведей. Дикие животные вели себя здесь совсем не так, как на южной стороне Абуса. Белламус никак не мог понять, что именно сатрианцы делают не так и чем навлекают на себя ярость всех этих хищников, которых, казалось, совершенно не интересовали анакимы.

Что за люди могли обитать в этом мире? Будучи на юге, Белламус был полон решимости разгадать их и даже считал, что уже почти в них разобрался. Но здесь он стал чувствовать себя таким же невежественным, какими были его воины. И точно так же как у всех, у него перехватило дыхание в тот момент, когда сквозь утонувший в тумане лагерь до его ушей докатились звуки горна, подававшего сигнал об атаке. В тот момент он повел себя глупо. Им не владело ничего, кроме животного желания защитить себя, и анакимы воспользовались этим, чтобы отобрать у них действительно ценное. Этот урок дался слишком дорогой ценой. Белламус не был даже уверен, мог ли он позволить себе заплатить столь непомерную плату.

– Я не видел ни одного убитого анакима, – сказал лорд Нортвикский. – Хотя специально искал. Это чудовищно!

– Зато теперь мы точно знаем, что анакимы умны. Но не несокрушимы.

Лорд Нортвикский уныло посмотрел на молодого человека.

– Это война умов, – неохотно уточнил Белламус. – У них есть убитые. Конечно же, есть. Но они унесли тела с собой – специально, чтобы деморализовать нас до следующей битвы. Они хотят, чтобы мы поверили в их неуязвимость.

Они немного помолчали.

– Какие бессмысленные потери… – тихо произнес Белламус и после, сам себе: – Чертов, чертов идиот!

Лорд Нортвикский вскинул голову, словно попытавшись выбросить из головы все плохие мысли.

– Мы поведем армию к побережью, – сказал он наконец.

У моря раздобыть еду будет проще, чем в глубине острова – там они смогут наловить рыбы, крабов, водорослей и устриц. К тому же туда смогут подойти корабли из Сатдола с пополнением.

– Восполним запасы и пошлем королю весть об этом нападении.

– Могло показаться, – произнес Белламус медленно, – что Роупер понимает, что делает. Но он еще не знает, какое мы подготовим для него отмщение…

День уже клонился к закату, когда анакимы остановились на привал. Большинство легионеров разбивали лагерь молча, будучи в равной мере изнуренными, впечатленными и шокированными. Предпринятые накануне усилия – сначала ночной бросок до лагеря сатрианцев, затем стремительная атака на рассвете и быстрый отход в седловину, предотвративший возможное окружение, наконец, скорое отступление, проведенное таким образом, чтобы сатрианцы как можно дольше не утратили интереса к погоне, – все это оказалось на пределе их физических и моральных возможностей. Роупер выжал из своих солдат все до последней капли, и наградой им стала эта впечатляющая победа. Но и товарищей своих они потеряли немало. Многие друзья и просто знакомые по десяткам военных кампаний пали во время рейда на сатрианский лагерь. Тем не менее то, что произошло сегодня, обескураживало и напоминало головокружительное чудо.

Совершенно разбитый Роупер пытался помочь Священной Гвардии собрать несколько грубых укреплений, но работал так медленно, что Хелмицу пришлось мягко взять его за плечи, отвести к костру и всунуть в руки миску с горячей едой. Какое-то время Роупер тупо смотрел на густое варево, затем взял ложку и принялся рассеянно зачерпывать и отправлять похлебку в рот.

Черный Лорд оставался в центре всех трудностей похода. Во время марша он не ехал на коне рядом с легионерами. Он шел пешком, натаптывая мозоли и разделяя с солдатами каждую пройденную ими по раскисшей дороге лигу. Он ковылял вместе с ними в темноте безлунной ночи, приближаясь к сатрианскому лагерю. Во время наступления он находился в передних рядах, а во время отхода – сзади, на каждом этапе операции подвергая себя риску больше, чем кто-либо из его людей. Он легко относился к опасности, шутил с окружающими и, казалось, совершенно не думал об угрозе, исходящей от армии сатрианцев. Когда они дошли до лагеря и покатились по нему лавиной, Черный Лорд взобрался наконец на Зефира и ринулся впереди всех своих солдат – хотя не имел ни малейшего понятия о том, что может ожидать их в тумане. Грею и Хелмицу, взявшим на себя ответственность за жизнь лорда, пришлось сильно поднапрячься, чтобы от него не отстать.