Роберт Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Память всех слов

– Не играй со мной в свои игры, отравитель. Что скажешь в обмен? Я стану отвечать на твои глупые вопросы, а ты – на мои. Согласен?

Он нахмурился. Потом ощерился в гримасе, широкой, словно ножевая рана. Выглядел Сухи при этом довольно пугающе.

– Никогда я тебя не пойму, Деана д’Кллеан. Даже в такой момент ты умеешь меня удивить. Но ладно, спрашивай.

Она забарабанила пальцами по столу:

– Сначала я расскажу историю. Вопросы потом. Жила себе девушка. В венах ее текла кровь Владыки Огня. Достаточно чистая, чтоб ее выбрали Любимицей тогдашнего князя.

Он пожал плечами:

– Как ты наверняка знаешь, такие вещи случаются с некоторыми из наших девушек.

– Знаю. Ее привезли во дворец, она исполнила свой долг, родила наследника престола и вернулась к себе.

– Как большинство избранниц Варалы.

– Эта история происходила еще до Варалы. Много лет назад. Я знаю, как тут воспитывают девушек. Скромность, послушание, добродетель, традиция.

– Да. – Отравитель глотнул из бокала. – Мы до сих пор пестуем все эти недостатки.

– Не прерывай меня. Дома ее ждал жених с линией крови, естественно, настолько же чистой, как и у нее, и обязанность продолжения рода. Но она была упряма и независима, с костями из железа, а вместо крови по ее венам текла жидкая сталь, потому она и не думала уступать традиции. Знала, что оставила в городе частичку себя.

– Да что ты…

Он не смотрел уже на нее с саркастической ухмылкой. Вместо этого напряженно таращился в бокал, словно обнаружив в зеленой жидкости нечто куда более интересное.

Деана печально улыбнулась. Самий был прав. Отравитель знал.

– Девушка подстроила свою смерть, причем так хорошо, что и Храм, и Библиотека посчитали ее мертвой. А потом она отправилась в путь. Через несколько лет появилась в столице. Стала любовницей одного из аристократов, потом другого, более важного, у нее был настоящий талант к любовному искусству, вести о ее «даре» шли из уст в уста, пока наконец не попали в самые главные уши – княжеские. И якобы он возвысил ее до Первой Наложницы после всего одной ночи.

– А князь не узнал мать своего сына?

– Не шути надо мной, – прошипела она, он же вздрогнул, словно услышав свист режущего воздух клинка. – Ты прекрасно знаешь, как в первый раз выглядели их… занятия любовью. Она стала его наложницей, поверенной и конфиденткой, а когда он умер, к удивлению многих мужчин и к зависти всех женщин во дворце, она удержала за собой свое положение, вскочив в постель нового князя. И все для того, чтобы оказаться поближе к его брату.

– О-хо-хо, запахло кровосмешением, – пробормотал Сухи.

Долгие дни медитаций и тренировок пред лицом моря оставили в ней след, а потому гнев был холодным, спокойным, она владела им так, как никогда ранее. Потому, вместо того чтобы черкануть отравителя за издевку саблей по лицу, Деана лишь наклонилась и выбила кубок из его рук. Так быстро, что он и моргнуть не успел.

Но, даже когда сосуд раскололся о пол, отравитель не взглянул на нее, лишь сжал кулаки, стиснул губы.

– Я тоже об этом спросила, и тогда Самий…

– Самий?

– Молчи! Ты не предупредил меня… не предостерег. Возможно, ты даже сговорился с ней, чтобы разыграть всю ту сценку, чтобы я нашла Лавенереса в ее спальне… Зачем? Я отвлекала князя от нужных дел? Молчи пока. Ты даже не представляешь, как близок ты сейчас к Дому Сна… дружище. Когда я его об этом спросила, Самий назвал меня глупой девушкой. И он был прав. Ведь князья родились от разных матерей. Я ненавидела ее, а следовало удивляться женщине, что так далеко зашла, чтобы оставаться поближе к собственному ребенку.

Он взглянул на нее впервые за долгое время.

– Лучше бы тебе не рассказывать этих сказок, – прошептал Сухи, а в глазах его не было страха, как она надеялась, а оставалось там лишь нечто, что ее заморозило. – Даже сейчас… Нашлись бы те, кто захотел бы как-то использовать эту историю. Потому что кара за ее поступок страшнее, чем ты можешь себе представить.

– Например, оставаться при том, как будут рубить ее сына?

– Например. А какой вопрос ты хотела задать?

– Правдива ли эта история?

– Но ведь тебе рассказал ее некто, кому ты веришь.

– Я не знаю, кому можно верить.

– Умная девочка.

Они молчали, переглядываясь, пока из глаз его не испарились все демоны. Потом он едва заметно кивнул:

– Но это уже не имеет значения. – Он встал, взял кубок и наполнил его снова. Встряхнул бутылкой, украшенной маленькими черепом и костьми. – Тут все иначе, чем может показаться. В этой бутылке, например, находится не смертельный яд, но дистиллированная эссенция зеленых зерен ваолей . Тех самых, что, пройдя сквозь птичью задницу, становятся гри . А надо знать, что если их должным образом обработать, то действуют они даже сильнее, чем лучший восстанавливающий отвар, хотя по вкусу напоминают ферментированное коровье дерьмо. Я слышал некогда о человеке, который не спал двадцать дней и ночей и пил только это. – Сухи сделал большой глоток, яростно кривясь. – И вроде бы потом он упал и умер на полуслове. Неважно. Я поступил так, как посчитал правильным, и, можешь верить мне или нет, у меня не было ничего общего с тем, где ты его тогда нашла. Я бы сумел убрать тебя другими способами.

Она не ответила.

– Город и вправду покорится результату поединка?

Отравитель вздохнул и тяжело уселся на стул:

– Я уже говорил, тут даже печные трубы могут похвастаться родством с Владыкой Огня – пусть даже по имени. Результат схватки в Оке будет неотменим. Даже если люди полагают… почувствуют, что творится несправедливость… что это нечестно, чтобы слепец вставал против зрячего. Что эта кровь не должна пролиться, потому что Лавенерес может отдать трон добровольно, вернуться к книгам, философским трактатам и поэзии.

– Так почему он этого не сделает?

– Ему не позволят. Я же говорил. Львы в саванне. Он всегда представлял бы угрозу. – Сухи вздохнул. – Возможно, таково было условие Обрара. Эта линия крови авендери должна исчезнуть. А потому город станет смотреть, стискивая кулаки, потому что все происходит согласно закону Храма, извечному обычаю, даже если тот стал издевкой над – прости за мерзкое слово – справедливостью.

– А потом? Война с рабами? Резня, смерть, кони, по бабки бродящие в крови?

Он пожал плечами:

– Аф’гемиды и Храм получат поддержку, что вернет пошатнувшееся равновесие. Пламенный соединит Коноверин с Камбехией. А потом… Память, что Юг был некогда одним королевством, – не умерла. – Ладони, сжимающие кубок, побелели. – Пеплом на языке Агара клянусь, если бы месяц назад я знал, как выглядит ситуация среди рабов!

– Ты бы ничего не сделал. Было уже поздно.