Сергей Малицкий - Тени Богов. Искупление

– Сказки, – отмахнулся Хельм. – Чтобы камни в теле росли?

– А вот и не сказки! – вскинулся Скур. – В почках бывают камни! Подожди, состаришься, еще испытаешь, что это такое! Так может скрутить, что взвоешь!

– Какие почки? – вытаращил глаза Хельм. – Откуда у меня почки? Если бы не девки, показал бы я тебе свои почки!

– Лучше не надо, – скривилась Андра, которую спутники отличали по белой ленте в волосах. – Насмотрелась я разного. Обычно разговоров на тачку или подводу с камнями, а посмотришь – точно почки.

– Насчет эйконцев чистая правда, – хмыкнула Фошта. – У нас в обители даже фрески были с эйконскими узорами. Ну и прорисовано, где и какие камни должны быть. Не волнуйся, Хельм, в почки их не вставляют. А вот насчет того, растут они или не растут, ничего не знаю.

– Жатва – есть жатва, – проговорил Торн. – У тебя кисет на шее со стриксовой пылью. Потрогай. Теплый? Даже горячий? Ну точно, как мой кулон. Может, так и у эйконцев в эту пору? Выгорает прямо в их плоти?

– Не знаю, – облизала губы Фошта. – Эйконцев в Беркане все равно нет, так что и не спросишь. Но одно я тебе точно скажу, никакой камень не передаст воину силу и умение его предка. Разве только дух чуть поправит. А все остальное только через боль, пот, кровь и слезы. И, конечно, через мудрость наставника или наставницы.

– Вот уж велика мудрость наставника, который вас приставил к такому мерзавцу, как этот Бран Вичти! – заметил Хельм. – Наслушался я ваших рассказов так, словно сам у него в услужении побывал. Я конечно, встречал вельмож, что вылеплены из дерьма, но чтобы и дерьмом раскрашены были – так это в первый раз.

– Ничто не дается даром, – повысила голос Андра. – Если хочешь силы и мудрости, служи тому, кто их дает. И если он приказывает тебе идти и служить мерзавцу, значит, в том твоя доля. Да и что тебя беспокоит, Хельм? Мы свою службу закончили, дальше вольны как ветер. А ты беглый. Разве не так?

– Все мы беглые, – сказал Торн. – И вы тоже, или вас из урсусской темницы с почетом проводили? Или забыли уже пролитую на воротах Урсуса кровь? К тому же, от жатвы не скроешься. Ты чего Гледу пропустил, Скур? И ей тоже загривок намажь.

– Кто же яблочко грызет между похлебкой и тушеным мясом? – обиделся Скур. – Яблочко напоследок оставляют. Вот, сейчас всем намажу загривки, потом и ей. Хотя, что за слово? Или я с лошадьми дело имею? Шея она и есть шея.

– А нас почему пропустил? – спросила Фошта. – Или мы тоже яблочки?

– Нет, дорогуша, – хмыкнул Скур. – Вы скорее две ядовитых змейки. Я вам мазь на щепочке подам, сами себя смажете.

– А ты не слишком мудр, – расплылась в улыбке Андра. – Яд в малых дозах лучшее снадобье.

– Ага, – кивнул Скур. – Если бы еще я те дозы отмеривал.

– Нет у меня никаких камней на теле, – пробормотал наконец Брет. – И я никакой не эйконец. И шею у меня саднит, как и у прочих. А вот почему язва не образуется – не знаю. Мать говорила, будто отец меня называл то ли маленьким менгиром, то ли стриксом. Я не помню, я грудным еще был. Может быть, я стрикс случайно проглотил, когда был маленьким? Может, он у меня внутри?

– Ага, – рассмеялся Соп, уплетая гебонскую лепешку с сушеным мясом. – Может, нам руки на тебя наложить для исцеления? Если бы ты был менгиром, то или энсы сейчас за тобой бы мчались, или ты ядом бы на всех брызгал. А стрикс бы давно из тебя вышел. Поверь мне, я многое глотал не разжевывая. Ничего еще внутри не задержалось.

– А как же щеки? – к общему веселью поинтересовался Скур.

– И у меня ничего не задерживается, – растерянно пробормотал Вай, обращая общий смех в хохот. – Но и щек тоже нет!

– Ладно, – отсмеявшись, махнул рукой Торн. – Послушай, Скур. Ты хотел рассказать нам, откуда взялась Пепельная пустошь.

– Да чего там рассказывать, – вздохнул Скур, отходя от Гледы и усаживаясь у костра. – Сказки же, как и все прочее. Кто это может помнить? Тысяча лет почти прошла. Но если коротко, то говорят, что где-то на полпути между соляными копями, над которыми сейчас Урсус, и Фригой, что ныне обветшала, а тогда была главной крепостью на окраине Мглистых гор, имелся маленький менгир. Ну, то есть, совсем маленький. Их к сотому году от Кары Богов почти все сочли. Ну понятно, что в Хель далеко не заберешься, да и в горах неизвестно что творится, но на равнине самый маленький. Скажем так, локтей в десять высотой. А в обхвате – и того меньше. Три человека могли обхватить его. Некоторые правители даже подумывали, чтобы пригнать воинов, да уволочь его в свою столицу, но не успели. Однажды к этому менгиру пришли семнадцать колдунов!

– Точно семнадцать? – с трудом сдержала смешок Фошта.

– Я их не считал, конечно, но все, от кого эту сказку слышал, настаивали на числе семнадцать, – нахмурился Скур. – Впрочем, хоть двадцать, ныне и двух колдунов в одном месте не сыщешь. Решили эти колдуны так. Мол, охрану у менгира не выставишь, а эти правители все равно рано или поздно его уволокут. Так что лучше будет его поделить на семнадцать частей и у каждого будет свой собственный маленький менгир. Ну, там для колдовства или исцеления невероятно полезный предмет.

– Если что-то кто-то может украсть, лучше украсть до него, – понял Хельм.

– Как-то так, – согласился Скур. – Понятно, что пилить этот менгир им пришлось бы долго, кто-то мог заметить, так что поступили они как настоящие колдуны. Каждый надрезал себе запястье, каждый накапал крови в плошку. Кровь смешали, взяли кисточку и расчертили этот менгир на семнадцать частей. Ну, а потом сели колдовать, и как они это делали и сколько просидели, вы не спрашивайте, потому как я не знаю. А теперь представьте, что вы берете нож и пытаетесь разделить осиное гнездо на семнадцать частей.

– Не хочешь ли ты сказать, что из менгира что-то такое вылетело? – едва не подавился лепешкой Соп.

– Колдовство обычно просто так не проходит, – пожал плечами Скур. – Не знаю, кто там вылетел, но колдуны все пропали. И менгир пропал. А изрядный кусок земли стал называться Пепельной пустошью. Да к тому же внутри него случается с тех пор наткнуться на странный город, в котором некоторые расстаются с жизнью, некоторые спят как младенцы, а некоторые разговаривают с мертвыми. Я думаю, что не удалось то колдовство. Среди гадалок и всякого похожего люда ходит поверье, что и эти менгиры, и жнецы, и энсы – все это послано богами смерти из посмертного царства. И когда там народцу становится пожиже, они и приходят сюда за свежими мертвецами. Эти колдуны посягнули на то, что нельзя было трогать.

– Однако менгир ведь пропал? – спросила Гледа.

– Пропал, – кивнул Скур. – Даже ямы не осталось. Хотя некоторые сказывают, что разделился он на четырнадцать частей.

– Подожди, – не понял Брет. – Ты же говорил на семнадцать.