Сергей Руденко - Конунг: Вечный отпуск

Попав в неизвестность, и по нынешним временам достаточно еще молодой парень, стал перебирать все, что он, возможно, потерял навсегда. Разговор всколыхнул в душе все то, о чем старался не думать последние шесть дней.

Его более чем вдвое старший собеседник, разрешивший для себя, насколько возможно дело, ради которого отправлялся в поход, просто старался дать улечься новым знаниям, привычно поглаживая выпуклости подлокотников в виде кабаньих ног.

Почувствовав, что осколки новых знаний заняли свои места, ярл Эрвин снова внимательно всмотрелся в лицо чужака. Чувствуя, как по связи, соединяющей их разумы, доносятся волны огорчения и, догадываясь, кто тому виной, он решил, прекратить на сегодня настойчиво расспрашивать.

— Ингвар, меня не удивили твои слова о другом небе и мире. Фризы и, насколько я знаю наши соседи, давно не ходят этими путями, но мы пришли сюда именно по ним. Правда, своей волей. Больше двадцати раз по сто лет прошло с тех пор, как предки решили уйти через особые Врата, о которых знали в родственном нам племени хетов.

У тех оставалось мало воинов и земли, но жрецы их бога Салавани — Бога Ворот — хранили один из проходов сюда, и знали еще о двух. Сами они уйти не решались, но утверждали, что живущие здесь желтокожие богаты, земли их теплы, обильны, и хоть они и многочисленны, порядка нет, а сейчас и вовсе бьются не на жизнь, а на смерть. Так все и оказалось.

Многие племена в те годы потеряли земли из-за сильного и многочисленного врага, воины которого пришли от теплого моря откуда-то с юга под железными орлами. Биться с ними снова боялись, но мысль собраться всем вместе и взять теплые благодатные земли понравилась очень многим. Через год, когда собрались вожди почти сотни племен, все и решилось. Время оказалось и правда подходящим, боги были на нашей стороне и после тысяч битв, мы поделили здешние пашни, луга, леса и шахты.

«Зе-е-емля-яки-и-и!»

— Вы перед этим несколько раз сказали «пирамида». Что это?

— Тебе не известно слово?

— В том-то и дело — знакомо. Вы его произносите как «т емпел», но я слышу именно «пирамида», значит должен знать, о чем идет речь. Но нет, не пойму что такое…

— А ты опиши, что оно для тебя значит? — оживился собеседник. — Просто расскажи все, что представляешь, когда произносишь его.

— Некоторая путаница, я думаю, потому, что «пирамида» для меня как раз наоборот, слишком много всего значит. Во-первых, это такая фигура, в основании которой многоугольник, а верхние грани состоят из полос с тремя углами. И этих треугольников столько же, сколько граней у основания. Есть так называемая «правильная пирамида», у которой в основании четырехугольник и треугольников, получается, у него четыре. Если это фигуру поставить основанием на землю, а сверху провести линию вниз, через то место, где сходятся все четыре треугольника, линия упрется ровно в центр основания.

— Да, именно так выглядят все наши «темпел». Но чтобы приносить пользу, самый малый из них должен быть высотой не меньше 15 человеческих ростов, а грани основания — не короче 34 ростов в длину. Здесь мы молимся нашим богам, и только здесь жрецы черпают силу «Сердец». Правда, их мы строим не полностью, а как если мысленно отсечь вершину на расстоянии одной двенадцатой части от высоты всей пирамиды. Иначе жрец не сможет получить доступ к «Сердцу Власти».

«О, значит пирамида у них означает скорее слово «храм», просто название образно так передается, из-за того, что он, скорее всего, не может быть другой формы. Название фигуры даже в образном мышлении стало нарицательным, — порадовался собственной догадливости Игорь, и тут же сделал шаг к еще одному открытию. — Так, пятнадцать ростов высоты — это же где-то 25–30 метров, а квадрат, лежащий в основании, это же почти в два раза больше. Здоровенная должно быть бандура».

— Ты сказал, что еще что-то представляешь, когда произносишь это слово?

— Очень-очень давно у нас жили несколько народов, которые строили такие же храмы. Некоторые мудрецы даже считают, что почти во всех землях жили такие народы, но вот в это мало кто верит. Однако далеко на юго-восток от земель моего народа хорошо сохранились очень большие пирамиды. Какая-то из них высотой… так, примерно 140 метров — это будет 85–90 человеческих ростов.

— Должно быть, это были великие народы.

— Наверное. Прошло слишком много времени, приходили многие завоеватели, и сейчас в тех землях правят совсем другие — немного дикие племена. Они водят к пирамидам приезжих за малую цену, ненавидят их, но все равно уговаривают кататься на одно- и двугорбых животных, и разрешают, жрать и напиваться до свинского состояния, лежа у моря.

— Но это же так опасно! — вдруг пришел в волнение собеседник, подавшись вперед.

— Да нет, многие себе жизнь без постоянных пиров хотя бы раз в год и не представляют?! Нет, у нас, конечно, не так хорошо лечат, как у вас, — Игорь автоматически потрогал аккуратно заштопанный шелк на животе. — Но если кто совсем уж перестарается, его чаще всего спасают.

— Пусть себе пьют, я про ушедших! Йен ват ние хир! [24] Йен ват ние хир (фриз.) — ушедшие, дословный перевод — тот кто не здесь.

— Все равно не понимаю…

— Разве в них ни чего и ни кого не находили?

— В самих пирамидах?

— Да! В них находили комнаты разного размера?

— Про все не помню, но в самой большой точно были. По-моему, два помещения над землей, в самой пирамиде, и одно — ниже уровня земли. Считается, что те древние народы, которые их строили, создавали их для мертвых правителей, чтобы дождаться то ли конца времен, когда их призовут боги, то ли еще чего-то…

— Все правильно! И разве они не встают и не выходят убивать своей волей глупцов, что беспокоят их сон?

— Таких случаев у нас не известно. С пустым черепом и без внутренностей не особенно побегаешь…

— Что?

— В пирамидах народа, о котором я говорю, находили каменные саркофаги, где лежали тела, как считают наши мудрецы, правителей, их жен и, по-моему, ближайших слуг. У них извлекали перед захоронением все из черепа и живота.

— Но зачем?! О! — совсем другим голосом добавил ярл, прослушав длинную руладу в исполнении журналистского живота. — Ты же только недавно проснулся. Предлагаю, разделись со мной трапезу прямо здесь. Вне этого места я не смогу долго поддерживать наш разговор, и мы снова перестанем понимать друг друга.

— Сказать по правде, уже бы действительно надо, — с улыбкой признался Игорь.

— Этого не стоит смущаться, — успокоил его собеседник. — Ты был тяжело ранен, и силу на исцеление плоти тебе передал я, но вот то, чем сращивались раны, твое тело брало из самого себя, поэтому ему нужно много чего восстановить.