Сергей Руденко - Конунг: Вечный отпуск

— А кто в него входит?

— Ну и я в том числе. Все предводители племен собираются раз в год в Бувайе [50] Бувайя (протогерманские корни — [-bu-/-buwi-] — жилище, и [-aujo-] — остров, земля окруженная водой) — название города-острова, расположенного в устье Рихаса. Считается самым крупным поселением прибрежных земель, и неформальной столицей всех фризов. судят накопившиеся споры и решают, кто теперь станет конунгом. На моей памяти ни разу даже не голосовали по этому поводу, — пренебрежительно отмахнулся ярл. — Так вот этот знак и тело конунга после битвы вернули его родне. И он мирно лежал в сокровищнице многие годы, но почти двадцать лет назад, так сложилось, что белые кинефаты почти сумели снова взять власть.

— Ох уж это «почти»…

— Да, потомок, который на это претендовал, пропал вместе с отрядом ближайших телохранителей. Теперь в наших землях на одну тайну меньше, но помни, сейчас никакой пользы от славы не будет. Если, конечно, ты не планируешь просто переплавить золото, а рассчитываешь получить настоящую пользу от находки…

Проснулся Анвар засветло, с первыми кашеварами. Растерев по-стариковски подмерзшие пальцы, он подумал, что у того непонятного статуса, с которым отправился в поход, все-таки есть свои плюсы: по крайней мере никто не навешивает обязанностей, и можно вволю выспаться.

«Хотя спать-то и не хочется, — улыбнувшись сам себе, пожилой мужчина понял, что все-таки не стоит больше лежать. — Так и совсем задубенеть можно».

Подбросив в едва подсвечивающее кострище, с вечера заботливо заготовленный кем-то из наемников веток, архитектор принялся раздувать будущий очаг. Пламя почти мгновенно охватило хвойный сушняк, и Анвар пристроил на то же самое место остатки вчерашнего «чая». Одновременно, откуда-то сзади потянуло мясным духом, а между деревьями, со стороны стада мелькнула массивная фигура кого-то из хускарлов.

«Вот кому спи не спи, а расслабиться нельзя», — одобрительно подумал он.

Шебутной земляк все еще спал, доверчиво приоткрыв бородатый рот. Время от времени парень начинал похрапывать, и было отчетливо видно, что тонкая струйка слюны пропечатала подбородок. Отвлекшись на подходящего к огню Карла (в отряде которого вместе с ним самим было двенадцать человек, но Игорь почему-то упорно продолжал его называть «десятником»), мужчина повернулся, собираясь позвать притихшего «главу золотоискателей», и споткнулся об уверенный взгляд своего юного спутника.

В глазах журналиста не было и следа сна. Губы были сложены в доброжелательную полуулыбку, но глаза оставались… не равнодушными, а скорее — незаинтересованности. Анвар в очередной раз поймал себя на мысли, что они все заметно изменились, но Игоря его приключения «отформатировали» сильнее всего. В парне и прежде хватало собранности и какой-то основательности что ли, но вот этого отстраненного оценивающего взгляда раньше вроде не случалось.

«Мы, жители мегаполисов, обычно склонны бросать такие взгляды в качестве своеобразного вызова. Мол, из какого ты района? Смысл жизни есть, а если найду?!»

Но в глазах Игоря ничего такого не читалось. После недавнего «приключения», в них поселилась готовность. Не та, которая заставляет смотреть из подобья или наоборот, высоко задрав нос. А скорее способность принять любое событие без излишних умствований.

— Как прошла ночь? — парень выпрямился и сел на своем лапнике, одновременно с Карлом, занявшим свое вчерашнее место у загудевшего огня.

— Все хорошо! Даже хищники не попытались побеспокоить табун. Фирд тоже спокоен, хотя многие, уже догадались, куда мы идем.

— Когда мы собираемся выходить на ту сторону?

— Думаю, через пол стражи все будут готовы.

«Пол стражи — это около часа… ну да, вряд ли понадобится возиться дольше», — подумал Анвар, снова невольно отметив, как естественно у земляка поучается выглядеть и правда, предводителем экспедиции.

— Анвар, вы захватили с собой несколько кусков плотной белой ткани, как я просил?

— Да, конечно!

— Вот, — Игорь протянул небольшую продолговатую бронзовую фляжку с петлей, очевидно, для ремня. — Это такая хитрая чернильница, не знаю, правда, из чего сделаны сами чернила, но ярл заверил: ее удобно носить на поясе, и жидкость хорошо пишет на ткани. Я подумал, вам вряд ли будет интересно просто туристом ходить. Не против подработать писарем? Буду должен вам лично 20 серебряных гельдов и премию, если, конечно, что-нибудь все-таки найдем. Хорошие деньги, соглашайтесь!

— Действительно, буду даже рад, но не надо…

Уже начав говорить, старик уловил дурашливое выражение лица, и с благодарностью понял, что в последнее время такое поведение Игорю было почти не свойственно даже внутри их крыла, среди своих. А сейчас он так подчеркнуто театрален, очевидно, пытаясь помочь ему преодолеть возможную неловкость.

— …даже не знаю, — почувствовав непонятное облегчение, Анвар уточнил капризным голосом. — По-моему, не так уж много вокруг кандидатов, с высшим, еще советским образованием. — Хозяин, не жмись! Как можно сравнить грамотного человека, и, например, конюха?! Маловато будет!

Был обычный солнечный день, но некоторое напряжение чувствовали даже кони. Иногда непонятно из-за чего они начинали волноваться, и опытным бондам приходилось приложить заметные усилия, чтобы заставить их подчиниться. Закончив с завтраком и сборами, караван довольно легко преодолел пролом в скалах, и большую часть пути до точки назначения. Отряд притормозил только метров за сто от взломанного некрополя.

Изобразив насколько возможно невозмутимость, Игорь приказал выделить трех вьючных лошадей, и в сопровождении нескольких человек, и объяснил, где нужно собрать припрятанную в прошлый раз гарантированную добычу. Немного попорченного временем оружия, элементов брони и инструментов, там было достаточно, чтобы, по крайней мере, покрыть основные расходы на экспедицию.

— Остальные пусть подождут здесь, — уточнил экс-журналист. — Я пойду туда пока один, и гляну все ли так, как мы с ярлом планировали.

Путь от пролома и вниз, на этот раз был преодолен куда как быстрее. Единственная заминка случилась у той самой, проседающей под весом путешественников площадки. Парень почти минуту простоял, решаясь все же наступить на нее, и после этого, еще два пролета потребовали почти незаметных усилий. Украшенная медным пластинами двустворчатая дверь была гостеприимно открыта, очевидно, еще с того момента, как жилец вылез на верх и лишился возможности что-то решать.

«Надо же, а гаденыш был изрядным эстетом! — произвести вывод вслух вывод Игорь не решился, но его логичность не признать не мог. — Красиво!»