Роман Злотников - Арвендейл Обреченный. Трое из Утренней Звезды

– Не лезь в наши дела, Тихоня! – прошипел Стю. – Сами разберемся, ты тут не нужен!

– Мартин, ты как? – окликнул Ухореза Эвин.

– Бывало и хуже… – хрипнул тот, осторожно опускаясь набок, опираясь на руку. – Однако ненамного… Одноглазый, сука, всегда я ждал от тебя чего-то подобного… ножа в спину. Бунтовщик никогда не перестает быть бунтовщиком…

– Ну давай! – повысил голос Одноглазый, глядя прямо в лицо Эвину. – Проткни меня, ну! Сколько тогда останется у тебя команды? Давай, чего ты ждешь?!

Что-то такое на мгновение сверкнуло во взгляде Эвина, что Стю тут же осекся, и по лицу его скользнула едва заметная судорога смертного страха.

Но юноша не стал наносить удар. Но и меча от груди Одноглазого не убрал.

– Парни, верховод спекся! – заговорил Стю громко, но стараясь при этом не шелохнуться. – Какой он верховод, если не сам решения принимает, а идет на поводу у дворянчиков?!

Тони с зубовным стуком захлопнул рот. Потом мотнул головой и сказал:

– Все верно, Одноглазый! Все правильно сделал! Тихоня Крикушу хочет завалить, а Ухорез под его дудку пляшет!

– Рамси, ты как? – окликнул Лютого Стю.

– Я жить хочу, – хмуро ответил Рамси. – А кто верховодом будет, мне без разницы.

– Цыпа!

Цыпа Рви-Пополам не отозвался. Он безотрывно смотрел на алую кровь, обильно натекшую на поверхность плота.

– Цыпа!!

Рви-Пополам облизнул толстые губы и буркнул что-то невнятное.

– Будем считать, что ты с нами, – заключил Стю.

– Да куда он денется! – усмехнулся Тони. – Куда все, туда и он.

– А теперь послушайте вы, дворянчики! – обратился к братьям Сторм Одноглазый. – Ты, Тихоня, и ты, Гололобый… Мы заключили сделку с Акселем: находим Дом Соньи, и он вытаскивает нас из этого гиблого места. Значит, надо найти Дом! Я тут подыхать не собираюсь. Я жить хочу. Как и Рамси вот… как и все остальные. И вы в том числе. Жить! Пусть не в Арвендейле, так где-нибудь еще. Не суть… Только вот в чем загвоздка… Не верю я тебе, Тихоня! Не верю, что ты верно рассудил, решив, что Крикун нам не друг. Не верю я, что ты в правильном направлении нас тащишь! Я лучше Крикуну поверю, хотя понятия не имею, что это за тварь, чем дворянчику!

Мартин переполз за спину к Эвину, морщась от боли, снова сел: опираясь одной рукой на плот, другой – зажимая рану в нижней части спины.

– Даже зарезать человека нормально не можешь, Одноглазый! – криво усмехнулся он. – Я бы тебя с первого удара завалил… Давненько на меня ты зуб точил, да, Стю? Только вот не думал я, что парни тебя поддержат.

– Жить захочешь, кого угодно поддержишь, – буркнул Рамси.

– Ну, это само собой… Только вот под началом Одноглазого не быстрее ли ты скопытишься, чем под моим?

– А ты молчи, падаль! – ощерился на Мартина Стю. – С тебя теперь вообще спроса нет! Ты уже не верховод!..

– И для такой гниды тоже есть своя Сияющая тропа? – осведомился Мартин у Эдгарда.

– Конечно, – серьезно кивнул тот.

– Значит, так, Тихоня! – заявил Одноглазый. – Тут, в Тухлой Топи, малым отрядом не выжить. Ты с Гололобым нужен нам так же, как и мы тебе. Разделимся – смерть всем. А будем вместе держаться, доберемся до этого Дома, будь он проклят. Но! Ты должен уяснить, что командовать ты единолично не будешь! Все теперь решается совместно! Да, парни?!

– Имеет смысл, – коротко согласился Рамси.

– А то! – важно произнес Тони. – Что я, дурак набитый, что меня за веревочку тянуть надо? У меня своя голова на плечах! Дело говоришь, Стю! Все совместно решать будем! Как большинство положит, так и сделаем!

– Не согласны, дворянчики? – продолжил Стю. – Вас никто не держит. Только подумайте о том, кто ваши аристократические задницы прикрывать будет! Кто чудо-сумку потащит!.. Мы-то, может, благодаря Крикуну и останемся в живых, а вы… Вот так вот! Если хотите выжить, нельзя компанию разбивать! А чтобы компанию не разбивать, будем теперь по моим… по нашим правилам действовать. Понял, Тихоня? Пойдем туда, куда нас Крикун поведет. А не куда ты нас тащишь. Точка!

– Точка! – торжествующе подвизгнул Тони Бельмо.

Кажется, Эвин растерялся. Он убрал меч от груди Одноглазого. Обернулся к Эдгарду. Тот хранил молчание, безмятежно улыбаясь.

– Сам подумай, Тихоня! – почувствовав перелом в споре, Стю заговорил еще более уверенно и даже с каким-то покровительственным превосходством. – Ну, куда ты нас приведешь? Базара нет, ты Полуночный Егерь и все такое, много знаешь о Тухлой Топи… Но мы уже за Мертвым Омутом, а здесь тебе не ближние пределы! С вагулами-то как вышло? Если б не Крикун… Получается, есть тут бойцы и покруче тебя с твоим братаном, а? Так что… будем все решать сообща. А то вы, дворянчики, больно о себе высокого мнения! – сбился Одноглазый на излюбленную тему. – Все мы знаем, почему ты здесь оказался с нами, душегубами! Захотел у своего дядьки родовой замок оттяпать! Мол, хочу – не могу! Мол, право на него имею! Сколько ты народу положил во имя этой своей «хотелки», а? Своего командора не пожалел! И что в итоге получилось? Ну?

Уже договаривая, Стю, видимо, сообразил, что зря он так… Меч дрогнул в руке Эвина. И кто знает, может быть, еще секунда – и повалился бы Одноглазый в черные воды Мертвого Омута с разрубленной головой, но тут Эвин отчего-то потерял к разбойнику всякий интерес.

Юноша рывком развернулся к берегу.

Сумрак расщелины ожил. Что-то ворочалось там, шурша о камни, хлюпая водой.

– Давай, давай, Цыпа! – панически зашептал Тони Бельмо. – Двигаем отсюда! Цыпа! Цыпа, твою мать!

Цыпа Рви-Пополам, никак не участвовавший в разыгравшейся на плоту драме, под шумок присел на корточки над лужей крови из раны Мартина. Словно зачарованный матовой алой жидкостью, он макал туда пальцы и облизывал их, медленно и тщательно. На тупой его физиономии застыло выражение удивленного блаженства – как у ребенка, который впервые попробовал новое лакомство.

– Цыпа! – приглушенно рыкнул Рамси. – Совсем сбрендил!

Рви-Пополам вздрогнул и оторвался от мерзкого своего занятия. Ему сунули в руки шест.

Из расщелины высунулась сплющенная кожистая морда, отдаленно напоминавшая человеческое лицо. Со свистом втянув оттопыренными ноздрями воздух, морда оскалилась, явив редкие остроугольные зубы, зазубренные, точно зубья пилы. И отрывисто зарявкала, выпуская из пасти рваные струйки черного дыхания. Многоголосое рявканье по ту сторону стены из валунов ответило ей.

Цыпа толкал плот прочь от расщелины.

Тварь плюхнулась в Омут. Держа над черной водой жуткую башку, проворно поплыла за путешественниками, по-лягушачьи загребая корявыми лапами. Когти на тех лапах были длинными, кривыми, отливающими металлической синевой. За первой тварью последовала вторая, третья, четвертая… Струи черного дыхания тянулись за ними, словно дым от чадящих факелов.