Роман Злотников - Арвендейл Обреченный. Трое из Утренней Звезды

– А куда старый воспитатель подевался? – поинтересовался Кэйлин.

– Об этом тоже… не принято у нас говорить, – неохотно ответил старик. – Слухи тогда ходили, что… смерть сэра Адама… вовсе не случайной была. Он-то, воспитатель, начал что-то вынюхивать и выспрашивать – да и сгинул.

– Вона как! – удивился Кэйлин, но тему эту на всякий случай развивать не стал. Да старик и сам быстро вернул разговор в прежнее русло:

– А потом младшие виконты покинули Утреннюю Звезду. Одного, Эдгарда, гацане утащили. Другого, Эвина, сэр Альва на дальние хутора отправил, в Красный лес… Кстати, малый, про виконта Эвина лучше тоже лишний раз рот не раскрывай, – поделился старик последними тонкостями придворной политики. – Это не одобряется.

– Да сам понимаю, – кивнул Кэйлин, который, конечно, тоже был в курсе недавних событий в замке. – Ну пес с ними, с младшими виконтами. А старший куда пропал? Вот штука… – внезапно удивился он. – Ведь я столько раз слышал, что у Адама Сторма три сына была. Про Эвина знаю, про Эдгарда слышал. А про старшего никто ничего никогда не говорил. Даже имени его что-то не припомню…

Старик опять огляделся по сторонам и тихонько похихикал:

– В том-то и дело!.. Элиан его звали – старшего виконта. Элиан!

– И что не так было с этим Элианом?

– А все с ними было так! – прищурился одноногий – До определенного момента. Пацан как пацан. Только уж слишком надменный, даже для дворянина. Всех ниже себя считал. Ну, кроме отца, разве что. Мол, род Стальных Орлов самый славный среди других благородных родов, а сэр Адам Сторм – самый выдающийся среди Стормов. И он, Элиан, лишь один своего родителя достоин. Дядюшек, Альву и Акселя, он под стать отцу не полагал. И на братьев свысока смотрел, потому что они младше его. А уж на сестер двоюродных, дочерей сэра Альвы, пф-ф… Дескать, что с девчонок взять. И вот представь, малый, как для пацана тяжело было осознать, что замок родовой, наследный – дядюшке Альве достался. И что хозяйничают в покоях Утренней Звезды его кузины, которых он шпынять привык. А с ним, с юным виконтом Элианом Стормом, никто особо и не считается. Даже слуги – в первую очередь перед его кузинами гнутся. Потому что старых слуг почти и не осталось. А тут еще и воспитатель исчез. А тут еще и братья замок покинули кто куда… Остался он один. Новый воспитатель Элиану не поглянулся: раньше виконта учили мечом владеть, а теперь – вилкой и ножом за столом. Раньше ему предания о подвигах великих предков читали, а теперь – цифирки складывать заставляют. Элиан брыкаться стал, а не тут-то было. Дядюшка Альва приказал его в строгости держать и спуску не давать. Тут пацан и взбунтовался. Прежде всего он на воспитателя своего зло затаил, в котором причину своих бед видел – ну, ребенок же несмышленый. Очень уж ему хотелось воспитателю насолить. И насолил! Почти что в прямом смысле слова. Вот как дело было… Амулета, позволяющего беспрепятственно проникать в любой закоулок замка, у Элиана отнять не осмелились. Сначала – не осмелились, а потом забыли. И оченно зря сделали. Ой, что из этого получилось!.. Удивительно, как иногда из-за какой-то незначительной малости самые страшные катастрофы происходят…

– Ну? Ну? – поторопил рассказчика увлекшийся историей Кэйлин.

– Вот те и ну! Пробрался виконт к покои придворного мага. Мастера Алвиса. Видал, такой, с пятном на лбу? Эта отметина у него тоже с Кровавой Субботы осталась. Вот, значит… Покопался Элиан на полках, стянул снадобье, хитрый порошок – который тяжелобольным дают, чтобы жизнь в них возродить. Помирающим этот порошок помогает, а вот здоровым его нипочем употреблять нельзя. Вроде как здоровые от него беситься начинают, как коты от кошачьей мяты… И представь себе, малый… В разгаре званый обед. Во главе стола, конечно, сэр Альва. Рядом его приближенные, важные вельможи. Подальше гости, тоже дворяне не из последних. Еще дальше дочери Альвы с дамами-наставницами. А уж в самом конце стола виконт Элиан со своим воспитателем. И, улучив момент, сыпанул пацан воспитателю в блюдо щепотку хитрого порошка – который от соли отличить нельзя было. Сыпанул и ждет злорадно, когда же воспитатель, всегда такой чопорный и строгий, чудить начнет… И надо же было такому случиться, что как раз в тот момент виконтесса Сенга обронила ложку под стол. Допустил бы такую оплошность Элиан, его бы тут же выслали вон. А виконтессу дама-наставница лишь легонько пожурила…

Старик выдержал интригующую паузу, опорожнил кружку, погладил бороду, словно дожидаясь того сладкого момента, когда слушатель, изнывая от нетерпения, не поторопит его…

– Ну?!

– И тут воспитатель юного виконта ка-ак вскочит! Ка-ак примется вопить да ногами дрыгать! Да ка-ак прыгнет на стол, сшибая блюда, миски и кувшины! Да как пустится оплеухи виконтессе Сенге отвешивать!..

– Эка!.. – раскрыл рот Кэйлин, представив себе сцену.

– Во-во, малый! Что тут началось! Дамы в обморок валятся пачками! Сенга в истерике! Гости вопят! Вельможи за мечи хватаются! Стража вокруг стола бегает, алебардами пытается обезумевшего воспитателя достать… Тот визжит и не дается, оленьей ногой жареной отмахивается! Сам сэр Альва подмогу кличет! Шум, гам! Светопреставление! Один Элиан смеется-заливается, довольный… Ну, воспитателя, конечно, прямо в зале в мелкую стружку покрошили. А потом, когда все понемногу успокоилось, за юного виконта взялись. Быстро догадались, что к чему. Да Элиан и отпираться не стал, не таков он был… Сэр Альва, вне себя от гнева праведного, велел запереть его в покоях, пока наказание попричудливей выдумает. А перед тем как запереть, распорядился выпороть виконта. Розгами! На Черном дворе! Как конюха какого-нибудь!

– Гляди-ка! – свистнул Кэйлин разливая в кружки остатки вина. – И какое же наказание сэр Альва выдумал?

– Да погоди ты, малый! Какое же он наказание мог выдумать страшнее, чем то, которому уже Элиана-гордеца подверг? Это для нас розгами получить – плевое дело. Отряхнемся и дальше пойдем. Шкура крепче будет. А для юного виконта… На Черном дворе! Да при всей челяди! Наследника Утренней Звезды розгами полосуют! Элиана-гордеца!.. Когда пороли, он не крикнул ни разу. Когда его в покои волокли со спиной исполосованной, ни слезинки не проронил. Ужин ему принесли, он до него даже не притронулся. Сэру Альве о том донесли, он не разжалобился. Сказал: мол, ничего. Утром опомнится, прощения просить будет… Ан совсем не так вышло…

– А что вышло-то? Что? – Кэйлин поерзал на стуле. – Вот нудный старик, тянет-тянет, досказать не может толком!

– Тот званый обед был как раз в пятницу, малый. А ровно в полночь пятница сменилась субботой. Кровавой Субботой, малый!

…Его заперли в собственной комнате, но по ощущениям – ровно как в темнице. Стражник захлопнул дверь, тут же скрежетнув ключом в замке.