Александр Прозоров - Бремя богов

Отодвинулся, чуть выждал и опустил свой взгляд.

Перед ним лежала Иришка. Заметно похудевшая и чуть более смуглая, немного увеличившаяся в росте, но это была она – ее волосы, ее острый взгляд, ее губы и вздернутый носик.

Само собой – а кого еще он мог воспроизвести по памяти с такой точностью, с таким тщанием, со всеми мельчайшими нюансами?! Со складочками на коже, с чуть загнутыми вверх ресницами, с легким белым пушком на верхней губе, со слегка вытянутыми мочками ушей и серьгами в них?!

Сочинить, придумать из ничего человека, похожего на реального – невозможно. Фантазия забывает о деталях, сглаживает их. Как ни старайся, но получается не живой образ – а мультяшный рисунок. Придумать реальный облик не по силам никому. Реальность возможно только вспомнить.

– Перерыв! – облегченно выдохнул колдун, откидываясь на спину. – Теперь нужно ждать восхода Луны.

– Получилось? – приподнялась Ласка.

– Обряд еще не закончен. – Молодой чародей вздохнул и придвинулся к огню. Подобрал с листов лопуха остывшую тушку зажаренного еще утром зайца, нанизал на прут, протянул к очагу, покачивая над огнем.

За спиной послышался шорох, быстрые шаги. Спустя несколько мгновений послышался удивленный возглас:

– Но это не я!

Степан вздохнул, откусил немного мяса и направился к озеру:

– Я никогда не видел тебя, Ласка, – напомнил он, – Поэтому не в силах вернуть тебе прежний облик. Я способен лишь подарить тебе внешность той, кого хорошо помню.

– Но ведь духи украли твою память!

– Да, – согласился колдун. – Поэтому я не могу рассказать, кто эта девушка. Но она стоит передо мной, как живая. Если тебе не нравится, я могу не завершать обряд. Нанесенные охрой знаки рассеются за пару недель, и ты станешь прежней. Хотя, нет, совсем забыл! Если не провести ночную часть заклинания, твой облик рассеется при первом же луче лунного света.

– Она красивая, – пробормотала Иришка, глядя на свое отражение. – Наверное, ты ее очень любил.

– Это правда, – Степан отвернулся и пошел обратно к костру. – Я ее любил.

– Ты же не помнишь!

– Ты отказываешься от этого облика? – перебил ее Золотарев, снова присаживаясь к огню и поднимая заячью тушку.

Дикарка помолчала, наклоняя голову из стороны в сторону, поворачиваясь, пытаясь поправить прическу. Громко сказала:

– Я не чувствую волос!

– Это потому, что их нет, – сунул тушку в огонь Золотарев. – Одна только показуха. Постарайся, чтобы тебя не таскали за кудряшки… Если, конечно, ты не предпочтешь моему колдовству озерный омут.

Ласка снова не ответила. Она продолжала себя разглядывать. И только когда воин великой Купавы обглодал последние косточки своей вчерашней добычи, девушка громко произнесла:

– Я стала красивой. Я красива. Я снова красива, безродный шаман! Ты исцелил меня! Ты вернул мне красоту! – Она выскочила из воды, добежала до костра и кинулась к Степану. Крепко его обняла и поцеловала в губы.

Она даже пахла Ириной!

С трудом сдержавшись, чтобы не обнять преображенную дикарку, Золотарев уточнил:

– Так ты согласна остаться такой навечно?

– Ты шутишь, шаман?! Конечно! Я снова стала красивой! – раскинула руки Ласка. – Самой красивой в роду! Самой-самой! Даже не знаю, чем тебе и отплатить…

Впрочем, судя по поведению, девушка хорошо знала, какая награда самая желанная для мужчины: она прижалась к нему крепче, всем телом, сомкнула ладони на затылке колдуна и снова его поцеловала.

– Не спеши, – шепотом посоветовал Золотарев. – Обряд еще не завершен. Тебе надлежит поклониться Луне, а мне нужно обвести недолговечную охру тем красителем, каковой останется на твоем теле навсегда.

Последняя задача оказалась вовсе не так проста, как казалось. Созданный, во избежание ошибок, временными «чернилами» амулет действовал на чародея так же хорошо, как и на простых смертных. Посему воспитаннику братства Купавы пришлось напрячь всю свою волю, дабы не поддаться мороку и сконцентрировать взгляд на реальной коже. Причем и само нанесение рисунка с помощью обычной иголки, точка за точкой – тоже требовало времени и терпения.

Золотарев закончил татуировку только глубокой ночью. Почти закончил: перед последними уколами он вознес свою мольбу поднявшейся в зенит Луне, дабы она приняла в свои лучи созданный им морок, выдохнул заклятие – и только после этого замкнул черный, окончательный картуш. Закрыл флакончик с тушью, спрятал иглу, подул на руны, расслабляясь и позволяя им рассеяться, исчезнуть под наведенным образом. Наконец облегченно перевел дух и вытянулся на укрытом плащовкой лапнике рядом с Лаской:

– Ну вот и все! Грудь не расчесывать, не пачкать, не мочить. В крайнем случае протирать родниковой водой.

– Благодарю тебя, шаман! – Девушка приподнялась, явно намереваясь сбегать к озеру, глянуть в отражение.

– Лежи… – положил руку ей на плечо Золотарев. – Место на пляже русалочье, как бы чего не случилось. До рассвета с подстилки лучше не уходить. Она заговорена.

Молодой колдун широко зевнул и мгновенно провалился в глубокий усталый сон.

Разбудил Степана восторженный девичий крик. Воспитанник братства поднялся, мельком глянув на холодное кострище – и его тут же едва не сбила с ног стремительная дикарка. Обняла, оторвала от земли, стремительно закружила – туземка оказалась весьма сильной дамой.

– Я красивая, шаман, я красивая! – закричала она. – Ты сделал меня красивой! Я думала, это все сон, а я и вправду красива! В нашем кочевье все ахнут! Идем, скорее идем туда!

Ласка схватила молодого колдуна за руку и потянула в лес.

– Сейчас, обожди… – Золотарев наскоро сложил подстилку, сунул в карман. – Полагаешь, твой род примет меня в племя?

– Конечно, примет! – уверенно отозвалась девушка. – Я скажу, что ты мой муж! Скажу, я так долго пропадала потому, что мы с тобой поженились!

– А ты долго пропадала?

– Три дня у болота таилась, ноги домой не несли, – призналась Ласка. – Токмо потом топиться пошла…

Она чуть замедлила шаг, приопустила голову – но вдруг резко повернулась, обняла колдуна за шею:

– Но ты вернул мне красоту! – Ее горячие губы мимолетно коснулись уст чародея, и дикарка тут же устремилась дальше, стремительно проскакивая в узкие просветы между колючими можжевельниками, подныривая под трухлявые стволы, перемахивая вывернутые корни и протискиваясь между тяжелыми еловыми лапами. Похоже, в непролазной лесной чаще существовала хорошо известная туземке тропка, неразличимая постороннему глазу.

– А разве у вас не жена переходит в дом мужа? – громко спросил ей в спину Золотарев.

– Скажем, что твой род меня не принял, и мы решили переселиться к нам… – Похоже, Ласка успела хорошо продумать правдоподобную историю, оправдывающую появление незнакомца.