Александр Прозоров - Бремя богов

– Мой шаман… Я вся твоя! Вся твоя!

Вырвавшееся из повиновения тело изогнулось дугой, взрываясь вожделением – и голова чародея совершенно ушла под воду. Только примитивные инстинкты не позволили ему в миг истинного наслаждения сделать глубокий, жадный вдох.

– Мой шаман! Как хорошо, что ты меня нашел! Как же я тебя люблю!

– Еще два-три таких проявления нежности, – отфыркиваясь и опираясь локтями в податливый песок, приподнялся Золотарев. – И я труп!

– Ты что, сердишься?

– Нет, – чуть отдышавшись, упал обратно в воду воспитанник братства. – Но предпочел бы делать это в сухости…

– Что именно? – томно спросила дикарка.

– Не сердиться! – помотал головой, расплескивая капли, колдун. – Ласка, еще немного – и с меня смоется печать. Хочешь познать ревность русалок?

Угроза возымела действие – девушка торопливо откатилась в сторону, отбежала на островок.

– Твой оберег и вправду может смыться, шаман?

– Ничто не вечно, моя любимая Ласка, – поднялся Золотарев и встряхнулся, только теперь понимая, насколько замерз. – Особенно, если долго держать это в проточной воде.

– Я твоя любимая?! – услышала только самое главное дикарка и опять подскочила к спутнику, закинула руки ему за шею.

– Давай договоримся! Ты займешься ужином и отпустишь меня к небесным духам, – предложил колдун. – И пока я не вернусь, ты будешь молчать.

Он торопливо поцеловал девушку и направился к подстилке.

Опустошенность в силах и желаниях принесли совершенно неожиданный результат – воспитанник братства провалился в медитацию с такой легкостью, словно упал в черный бездонный колодец, и закружился в невесомости, обозревая живые звезды вокруг. Огоньки жили и дышали, разгорались и тускнели, передвигались и сливались в единое целое, переплетались, текли ручьями и рассыпались в просторные созвездия…

Степана вернуло к реальности легкое прикосновение губ к его шее. Он открыл глаза, чуть провернул голову. Девушка показала ему лежащую на ладони жареную форель.

– Хочешь сказать, ужин уже готов?

– А мне уже можно разговаривать?

– Еще нет! – отрезал колдун. И чуть мягче добавил: – Я должен сохранить заклинание, нашептанное небесными духами, пока оно не истерлось из моей памяти. Ты ведь знаешь, с памятью у меня хреново…

Воспитанник братства принялся торопливо записывать пальцем на песке точки вспышек, их время, удаление и вектора, направление движения главных потоков и световых струй, их изменения… В общем – все, что нужно для составления матриц и вычисления точек экстремумов.

– Оно такое большое? – изумилась дикарка. – Как ты его вообще смог запомнить?

– Много тренировался… – рассеянно пробормотал колдун, водя пальцем по песку.

– Кажется, я знаю, зачем духи лишили тебя памяти, – засмеялась Ласка. – Они освобождали ее для своих заклинаний.

– Угу… – не стал спорить чародей, продолжая выписывать в пять столбиков нужные цифры. После чего резко распрямился, расслабляясь, и с облегчением тряхнул головой, избавляясь от массы собранных в ней за последний час сведений. – Как хорошо! Не вздумай сюда наступить! Не то в следующий раз я отправлю к духам тебя.

– Ты меня убьешь?

– Еще чего! – обнял девушку за плечо колдун и отвел в сторону. – Это слишком просто. Я отправлю тебя к духам зубрить все их заклинания вместо меня!

– Лучше я стану готовить для тебя вкусную еду и шить тебе одежду, – пообещала дикарка. – А мужскими делами занимайся сам.

Готовила дикарка и вправду отлично. Имея в своем распоряжении только огонь, соль и какие-то собранные по берегам травки – она ухитрялась превратить обычных окуней и форель в настоящее лакомство.

И это было отнюдь не единственным ее достоинством…

На рассвете чародей сел за расчеты, составляя матрицы и находя их определители, записывая точки экстремума. Когда список перевалил первый десяток, Золотарев остановился, копнул в песке ямку, тотчас наполнившуюся водой, провел над ней ладонью, прошептав наговор, заглянул в гладкую поверхность… И тотчас вскочил:

– Проклятье! Ласка, собираемся! Бегом!

– Что случилось?! – вскинулась дикарка, как раз раздувшая костер.

– Скифы! – Воин великой Купавы наскоро стер записи на песке. – У нас всего полтора дня и сорок километров пути! Да быстрее же, Ласка! Бегом!

Услышав о степняках, девушка вопросов больше не задавала. Разделась, покидала на нос плотика потрошеную рыбу. Свою одежду и одежду чародея положила на корму. Вместе путники столкнули примитивное суденышко на воду и повели его вверх по течению.

До сумерек путники не остановились ни разу, преодолев, по оценке Золотарева как раз около сорока верст. Однако это не еще значило, что цель находилась рядом. Ведь река текла по своим интересам, а лесовики селились по своим, стараясь забраться как можно глубже в густые непролазные чащи.

– Они где-то там! – указал на темнеющий на берегу ельник чародей. – Давай, Ласка, ищи тропу к стойбищу. Мне ее не рассмотреть.

Дикарка кивнула, продолжая толкать плот. Они прошли еще с километр, и когда Степан уже подумал, что спутница забыла про поручение, девушка вдруг распрямилась и указала на открывшиеся ивовые заросли:

– Туда!

Плотик путники просто вытянули на пологий травянистый пляж, а вот добытые сокровища – три мешка с солью – отнесли дальше в кустарник, спрятав в самой густой зелени. Затем оделись – и помчались через ветви, петляя непонятной для воспитанника братства змейкой. Тут он предпочел довериться опыту выросшей в лесах туземки.

И действительно – Ласка вела своего спутника так быстро, словно они шли не через плотные заросли, а по парковой дорожке. Прутья хлестали по ногам и бокам – но почти не мешали.

Когда стемнело, напарники уже вышли в сосновый бор. Здесь движение замедлилось – дикарка ныряла под старые стволы, огибала ельники, перебиралась через трухлявые груды – но делала это все медленнее и медленнее, пока, наконец, не замерла.

– Прости, шаман, я ничего не вижу, – услышал Степан из темноты, в которой с трудом угадывалась фигура его спутницы. – Нужно ждать рассвета.

– Тогда попытаемся уснуть, – не стал настаивать изрядно уставший чародей. Золотарев и без того уже давно не понимал, как Ласка ухитряется разбирать дорогу. – Правда, сделать постель у нас тут тоже не получится.

– Двигайся сюда, – опустилась куда-то вниз дикарка. – Тут мох и труха. Тепло, и под ребра ничего не попадет. Комаров тоже нет. Они таких мест не любят.

Путники двинулись дальше, едва только небо начало светлеть, и к восходу успели выбраться из совершенно непролазных – если бы не Ласка – буреломов на тропинку, различимую даже для пришельца из будущего. Еще примерно два часа быстрого хода – дорожка раздалась до ширины городского тротуара, и очень скоро воспитанник братства увидел впереди волнистый взгорок кочевья – теперь чародей знал, что именно нужно искать взглядом.