Александр Прозоров - Бремя богов

– Чужаки! – послышался тревожный возглас.

Стойбище лесовиков быстро пришло в движение. Охотники выдвинулись вперед с копьями в руках, женщины и дети отбежали далеко в стороны.

Запыхавшийся колдун замедлил шаг, приходя в себя, Ласка же вскинула руку:

– Доброй вам охоты, ловкие дети куницы, плодовитых жен, и да обходят ваши стойбища далеко стороной кровожадные дочери голодного демона! Мы пришли с миром!

– Не приближайтесь! Назад, несчастные, коли не ищете смерти! – предупредили лесовики. – Кто вы такие и что вам нужно в наших землях?

– Я шаман из рода куницы! – наконец-то смог заговорить Золотарев, все еще тяжело дыша. – Я ваш предок в пятом колене, умерший еще полтора века назад! А это моя жена Ласка. Я узнал, что сегодня днем скифы захватят в рабство самых сильных из вас, а всех остальных перебьют. Я уговорил небесных духов, дабы они позволили мне спасти свой род от гибели, и они отпустили меня с женой из сытного и солнечного небесного мира обратно сюда. И вот я предупреждаю вас… Прячьтесь! Сюда идут скифы!

Охотники, приопустив копья, стали растерянно переглядываться.

– Мы не помним тебя, шаман! – крикнул один из лесовиков. – Докажи, что ты не лжешь! Что ты наш родич!

– Этого не нужно, – отмахнулся Золотарев. – Я предупредил вас, дети мои. Мой отцовский долг исполнен, вы спасены. Если небесные духи не заберут меня обратно в небесный мир, вы найдете меня на берегу реки, в ивовых зарослях. Пойдем, Ласка. Я устал, я хочу отдохнуть.

– Стой, ты куда?! – закричали ему в спину сразу несколько мужчин. – Когда придут скифы, откуда?! Как твое имя?! Ты не врешь? Откуда ты это взял?!

Но молодой чародей только отмахнулся, не поворачивая головы.

Воспитанник братства не собирался вступать в разговоры, которые неминуемо выведут его на чистую воду. Он спешил убраться из кочевья, пока растерявшимся лесовикам не пришло в голову поймать его и допросить. И потому, едва только между ним и стойбищем оказалось несколько деревьев – предпочел исчезнуть, закрыться простеньким мороком на отведение глаз.

Путь назад по дневному, залитому светом лесу занял заметно меньше времени, чем ночная и утренняя беготня. Уже к полудню Степан и Ласка с облегчением вытянулись во весь рост возле своих драгоценных мешков.

– Ты назвал меня своею женой, шаман! – сразу припомнила дикарка.

– Прости, Ласка. Так получилось, – виновато пожал плечами чародей. – Я понимаю, сперва следовало спросить твоего согласия.

– Я совсем не обиделась, шаман, – покачала головой девушка. – Можешь называть. Мы ведь так и уговаривались.

– Это неправильно, Ласка, – вздохнул Золотарев. – Так нельзя.

– Ну, тогда не называй, – угрюмо согласилась дикарка.

Воспитанник братства крякнул, поднялся с песка, перебрался ближе к девушке и сел рядом с нею, внимательно смотря в ее лицо.

Ирино лицо!

Но это, конечно же, была на Иришка. И хотя поначалу любимый облик значил для него очень много – но рядом с ним уже почти два месяца через обширную Русскую равнину пробиралась отнюдь не практикантка из образовательного училища. Рядом с Золотаревым шла девушка, всегда готовая помочь и поддержать – даже не дожидаясь просьб с его стороны, всегда бодрая и веселая, заботливая и ласковая… Хотя главным было, конечно же, не это.

Главным стало то, что Степан мог на нее положиться. Он знал это, он чувствовал, он был уверен в своей спутнице. И хотел бы, чтобы так все оставалось и дальше. Чтобы Ласка из рода росомахи находилась рядом каждый день, до самого конца его здешнего пути. И хотя девушка уже сделала свой выбор, отдав ему свою судьбу в обмен на красоту, она все равно заслуживала услышать от воспитанника братства самые главные слова…

– Что-то не так, шаман? – встревожилась дикарка и торопливо себя ощупала. – Со мною опять неладно? Или ты что-то задумал?

– Я должен сказать тебе, Ласка, дочь росомахи, – ответил Золотарев, – что ты самая удивительная из встреченных мною девушек. Ты светлая и отзывчивая, ты чиста душой, ты сильная и хозяйственная, ты невероятно, удивительно красива. И хотя я явственно не достоин твоего внимания, но я все же спрошу тебя, чудеснейшая из невероятных, об одном очень важном для меня…

– Что?! – с тревогой перебила его дикарка. – Ты меня…

– Ласка, я прошу тебя стать моей женой!

– А-а-а-а!!! – Девушка сграбастала воина Купавы в жадные объятия и едва не сломала ребра, прижавшись щекой к щеке. – Ты клянешься?! Пред небесами, землей и глазами леса?! Клянешься мне в вечной любви?! Это правда, шаман?

О любви Степан предпочел бы не вспоминать. Ведь он видел перед собой не только туземку из густых чащоб, но и свою ненаглядную Иришку. Но на вопрос нужно было отвечать, и чародей решился:

– Да, Ласка из рода росомахи! Я клянусь!

– И я клянусь тебе, безродный шаман! Отныне ты можешь быть уверен в моей любви, в моем очаге и моем лоне! – уткнулась лбом в его лоб дикарка. – Ты и только ты останешься моим мужем до тех пор, пока родивший нас лес не заберет обратно нашу с тобою смертную плоть! И да будут небеса, земля и глаза леса свидетелем моей клятвы!

Ласка подкрепила свои слова крепким поцелуем. И он показался на вкус совсем другим, нежели все прежние. Очевидно – супружеским. И то, как она распустила ремень и скинула с себя платье – это тоже стало первым шагом в их общую новую жизнь…

Вкусив замужества, молодые люди развели костер, подбросили в него для дыма немного непросохшего хвороста, и дикарка снова взялась за рыбу, нанизывая тушки на заостренные ивовые прутья.

– Это даже лучше, что она вот так вот денек полежала, – с веселой живостью призналась девушка. – Соль за это время в мясо впиталась, и теперь куда как вкуснее запечется!

После полутора голодных дней первые шесть рыбешек проскочили в животы просто незамеченными. Ласка взялась за вторую порцию, а чародей отправился за хворостом, вскоре вернувшись с целой охапкой:

– Похоже, тут никто и никогда не искал дров, – сказал он, высыпая добычу на уже изрядно вытоптанную поляну. – За день столько сушняка набрать можно, что целый год топить хватит.

– Да, шаман, – согласилась девушка, протягивая ему ветку с двумя жареными окунями. – Возле кочевий валежника обычно не сыскать. Иной раз на полдня пути за топливом уходить приходится.

Колдун принял угощение, сел рядом с ней на подстилку и принялся обгладывать зубами горячее мясо, то и дело сплевывая мелкие косточки. Дикарка вера себя более культурно, отламывая белую плоть маленькими кусочками, выбирая кости и только после этого отправляя рыбу в рот.

– Вкуснятина! – похвалил угощение Золотарев. – Как поем, еще на рыбалку схожу. Пока еще лесовики нас найдут! Если вообще искать станут…