Екатерина Соболь - Земля забытых

Чудесное создание съело траву и, очевидно, приняв руку Розы за продолжение угощения, крепко схватило ее зубами. Роза завопила и дернулась назад. Лошадь, к счастью, уже поняла свою ошибку и разжала челюсти, но Роза продолжала голосить, заливаясь слезами и прижимая ладонь к груди. Генри думал, у нее кости раздроблены, но нет – только на пальцах остались синеватые вмятины.

– Пройдет, замолчи! – выдохнул Генри, но было поздно: со стороны замка послышались голоса охраны.

Генри схватил постанывающую Розу за здоровую руку и бросился прочь из конюшни, забыв, что на каблуках длиной с палец не побегаешь. Пришлось остановиться, стянуть с Розы туфли и вытащить ее из конюшни босиком, не забыв прихватить туфли и узел с вещами, без которых Роза отказывалась уходить. Через сад к ним уже бежали два стражника в золотых куртках – услышав такие крики, Генри на их месте тоже решил бы, что кого-то убивают.

– Это Освальд! – заорал один из стражников и остановился как вкопанный. – А ну стой! Именем короля приказываю тебе остановиться и выпустить девушку!

Генри помчался быстрее. Привычка людей произносить угрожающую речь, когда нужно молча преследовать врага, сейчас сослужила ему отличную службу. Бегун из Розы был хуже некуда, и если бы охранники серьезно поставили себе задачу их схватить, это получилось бы у них без особых усилий. Вместо этого они стояли и выкрикивали бессмысленные предупреждения: кажется, просто хотели выполнить свой долг, не приближаясь к Освальду, и надеялись, что беглецов задержит охрана у выхода за крепостную стену. Но Генри, мысленно поблагодарив Агату за то, что когда-то показала ему тайный лаз, побежал вовсе не к выходу.

Найти узкий разлом внизу крепостной стены оказалось несложно – Генри слишком долго находил дороги в горных лесах, чтобы потеряться в саду. Куда труднее оказалось заставить Розу проползти по мокрой земле, а потом протиснуть в щель все ее вещи.

К тому времени, как они оказались за стеной, Генри израсходовал весь свой запас терпения, так что причитания Розы насчет испорченного грязью платья слушать не стал и молча потащил ее вдоль озера туда, где начинался лес. Верхом они бы в два счета оторвались от погони, но про удобное путешествие на конях можно было забыть. Теперь весь дворец будет в курсе, что пленник сбежал, а Генри уже выучил, что со страху люди способны наделать куда больше глупостей, чем от храбрости. Что, если они попытаются убить его, а ранят Розу? Нет уж, возвращаться во дворец нельзя.

Куда идти дальше, Генри не представлял, так что просто отыскал в лесу место, где деревья сходились плотнее всего, усадил Розу на землю и еще немного обмазал грязью ее платье, чтобы его голубой цвет их не выдал. К счастью, сумерки уже подступали – еще не темнота, но воздух словно стал плотнее, а тени разрастались, укрывая землю. Если их будут здесь искать, придут с факелами, – погоня будет заметной, а самому Генри не нужен свет, чтобы ночью выбраться из леса.

От мрачных размышлений о том, что им теперь делать, его оторвал дрожащий голос Розы.

– Вот почему тебя никто не узнал, – запальчиво сказала она, прижимая к себе узел. – Ты ведешь себя не как принц. Чуть не вырвал мне руку, пока тащил сюда, и даже не извинился. Я промерзла, ноги босые, меня укусила лошадь, а ты ни разу не спросил, как я себя чувствую.

Генри вытаращил глаза.

– Ты вот об этом сейчас думаешь? Слушай меня: все серьезно. Эдвард ведет Освальда прямо к моему другу, и я понятия не имею, куда именно. У меня есть подсказка, вот она: «Путь дарителей с рассветом стал запутанным и сложным, но не нужно быть поэтом, чтоб мечтать о невозможном». Эта бессмыслица должна указывать на какое-то место, и Эдвард почти сразу его отгадал. Можешь помочь?

Роза смотрела на него во все глаза. В этих глазах было полно усталости и страха, но ничего похожего на: «Конечно, я знаю ответ!», Генри со вздохом развязал узел, полный цветных тряпок, нащупал что-то меховое и протянул ей.

– Взяла хоть что-то теплое – уже хорошо. Ночи холодные, заморыш вроде тебя околеет в два счета.

Он надеялся, что это прозвучало заботливо и шутливо, как, наверное, положено говорить принцам, но, судя по лицу Розы, больших успехов на этом поприще он не добился.

– Ладно, вернемся к загадке, – пробормотал Генри, глядя, как Роза натягивает хлипкую меховую безрукавку. – Вот что меня в ней смущает: почему с рассветом путь должен стать сложным? Днем-то путешествовать легче. И при чем тут поэты? О чем таком невозможном они мечтают?

– О любви, – пролепетала Роза, кутаясь в безрукавку. – О красоте. О звездах. О том, чтобы раскрыть тайны природы.

– Звезды, – выдохнул Генри. – Роза, ты гений. Ну конечно! Олдус Прайд рассказывал, что герб королевства – это сердце, корона и пять звезд, а надпись на нем…

– «Пусть освещают звезды путь дарителей», – закончила Роза и, выудив из узла квадратик кружевной ткани, тихо в него высморкалась с таким видом, будто делает что-то ужасное.

– А что это вообще значит? Глупость какая-то: звезды всем одинаково светят.

– Это древний девиз волшебного королевства, мне папа рассказывал, – осипшим голосом сказала Роза.

Бегать босиком в конце зимы явно было не лучшей идеей. Генри хотел снять сапоги и натянуть на нее, но потом взглянул на ее босые ноги и раздумал: они были такие маленькие, что в его сапогах она бы и шагу не смогла пройти.

– Дарители, – продолжила Роза, – это не просто люди с дарами, это те, кто как можно больше дарит другим. В сказках это слово всегда используют как высший комплимент. И девиз говорит, что если ты будешь щедрым и храбрым, то само королевство поможет тебе во всем, что для тебя важно. В сказках часто говорится, что звезды вели героев прямо к цели.

– Они и так приведут, куда надо, главное – знать, куда хочешь попасть, – пробормотал Генри, вглядываясь в едва заметный рисунок первых звезд. – А на главный вопрос – куда именно идти – в стишке ответа нет. Надо подождать, пока стемнеет. Звучит смешно, но вдруг звезды правда подскажут ответ?

Генри положил босые ноги Розы себе на колени и потер облепленные землей ступни, даже сквозь перчатки чувствуя, какие они холодные. Роза вскрикнула и отдернула ноги.

– Это неприлично, – выдавила она, глядя на него, как на опасного зверя.

– Тогда замерзай, – огрызнулся Генри, жалея, что не дочитал книгу о хороших манерах.

Роза насупилась и отвернулась. Так они и сидели, пока звезды не проступили в полную силу. Генри смотрел на знакомые созвездия, пытаясь прочитать в них что-нибудь новое. Но если герои древности и видели в них тайные путеводные знаки, он ничего похожего не замечал. Роза сидела очень тихо, обхватив колени и иногда поглядывая на него, Генри чувствовал этот взгляд кожей, – щекочущий, как прикосновение. Иногда она кашляла, и тогда ему хотелось предложить ей прижаться к нему ближе, чтобы согреться, но после истории с ногами сказать это он так и не решился.