Гай Орловский - Слуга Жнеца [СИ]

– Генэль, – снова прошептала желтоглазая. – Посмотри на меня. Это я. Да очнись же!

Веки высокородной дрогнули, пушистые ресницы медленно поднялись, солнечная шумно вдохнула и несколько мгновений тупо таращилась на Хранителя. Потом уши вытянулись, как заостренные пики.

– Распутай меня немедленно! – заговорила она громким шепотом. – Он не нормальный и боюсь представить, что задумал. За такое король Эолума его уничтожит! И всех, кто ему помогает!

Каонэль бегло оглядела зал.

– Тише! – шепотом выдохнула она.

Солнечная вытаращилась на нее безумными глазами, на лице отразилась палитра эмоций от радости, что больше не одна, до презрения и ненависти. Потом принялась дергать веревки, но получился лишь шум.

– Бесполезно, – произнесла Каонэль, опасливо оглядываясь на проход, в котором скрылся чужак. – Веревки будто на гоблинов, а может и огров делали. Тем более мокрые. Придется резать.

– Это ты подстроила? – прошипела высокородная, метнув на серую уничтожающий взгляд.

Каонэль посмотрела нее, как на безумную.

– Разуй глаза, – произнесла она. – Что я, по-твоему, тут делаю?

На лице солнечной пляшут тени, глаза полыхают синим огнем, будто это Каонэль во всем виновата. Всегда идеальное и опрятное платье порвано на бедре, а в дыре сияет белоснежная кожа.

Она снова дернула руками и прошептала:

– Откуда я знаю, что у таких, как ты на уме. Может это коварный план, и ты хочешь выкуп.

– Ты спятила? – бросила серая. – Я вообще-то тебя спасать шла, жизнью рисковала. И все еще рискую, учитывая, что мы обе в пещере, а рядом какой-то живодер.

Белокожая изменилась в лице, глаза уставились на Каонэль, словно она только что превратилась из эльфийки в нечто невероятное и странное. Губы Генэль бесшумно зашевелились, но серая смогла разобрать удивленное «спасать».

В проходе что-то стукнуло, послышались шаги, через секунду из темноты вынырнула долговязая фигура в шляпе, сильно надвинутой на лицо. Каонэль едва успела присесть, прячась за алтарем.

Высокородная тоже замерла, только глаза поворачиваются следом за незнакомцем.

Тот пересек зал и остановился возле одного из камней, ладонь нырнула в складку мантии и через секунду из нее появился небольшой шар. Один из тех, что лежали в телеге, которую мелкинд оставил за башней.

Незнакомец очень бережно, словно шар может разбиться от малейшего прикосновения, опустил его на камень и перешел к другому. Каонэль пришлось переползти.

Чужак остановился и покосился на Генэль. Та дернулась, отвлекая внимание, лицо приняло высокомерное выражение, а взгляд стал холодным.

– Вы, верное, ошиблись, – произнесла она так величественно, что Каонэль чуть не вылезла посмотреть. – Я уже говорила, что схватили не того. Но если сию минуту исправите это ужасное недоразумение, я постараюсь уговорить гвардейцев убить вас быстро и без мучений.

Существо покачало головой, из-под шляпы прозвучал жуткий голос:

– Я не ошибся, о высокородная эльфийка. Я долго скитался, в поисках душ, что ценнее золота. Ценнее адамантина, который вы так любите. А когда учуял ее…

Он указал на Генэль, которая синими глазами взирает на происходящее, стараясь держаться достойно, но уши предательски подрагивают. Потом продолжил:

– Мой путь был предрешен. Пришлось идти из далеких земель, где наше славное племя довольствуется лишь умершими. Их души, как пыль на сапогах времени, что идет неумолимыми шагами. Но в мое хранилище попадают настоящие алмазы. Я не стану ждать, пока твой час придет, а сам приближу его. И тогда ты обретешь вечность.

Невозмутимое выражение стало сползать с лица Генэль, глаза округлились, уши позорно прижались, словно она не высокородная, а какая-нибудь рабыня из неведомых северных стран.

Бросив быстрый взгляд в сторону, где прячется Каонэль, она быстро проговорила:

– Ты же говорил, что не причинишь мне вред?! А теперь хочешь убить! Убить эльфа? За это будет страшное наказание! Страшное!

Незнакомец выложил второй шар на камень.

– Смерть – моя работа, – сказал он гулко.

Высокородная нервно сглотнула, взгляд приковался к фигуре в шляпе, от которой веет холодом вечности. Существо качнулось и направилось к следующему камню. Каонэль на четвереньках переползла на другую сторону, моля забытых богов. что бы слух у чужака был не такой чуткий, как у нее.

Он, тем временем, выложил следующую сферу, а когда закончил с четвертой, приблизился к алтарю и наклонился над высокородной. Каонэль услышала сдавленный вдох, потом частую дробь, лишь через секунду серая поняла, что это стучат зубы белокожей.

– Не ты ли, – проговорил чужак голосом, которому сама смерть позавидовала бы, – чуть раньше готова была убить соплеменницу? Не ты ли зажгла огненный шар в ладони и грозилась сжечь? Я все чувствовал, эльфийка. Чувствовал твое желание лишить жизни живое существо. Мы всегда это слышим. Момент смерти манит нас, как мотыльков огонь. Ответь мне, солнечная, чем ты лучше?

Генэль задрожала, как осина во время урагана, ноготки впились в камень и противно заскрипели. Она шумно сглотнула, и прошептала:

– Что ты такое…

– Отвечай! – крикнул незнакомец, и своды пещеры задрожали, а эхо разбилось на сотни частей, разлетаясь в самые потаенные углы.

Генэль прошептала помертвевшим голосом:

– То была справедливость. Я бы в жизни не…

Чужак еще сильнее приблизился, застыв на расстоянии ладони от ее лица.

– Справедливость? – оборвал он.

– Честная битва, – дрожащим голосом произнесла высокородная. – Это не считается…

– Честная? Ты могла лишить мир чудесного создания, а я был пленен. Я не смог бы поймать ее душу! Где бы она оказалась?!

– Я… я не знаю, – едва слышно пролепетала Генэль и всхлипнула.

В блестящую от воды стену, гладкой, как эолумское зеркало, Каонэль видела, как по вискам высокородной потекли слезы. Потом Генэль отвернулась, зажмурившись, будто больше не может смотреть в лицо ужасу, что скрывается под шляпой.

Каонэль шевельнулась. Незнакомец поднял голову и в отражении, наконец, заметил ее.

Серая подпрыгнула, видя, что прятаться больше нет смысла. В воздухе сверкнуло антрацитовое лезвие, и она приземлилась на край алтаря.

– Отпусти ее немедленно! – закричала Каонэль, удивляясь собственной смелости. – Иначе на тебя обрушится гнев всех Хранителей.

Чужак неспешно повернул голову к серой, все так же пряча лицо под шляпой. Пальцы сцепились в замок в молитвенном жесте, Каонэль растерялась, когда он застыл спокойно и безмятежно.

Потом плавно поднял левую длань и задрал голову. Обе эльфийки охнули, когда перед ними предстало лицо с круглыми рыбьими глазами. Отверстия вместо носа мерно расширяются и сужаются, а седые волосы плавно качаются, словно в пещере ветер.