Барри Хьюарт - Хроники Мастера Ли и Десятого Быка

Внутри находился самый впечатляющий корень женьшеня, который только можно было себе представить. Неудивительно, что Прародительница хранила его вместе со своими самыми ценными приобретениями, как и предвидел мастер Ли. Запах, исходящий от него, был так силен, что у меня закружилась голова.

– Бык, это крайне интересно, но Корень Силы совершенно не похож на Великий Корень Силы, описанный нам Подкаблучником Хо, – сказал мастер Ли. – Конечно, Хо сомневается, что видел именно женьшень. Помолимся, чтобы он оказался достойным потраченных усилий.

Я уже решил, что дети исцелятся, потому сейчас не могу описать чувство счастья, бушевавшее в моем сердце. Вскоре дождь прекратился, облака разошлись, и мы со всеми предосторожностями отправились обратно, крадучись сквозь густой, водоворотами вьющийся туман. Подкаблучник Хо ждал нас у входа на кладбище, его глаза сверкали так же, как и в тот момент, когда Яркая Звезда вошла в дверь. Мы пошли вдоль могил и, достигнув мавзолея Прародительницы, услышали слабый звук лопат, скребущих землю.

– Хо, подозреваю, что какие-то отбросы, нанятые Ваном-Яйцерезом, решили выкопать твою дочь, – задумчиво произнес мастер Ли. – Ты не возражаешь против разграбления её могилы?

– Ни в малейшей степени, – ответил Хо. – Моя возлюбленная жена и её семь жирных сестер положили в гроб много драгоценностей, и я сильно сомневаюсь, что моя дражайшая доченька заслужила право унести их с собой.

Под его кротким обличьем таился железный характер. Мы услышали, как лопаты проскрежетали по крышке гроба, а потом треск ломающегося дерева.

– Ну что, есть какое-нибудь подходящее добро? – произнес странно знакомый голос.

Второй грабитель секунду помедлил и ответил:

– Отличное.

Его голос также показался мне знакомым.

Туман расчистился, в лунном свете сверкнуло лезвие.

– Возьми нож, – сказал первый грабитель. – А то я боюсь трупов.

– Хо, мы не можем дать им осквернить труп твоей дочери, – прошептал я.

– Волосы и ногти, – ответил он.

– Что?

– Волосы и ногти, – терпеливо пояснил мастер Ли. – Очень древний обычай. Грабители могил выкапывают тела женщин благородного происхождения, отрезают их шелковые локоны и безупречные ногти, которые потом с выгодой продают дорогим содержанкам. Те, в свою очередь, говорят, что волосы и ногти принадлежат им, отдавая их в знак преданности состоятельным любовникам. Обманутый думает, что одержимая страстью женщина дала ему власть над своей жизнью и смертью – любой порядочной колдунье хватит и ногтя для убийства человека, которому он принадлежал, – и отвечает на такое доверие немыслимо ценными дарами. Таким образом, красота усопшей продолжает разорять влюбленных мужчин еще долго после её кончины. Крайне интересная форма бессмертия.

Пока воры забрасывали могилу землей, я решил посмотреть на них. От удивления у меня чуть глаза из орбит не выскочили.

– Кто, скажи на милость, копает землю так, что она собирается точно на другой стороне ямы? – брюзжал Ростовщик Фань.

– В ответ на твой вопрос, мой глубокоуважаемый коллега, – шипел Грязнуля Ма, – я советую тебе помочиться на землю и изучить собственное отражение в луже!

Ли Као выглянул из кустов рядом со мной, его глаза сузились при виде этой неприятной парочки.

– Странно, – задумчиво прокомментировал он увиденное. – Судьба, наверное, ведь Ростовщик Фань явно не тот человек, который записывает в дневник все, что знает. Как я выгляжу?

– Выглядите? – тупо переспросил я.

– Лак держится?

Я осмотрел его. Лак потрескался, и мастер напоминал по виду шестимесячный труп.

– Вы выглядите отвратительно, – прошептал я.

– Поосторожнее с лопатой! – возопил Грязнуля Ма, отпрыгнув в страхе назад. – Ты чуть не закопал мою тень в могилу!

– Почему ты не привязываешь свою тень шнуром к телу, как и всякий благоразумный человек? – проворчал Фань.

– Прелестно. У предрассудков есть свои преимущества, – обрадовано заметил мастер Ли.

Он выскользнул из кустов, и вскоре сквозь туман медленно поплыл лакированный архат.

– О-о-о-о-о-о-о-о-о-о! – стонал ужасающий призрак.

Грязнуля Ма тут же рухнул в обмороке на полузакрытый гроб, а Ростовщик Фань упал на колени и закрыл глаза. В воздухе зазвучал глухой, замогильный голос с сильным тибетским акцентом:

– Я Цзо Чжед Чон, Повелитель Женьшеня. Кто осмелился украсть мой Корень Силы?

– Дух, пощади меня! – завыл Фань. – Я знал, что у Прародительницы есть такой корень, но клянусь, понятия не имею, где она его прячет.

– Не просто корень! – взревел Повелитель Женьшеня. – Я имею в виду Великий Корень!

– О Дух, на свете существует только один Великий Корень Силы, и не один смиренный ростовщик не посмеет даже коснуться его, – всхлипнул Фань.

– У кого находится мой корень? Где он спрятан?

– Я не смею! – запричитал Фань.

Цзо Чжед Чон поднял свое ужасающее лицо к Небесам и протянул вверх руку, собираясь испепелить презренного смертного молнией.

– Князь Цинь! – закричал Ростовщик Фань. – Он спрятан в его лабиринте!

Ужасный архат задумался на целую минуту, а потом щелкнул пальцами.

– Прочь!

Оказалось, Грязнуля Ма только изобразил обморок. Он взвился из ямы и обогнал своего напарника на целых двадцать шагов. Вскоре они оба скрылись в тумане. Ли Као задумчиво посмотрел в могилу, потом опустился на колени и что-то из неё достал. В руках у него показался предмет, который мастер повертел в лунном свете, затем мудрец подошел к нам и передал его Подкаблучнику Хо, вскрикнувшему от восторга. Это был осколок глиняной таблички, покрытый такими же древними иероглифами, как и на тех скрижалях, которые мой несостоявшийся тесть изучал в течение шестнадцати лет. Но этот осколок был гораздо больше и содержал несколько абзацев текста.

В отдалении мы услышали, что жена Подкаблучника Хо и её семь жирных сестер присоединились к Прародительнице.

– Отрубить им головы!

Дамы взвыли, а Подкаблучнику Хо тут же представилась сладостная картина мести всем этим особам.

– Ли Као, а во время прогулок по садам тебе не встречались еще несколько старых колодцев? – спросил он с надеждой.

– Я бы посоветовал использовать топор, – ответил мастер Ли.

– Топор. Да, топор, конечно.

Мы снова побежали, на этот раз к стене рядом с колодцем. Ли Као заухал совой, собака ответила ему лаем, а потом завыла. Мы попрощались с Подкаблучником Хо, я даже прослезился и Ли Као взобрался мне на спину. Разобранную кладку, бывшую на месте двери, мы предусмотрительно завесили холстом, выкрашенным под цвет остальной стены. Я отвел его в сторону и побежал по пустому коридору. Взбираясь по веревочной лестнице на противоположную сторону, я оглянулся и увидел, как Хо Вен в одной руке держит драгоценную табличку, а другой сжимает воображаемый топор.