Барри Хьюарт - Хроники Мастера Ли и Десятого Быка

– Что… Ну, ничего не случилось, – ответил я.

– Точно. Пламя не прыгнуло в дыру, потому что в могиле и так свежий воздух, – сказал он. – Значит отсюда есть другой выход, и совсем недавно кто-то им воспользовался. Мы опоздали. Воры уже были здесь, а это означает, что это совершенно необычные воры.

Для меня это было слишком туманно, но принц взглянул на Мастера Ли с внезапным интересом.

– Они не взяли ни золото, ни драгоценности, и даже не коснулись погребального платья Тоу Ван, – с удивлением сказал он.

– Так что же они взяли? – спросил Мастер Ли.

Пока мы молчали, он сам ответил на свой вопрос.

– Они взяли камень. Все надписи свидетельствуют о том, что Смеющийся Принц поклонялся камню. Умирая, он безусловно приказал похоронить камень вместе с собой, так что скорее всего камень забрали из святилища и положили ему в руки, и только потом на труп надели нефритовую одежду. Нефрит – один из самых твердых материалов. Можно повредить камень, если попытаться сломать нефрит, так что они просто забрали проклятую мумию с собой. А теперь подумайте, что это за люди, которые не обращают внимания на золото и драгоценности, но готовы на все ради священного камня?

– Какой-нибудь религиозный орден? – предположил принц.

Мастер Ли пожал плечами. – Во всяком случае другого ничего в голову не приходит, – сказал он. – Помните, что Смеющийся Принц создал псевдо-религиозный орден, который назвал «Монахи Радости», и, единственные из всего двора, они не умерли вместе с принцем – по меньшей мере их скелетов мы не нашли. Не можем ли мы предположить, что он приказал ордену существовать вечно.

В конце концов я обнаружил свой язык. – Для чего?

Мастер Ли широко взмахнул руками. – Откуда я знаю? – воскликнул он. – Мы знаем, что он поклонялся камню, но не знаем почему. Приверженцы древних шаманских культов часто смеются и пляшут во время молитвы, для некоторых смех и пляски даже заменяют молитву, и я не могу не подумать о числе пять, которое постоянно повторяется в странных формулах Смеющегося Принца. Пять – священное число для многих странных культов, как древних, так и современных. Например для варваров Ю-хао, которые, как говорят, живут в деревянных домах с пятью стенами, и поклоняются пятиглавому демону в храме с пятью куполами.

Мастер Ли вытащил флягу с вином и предложил нам, но мы отказались. Он жадно выпил пинту или две, а потом вытер губы бородой.

– Принц, я в тупике, – откровенно сказал он. – Мысль о том, что мы имеем дело не с обычными преступниками, вывела меня из равновесия. Только одно я знаю точно: мы должны узнать все о странном заманивающем звуке и о разрушении Дороги Принца, а это значит, что Бык и я отправимся в Чанъань с образцами почвы, а потом должны прибрать к рукам величайшего специалиста по звукам в империи. А вы, тем временем, должны решить, что делать с этим.

И он махнул флягой в сторону комнаты с сокровищами.

– Технически все это ваше. Вам они нужны?

Принц пожал плечами. – Ночные кошмары сведут меня в могилу за месяц, если я возьму хотя бы одну монету, – сказал он.

– Тем не менее, если хотя бы одно слово о подземном дворце просочится наружу, вскоре вы удостоитесь посещения всеми бандитами, генералами и жадными государственными министрами империи, – заметил Мастер Ли.

– А если я пожертвую все это трону? – с надеждой спросил принц.

– Люди склонны приписывать всем свои пороки, – ответил Мастер Ли. – Преступник никогда не поверит, что вы не оставили себе какой-нибудь, самой маленькой геммы, а отсутствие нефритового наряда вашего предка будет считаться абсолютным доказательством. Вы очень любите пытки?

Принц стал бледнее любого скелета. – Но что я могу сделать с могилой? – жалобно прошептал он.

Мастер Ли повернулся ко мне. – Бык, ты можешь все это привести в порядок? – спросил он.

Я гордо выпрямился. – Достопочтенный господин, вы разговариваете с бывшим лучшим подмастерьем Большого Хонга, кузнеца нашей деревни.

Мастер Ли повернулся к принцу. – С какой могилой? – спросил он.

– С какой могилой? – спросил и я.

На лицо принца начали возвращаться краски. – С какой могилой? – спросил он.

На самом деле это оказалось не слишком трудно. Я легко заменил камни и кирпичи, и нашел в поместье бесчисленное число листов железа. С гордостью я показал им как умею раздувать меха и работать с горном. Когда я закончил, никто не сумел бы найти заплату в железной стене, если бы не знал о ней заранее.

На самом деле труднее всего было вернуть скелеты в туннеле обратно на место, но только потому, что я все время слышал, как позади меня ползет сумасшедшая мумия в нефритовой одежде. И когда я щедро добавил к стене слои пыли и паутины, никакой, даже самый жадный чиновник в империи не поверил бы, что Принц Лиу Пао – или любой другой – входил в могилу Смеющего Принца. А потом мы уехали в Чанъань.

Раньше я никогда не был в столице, но долго жил в Пекине и думал, что знаю большие города. Иллюзия растаяла как дым, когда мы прошли через Ворота Сверкающей Добродетели и я, как какой-нибудь неотесанный деревенщина, разинул рот, увидев гудящий улей, в котором два миллиона человек жужжали внутри стен на площади не меньше тысячи му. [34] Му = 1/15 га Двадцать пять улиц вели с севера на юг, и каждая из них была сорок восемь чи в ширину и битком набита вязами, лавками с фруктами и пагодами. Все улицы тянулись к высокой горе, которая называлась Голова Плоского Дракона, и сливались в одну дорогу, покрытую голубоватым камнем и извилистую, как хвост дракона, которая и вела к роскошным домам высших чиновников, правивших империей.

Я был потрясен и молчал, пока мы шли по улице Багрового Воробья к Голове Дракона. Мы проходили через Ворота Красной Птицы, когда гром тысяч барабанов возвестил от открытии рынков, у меня закружилась голова и я почувствовал в атмосфере тысячи лет величия, когда мы подошли к легендарной Лесной Академии, где процветали гении Китая. Мастер Ли был одним из этих гениев, но отозвался об Академии не слишком уважительно.

– Обман, мой мальчик! Обман и подделка, – сказал он, с отвращением махнув рукой на священные здания. – Гнилая действительность, раскрашенная и позолоченная ложью. Некоторые из этих лживых мифов, однако, достаточно красивы, и мой любимый – маленький крестьянский парень копает канаву перед деревенской школой.

Мастер Ли вытащил флягу и глубоко глотнул, что вызвало возмущенные восклицания изысканно выглядевших пешеходов. Он не обратил на них внимания.

– Острые уши уличных мальчишек слышат отрывки из лекций, несущиеся из окон, – сказал Мастер Ли, громко рыгнув. – Однажды учитель по рассеянности упал в канаву и к своему удивлению обнаружил, что мальчик покрыл стены отличными рисунками, безошибочными формулами и выученными цитатами из древних.