Виталий Храмов - Старый Мамонт

– В засаду ведут, – замечаю Я-Олег.

Я соглашаюсь. Опять Я-Спартак-гоб пытаюсь пробить их боевые скафандры стрелой арбалета. Стрела легко проходит через силовое поле, генерируемое наспинным эмиттером, но не может пробить брони скафандра. И Я-Марк почему-то не могу создать внутри них Резонансную Пустоту. А Я-Олег не могу пробить их ментальные блоки.

У Я-Серого – идея. Одна на всех. Безумная. Но в том зале – ещё один Паук. Или – не один. Объединиться им и стать, из 2+1, в 3 – ещё хуже.

Встаём стеной щитов. А за нашими спинами открываем портал, скрытый щитами. Я-Серый не владеет Прыжком. А Я-Саня – ходячий эмиттер Абсолютного Барьера. Я-Марк и Я-Олег бессильны пробить броню Пауков. Я-Серый прыгаю в портал. И Я-Рекс – следом.

Портал открылся прямо за спинами Пауков. Они поворачиваются. Бежим, втроём, к ним. С рёвом, Клинок Вздоха Дракона рассекает одного Паука. Из зала приходит широкий луч дезинтегратора. Я-Рекс закрыл своим щитом и своим телом Я-Серого, дав ему долю секунды, чтобы уйти с линии смерти за изгиб тоннеля.

Боль! Как больно терять Себя! Рекс прахом осыпается, паром рассеивается.

Но мой Святой Проводник пронзает гибкое сочленение скафандра второго Паука, полоса ревущего пламени отсекает ему ноги, Клинок Тьмы впивается в мягкое мясо раны. Нас укрыл Ниппель.

Два – один. Нас – четверо. Он – один.

Ещё раз отмечаю их эгоизм. Мы бы все втроём встретили угрозу. Эти разделились. Оставшийся в зале фактически нашими руками уничтожил двух Пауков – не насекомых. Настоящая корпоративная этика – ты сдохни сегодня, а я – завтра. Не понимаем. Никакие «внутрикорпоративные тёрки» не должны встать между тобой и врагом! Ну, их, нелюдей – не поймёшь!

Я-Марк тщетно ищу в прахе рептилоидов (наше объединённое сознание лишь слегка удивилось, что это – разумные ящерицы) накопители. Я-Саня вмешиваюсь, подсказываю, что всё это барахло – скафандр и оружие – довольно любопытное. Останки Пауков, их оборудование, снаряжение, исковерканные доспехи и останки Рекса – всё летит в Мешок.

Идём шеренгой на Паука. Он сидит за гашетками стационарной установки. Начинает палить. Всё меркнет. Сопоставление мощи – как сравнить мощность ротного пулемёта и четырёх стволов крупнокалиберной Шилки-скорострелки. Такая мощь излучения, нарушающего упорядоченные связи молекул и даже атомов, что сам свет искажается. Сама реальность «плывёт». Всё застят пыль, пар и прах. Стены зала потеряли облицовку, текут, превратились в стены пещеры, но и они стремительно оплывают, разлетаются прахом и пылью.

Я-Саня, по привычке, хочу метнуть гранату в пулемётное гнездо. Но мои СШГ совсем не слепят врага. Видимо, у брони Паука встроенная защита от грохота и вспышек. Я-Марк метаю гранаты Пауков. Не зная, какая из них как сработает – летят, подряд, обе.

И тут Ниппель не выдерживает! С грохотом лопается! Мы – как тараканы – кто куда! Уходим с линии огня. Но и Паук летит куда-то в завесу пыли.

Боль!

Беззвучный хлопок, легкая рябь, «пулемёт» застыл. Тут же вспухает плазма, сплавляя, коверкая установку.

Боль! Я-Олег бьюсь в агонии. Блокировка боли не способна отсечь боль утраты половины тела.

Бросаю Печать Лечения. Этим выдаю себя в этой сплошной взвеси. Моя левая рука со щитом испаряются и осыпаются, оседая трухой на пол. Не успел полностью уйти с линии огня. По уже выработавшейся привычке – закрылся щитом, выбрасывая тело в сторону. Щит из панциря паука выдержал лишь долю секунды, но я успел спастись, почти весь. Боль! Руки нет. Обрубок чуть ниже наплечника. Боль! Печать! Блокировка! Боль!

Боль! Я-Марк получил лазером в бок. Изрядный кусок тела – взрывом – выкипел прежде, чем Я-Марк, как Пустотник, поглотил этот импульс.

Я-Серый засёк местоположение Паука по этому импульсу. Невидимый прежде лазерный импульс горел пылевой взвесью, росчерк этот соединил Марка и Паука. Я-Серый бегу на Паука. Уворачиваюсь от светящихся сгустков плазмы, поднырнул под импульс луча смерти. Прежде чем Паук развернул ко Мне-Серому свой лазерный излучатель, полосой ревущего пламени Вздоха Дракона отрубаю кончик лазерного ружья, смахиваю Пауку левое плечо с рукой и плазмомётом. Хотел – с головой, но Паук – очень ловкий, голову выдернул из-под удара. И с правого плеча в упор бьёт излучатель.

Боль! Я-Серый рассыпаюсь – как снежная баба – на куски. Испарилось всё, что не было прикрыто Бронёй Стража Дракона. От Белохвоста остался только обрубок корпуса в панцире, с головой в шлеме и по половине ног-рук, что были в наручах и поножах.

Мы не успели. Мы ринулись в атаку вместе с Белохвостом. Но не успели до выстрела. Не успели спасти Серого. Я вгоняю свой меч в сочленение брони спины Паука, мимолётом отмечая, как скафандр рептилоида пенится, запенивая обширную рану на плече Паука.

– Марк! Бей! – кричу я.

Единение разумов пропало. Олег не с нами уже. Боль!

И Марк… ударил. Но не Паука, совершенно не впавшего в шок от ран, никак не отреагировав на «начинку» моего меча. Марк ударил… мне в спину. Его меч вышел у меня из груди. Прямо в сочленение нагрудного панциря и защиты живота. Харкаю кровью прямо в лицо-шлем Паука. Заваливаюсь назад. На руки Марка. В замок его рук. В блок захвата.

– Ты обещал! – кричит Марк Пауку. – Я сделал, как ты просил! Они – тут! Мертвы! Отмени взрыв!

Окровавленная личина настоятеля Ордена Иглы разъезжается, явив нам истинную морду Паука. Да, гуманоидного, но – рептилоида. Вертикальные зрачки, без бровей и ресниц, едва заметная чешуйчатость жёлтой, слегка с зеленцой, змеиной кожи. Губы раскрываются, мелькает раздвоенный язык.

Рептилоид выбрасывает из своих перчаток, как Россомаха, клинки, пронзает мне грудь сразу двумя лезвиями. Стальной доспех он проткнул, как пивную алюминиевую банку, кольчугу и поддоспешник – как шёлковую тюль занавески.

Боль! Не могу дышать. Мир меркнет, пульсирует. Блокировка боли не справляется. Ощущаю всю полноту нестерпимой боли. Тело идёт вразнос, трясётся, как холодильник с незакреплённым компрессором. Агония моего тела на клинках рептилии лишь расширяет раны. И боль – расплавленной сталью и кислотой – разъедает и жжёт в ранах.

С широким потоком крови из меня уходит тепло жизни. Немеющее тело болит меньше. Боль уходит стремительно. Жизнь – ещё быстрее.

Рептилоид выдёргивает клинки, длинный язык змеи пробегает по лезвиям. Он слизывал мою кровь со своего оружия. И говорит Марку:

– Да! Это – он. Разрывник. Мамонт. Ты выполнил свой договор, обезьянка. Но ты зря подумал, что и я – такой же примитивный разум, как и вы. Зачем мне отменять взрыв? Вы – мертвы. Теперь я убью и нашего Изначального Врага!

В ладони рептилоида появляется пульт с бегущими символами. И двумя хорошо различимыми кнопками.