Александр Забусов - Синица в руках [СИ]

– Это точно, каждый из них мнит себя на столе Великого князя и не отдаст главенства иному правителю. По уму, собрать бы в кулак всю силушку, у нас воев попросить и ударить на поганых! – в избытке чувств, боярин повысил голос, опять заставив Молчана открыть глаза и посмотреть на князя.

– Как же! Они защититься-то не могут, предупредить вторжение не получается. Стараются только полон и награбленное имущество отбивать. В степи орду не догнать. Хорошо, что научились перенимать караваны с награбленным перерезая обратную дорогу с Руси. Все это было бы терпимо, если не брать в расчет призывы к половцам самих князей поучаствовать в междоусобицах

– Но ведь и нас призывают?

– Но наши дружины при этом не гонят полоны через степь в Тавриду, а ежели не испить ратной чаши, захиреют вои, в смердов превратятся. Приходи и бери нас гольными руками.

– Это верно.

Деян откинулся назад, плотнее прислонился к коре дерева, думы птицами запорхали в его голове. Сейчас для него не было рядом Молчана, уплыл в сторону верный боярин, понявший, что их разговор закончен и нужно дать князю возможность самому спокойно поразмышлять.

Велика Русь, не много найдется на земле державных отчин, способных по размеру сравняться с ней. Протянулась с севера на юг, от Студеного моря до Дикого поля, где еще недавно полноправным хозяином считался каган, правитель Хазарии, а теперь властвовали племена половецкие.

Еще сотню лет тому, жизнь державы протекала как бы сама по себе в веками сложившемся русле родовых обычаев, взаимодействуя с князьями и наместниками их, воля богов в судном поединке, отмечала победой невинного. Рабство у русичей в ту пору, как такового не было, кажется, живи и радуйся раскладу привычной жизни. Но пришли на порог новые веры тихой поступью, как змеи вползли в умы простому люду. Князья не чинили препятствий, даже наоборот, приветствовали. У многих из них руки были по локоть в родной крови. Да и кому власть легко доставалась? За княжьи столы смертным боем дрались сыновья усопших родителей. Вон как недавний пример события у ляхов, Мечислав после смерти отца, Болеслава Храброго, изгнал из вотчинных пределов младших братьев, ослепил двоих близких родственников. И таких случаев много, братоубийственные распри сыпались как из рога изобилия. В основе их лежало обладание землями, лесами, угодьями и постепенное закабаление смердов, посаженых на эти земли, живших в лесах. Свободный человек, на свободной земле родовой верви, в одночасье становился смердом князя или боярина, или дружинника получившего в свое владение кусок земли от князя за верную службу. Новая жизнь заставляла русских людей гнуть спину на хозяина, боярина-огнищанина. Появились тиуну, сельские и ратайные старосты, сборщики платежей, ябедники, вирники и… церковники. Последние не гнушались употреблять слово божье во благо князю и себе, родимым. Именно за этот новый порядок на Руси и готовы были лить братскую кровь бояре. Обогащаясь, они в свою очередь раздавали куски земли, угодья и леса, своим слугам, комплектуя новыми землепользователями боярские дружины. Свободных людей становилось все меньше. Вятичи жили прежним поконом, не позволяя вторгаться в свои вотчины никому. Не раз представители христианской церкви пытались перейти границу племен, вот только зная плачевный результат таких приходов, монахов выпирали прочь, а если те становились навязчивыми, лишали жизни, прибавляя в сонм мучеников очередных служителей церкви.

Глянул на Зимовита, усмехнувшись в усы. Тот спал, предоставив князя самому себе. Ночь теплая, подходила к своей середине. Подбросил еще дровишек в костер, сон не шел, как отрезало, продолжил размышлять над бытием.

Так вот, церковь Христа набирая силу, повсюду прочно укоренялась и насаждалась. В том же стольном Чернигове, Святослав задружился с Византийским императором Константином, оказывая ему помощь в подавлении частых мятежей, отправлял дружины бояр то усмирять взбунтовавшихся болгар, то на Балканы, огнем и мечом пройтись по тамошним славянским народам, вдруг решивших встать под знамена родовых князей и положить конец владычеству ромеев.

При воспоминании о сем, руки князя непроизвольно сломали ветку в руках, произведя в ночи сухой треск. Если бы не приказ заря, он бы сам со своей дружиной пришел на выручку балканцам, но главный князь вятичей наложил запрет. Порченый крещением народ уже перенял привычки господина и помощь привела бы только к властвованию отдельных личностей, но не возвращению родных богов на утраченную землю. Наверняка зарь прав.

Вестуны доставили вести из Византии, император сильно болен и ожидается передел власти. Недруги ждут смерти Константина, а дальше… Да. Пусть сами разбираются в своих делах, тем паче и от разведчиков-сидней лишь недавно добралась весть о нависшей над Византией новой беде. Несметные полчища нового народа, турков-сельджуков, захватили Багдад и бег их коней направлен на Малую Азию, бывшую ромейской периферией. А тут еще восстали союзные Византии печенеги хана Кегена и перешли Дунай. Получается, рвут на части ослабевшего хищника все кому не лень. Да, нам бы самим выжить в бушующем море политики. Ростовского князя пришлось убирать с доски индийской игры. Все точил когти на свободные земли, а князь Черниговский в сем деле выступил союзником. Ничего, настанет час, и с сим князем разберемся. Ведь не думает же зарь, что взявший столько власти Святослав, не таит помыслов охомутать племена вятские? Однако у заря кругом глаза и уши. Десятки сидней тихо проживают в каждом из княжеств и пока властители не выражают своих мыслей о присоединении к своим землям наши, можно не слишком напрягаться на сей счет. Сейчас степняки будоражат умы вятских родовых князей. Неспокойные соседи вначале каждого лета приходят из степи в набег, грабят селища, угоняя скот и людей, а собираясь в большие ватаги – подстерегают судовые караваны на порогах приграничных рек. Давая отпор половцам, дружины вятских бояр отгоняют их в степь, поблуждав по степным балкам и солончакам, возвращаются обратно. Так происходит из года в год…

Из мыслей вырвал посторонний шум, как будто ветер сотряс листву на дереве-исполине. Скрипучий голос позвал:

– Деян!

– Кто меня кличет?

– Обернись!

Раздвинутые ветви, в отблесках костра, предоставили увидеть лик того, кого славило не одно поколение предков. Человечье лицо, покрытое слоем коры, где даже усы и борода виделись ее наростами, и только глаза, с белками и зрачками, выдавали человеческий образ.

– Признал ли? – проскрипел деревянный человек или божество.

Как не признаешь родича?

– Ты Древобог, тот, благодаря которому все сущее в лесу и поле цветет и зеленеет. Владыка леса, коему подчинены лешие, русалки, водяные и прочая лесная нежить.