Александр Забусов - Десятник особой сотни [СИ]

Сегодня знахарке было тревожно. Отчего и почему понять она была не в силах, да и не старалась особо. Она радовалась будущему материнству, смаковала это чувство. Сегодня что-то произойдет! Может Лихой заявится, как он сам выражается, из командировки. Прижмет ее к груди, а она расскажет ему обо всем. Он точно обрадуется, она это знает.

За окном, прямо напротив нее, словно из-под земли вырос лохматый с клочковатой бородищей, мужичок-с ноготок. Чтобы привлечь внимание хозяйки, басовито прокашлялся. Дворовой. Этот еще у бабки ее прижился. Тоже хозяин. Порядок держит не хуже челядника.

– Чего тебе, Фаня? Али случилось чего? – Одарила домашнюю нежить светом своей улыбки.

– У нас гость на подходе, – пробасил дворовой. Заставил таки отложить пучки связанных трав.

– Кто?

– Кто-кто! Полюбовник твой явится! Вона, идет уже.

Лихого Фаня недолюбливал с тех самых пор, как тот в первый раз по хозяйски расположился на сеновале. Мол, порядка от него никакого. Разбросал все и ушел потом.

Выбежала на двор, повиснув на груди любимого. И чего его все бабы так любят? На однажды заданный вопрос, получила непонятный ей самой ответ Лихого: «Химия».

– Как ты, милая?

– Все хорошо!

– А я только приехал, к шефу заглянул, с князем встретился, в бане отмылся и к тебе. Соскучился, жуть!

– Не говори это слово!

– Не буду.

Рядом послышались легкие шаги. Так и знала, Милолика увязалась. Вот уже и нахохлилась, ревнует мелкая. Позвала.

– Заходите люди добрые, кормить с дороги буду.

«Отправил бы ты мелкую домой! – Посоветовал Лука. – Ведь всю малину испортит».

Сиротка. Ничего, пусть посидит, послушает сказки.

«Сиротка? Да ты слепой! Эта сиротка на тебя глазами удава смотрит. И не забывай, в этом времени в таком возрасте уже и замуж выдают. Вон как Желану-то ревнует».

Ты же знаешь мое отношение к педофилам.

«Она-то этого не знает».

– Все наши живы? – Спросила Желана.

Лиходеев сразу спал в лице. Видно рана не зажила. В гибели товарищей винил и себя. Ведь как-то же мог уберечь, обойти заслон, спрятаться, в конце концов.

«Не мог!», – подсказал Лука.

– Не все. Ильи не стало. Двух братовьев лишился. Из троих, один Зоран остался в живых. Вообще, весь поход неудачным оказался. Радует лишь то, что Любаву освободили. Сейчас с Лисом и остальными бойцами в Ростов пробиваются, а мы с Гораздом прямиком в Курск. К тебе летел как на крыльях.

Сидевшая за столом напротив Милолика заерзала попкой по лавке. Со двора послышался шум. В вечернюю пору на подворье протопали вои с подвывавшими женщинами, внесли двоих увечных.

– Принимай хозяйка поранитых! – Воинский муж с густой окладистой бородой крикнул со двора, видно старший.

Знахарка тут же встрепенулась, распорядилась в окно: – Заносите в избу! Чего у вас там?

Лиходеев рассмотрел элементы поражений на человеческих телах. Сильно ребят покромсали, точно из боя вынесли. Рубились, видать.

– Откуда, Тихон? – Спросил знакомого десятника.

– Со складов. С данами сцепились, теми, что с Сигурдом лет пять тому ушли. Пожар на складах. Доси тушат.

– А даны как?

– Всех их порубали.

– Ну хоть это радует. Желана, хотел с тобой побыть, а раз такое творится, мне уходить нужно, небось боярин уже на розыск подал.

– Иди милый! Будь осторожен.

Вот и повидались!

Разъяренный, пересказанными боярином переговорами, Светлый князь Черниговский отдал приказ на утренний штурм Курска. Они ответят за свои слова! Пленных не брать, этот город Владимиру придется поднимать заново. Нет, но каков Изяслав, а! Хотя бы к возрасту мог отнестись по другому. Интересно, откуда стало известно, что княжны у него нет?

До позднего вечера метался по шатру, не хотел видеть ни сына, ни ближников. Лишь когда месяц поднялся на небо, унесшее надоевшую паморось, и вызвездившее мрак, велел позвать воевод, а выяснив, что к штурму все готово, снова прогнал всех, лег спать. Нет, ну каков родственничек, испортил настроение.

Утро встретило солнечным светом. Ночной ветерок сдул влагу с трав и кустов, высушил лужи, словно тоже решил поучаствовать в людской воинской забаве, выступив на стороне сильного. Войска увидели своего князя, с вершины холма, сидя на белом жеребце, созерцавшего за выдвижением полков на исходные позиции.

Вот воевода левой руки подал сигнал готовности. Что же там у Щуки? Чего медлит? Ага, вот и он отметился, и у него все готово. Это ему начинать сшибку.

Святослав в обществе полукругом обступивших ближников, поднял в локте согнутую руку. Н-да, старость дает свое! Вверх взметнулся знак на высоком копье. Взревели полки, прочистив глотки боевым кличем. Правый фланг сдвинулся с места, словно селевой поток, сначала медленно, потом все убыстряя и убыстряя темп. Над полем будущей битвы рвалось многоголосие. Между бегущими сотнями, воины несли на плечах лестницы. Как же слажено действуют, умело прикрывшись щитами. Шум метала и топота сотен ног, разносился утренним эхом. Задние ряды встали у определенной им черты и в сторону крепостной стены зашелестели летящие стрелы. Тысячи стрел!

– Слава! Сла-ава-а, – на бегу орали, хрипели, стонали в боевом трансе пешцы правого фланга.

Поддавшись эйфории духовного воздействия, вои центра и левого фланга проревели ответ своим товарищам, славя князя, богов и себя родимых.

Со стороны крепости в бегущих на штурм города полетели ответные стрелы. Было видно, как они поражают атакующих врагов. Упавших, убиты они или ранены, неважно, тут же накрывала волна бегущих позади, втаптывала тела в землю. Люди, словно загипнотизированные зомби, видели только одну цель, стены Курска и людей на них.

Князь дал распоряжение подскочившему порученцу. Минута и новый сигнал отсалютовали копьем. Его ждали, с нетерпением колотя мечами по щитам. Левый фланг подался вперед. Вот он-то как раз и будет сегодня взбираться на стены. Левый что? Отвлекающий удар. У Изяслава воев мало, самых сильных как думается, уже бросил на воинство Щуки, а тут раз… Будет помнить, как в жопу старшего родича посылать, хоть и дальнего.

А вот и конница проскочила вперед. У нее свой урок. Не стандартно, оттого и неожиданно для курян. Всадники везут на себе связки камыша, соломы, еще бог знает чего, тащат привязанные к седлам веревками ветви деревьев. Это все сбросят у рва, а уж подоспевшие пешцы знают, что с этим делать. Во всяком случае широкие проходы сделать удастся.

Время неумолимо движется вперед. Правый фланг опустошив колчаны, делает поворот. Прикрываясь щитами, по велению воеводы отходит на позиции. Правый, закидав ров в нужных местах, сделав его похожим на траншею, пошел на преодоление.