Александр Забусов - Десятник особой сотни [СИ]

«Точно! – откликнулся на мысли Лиходеева Лука. – Я тебе еще в прошлый раз говорил, что его природный варяг всюду сопровождает».

Ничего, как-нибудь переживем. Не такое переживали. Чего этой суке понадобилось? Вон смотри, хвост поджала, издали наблюдает.

«Чего-чего! Может течка у нее, а ты ведь по всем их понятиям, мужик. Ха-ха!»

Если б течка, тут бы уже десятка два кобелей ошивалось.

«Не отвлекайся, сейчас подъедут».

Волк вышел на охоту. Волк наметил добычу.

Князь только собирался удалиться на покой. Выпитое вино и обильный ужин как раз к этому и располагали. Не судьба! Подняли, встряхнули, напомнили кто в сем бедламе государь.

Византийка, одетая в одежду из плотной ткани, подбитой по рукавам и ниже талии опушкой из меха светло-серого цвета, легкой походкой вплыла в княжьи покои. Мельком взглянув на Прозора и Злобу, стоявших навытяжку с кислыми лицами, улыбнувшись, мурлыкающим голосом обратилась к Святославу:

– Что, князь, не смогли твои безопасники отыскать выродка, посмевшего с тобой шутки шутить? Так в сём деле, слабая женщина может помощь оказать.

Князь вскочил на ноги, выпорхнул из подушек резного кресла. Приблизившись к красивой женщине, заглянул в бездонные омуты черных глаз. Нетерпеливо спросил:

– Ксения, ты нашла его?

– Нашла, Светлый князь. Нашла. И даже воочию видела как погиб твой Илим.

– И что, даже не попыталась помешать этому?

– Нет! – Напевно односложно ответила ведьма. – Ты лучше спроси, кто посмел против тебя играть!

– И кто же?

– Он оборотень.

– Кто?

Прозвучал вопрос сразу троих присутствующих в один голос.

– Оборотень. – Широкая, умиленная улыбка еще больше преобразила холеное лицо.

Ей понравилась реакция этих людей на сказанное. В этой холодной стране, где с некоторых пор приходится обретаться, отношение смертных к некоторым индивидам с необычными возможностями организма, к нежити, к богам, имеют возвышенно-сакральное благоговение. Одних уважают, других боятся но терпят как дождь, снег или ветер, третьих славят, почитая за родственников. Вот и ей неплохо здесь живется, а ведь в Константинополе могли бы зажарить в быке или приколотить к кресту. Нет, нужно помочь нынешним попутчикам. Только сама она пачкаться не будет. Когда-то бабка ее учила. Всегда вытаскивай змею из норы чужими руками. Вот пусть сами и тащат из логова волка-оборотня.

– Рассказывай! – велел князь.

– С чего начать-то? Времени до утра у нас много. – Чуть задумалась и начала повествование. – Вышла я сегодня на охоту. Уж который раз прочесала окраины. Ничего. Думала уже возвращаться, погода отвратная. У самой городской стены, есть мне знакомый тупиковый переулок, собралась кустарник пересечь и путь сократить. Только сунулась, смотрю с горища сарая тень скользнула на снег. Присмотрелась, а то волк. Крупный, молодой и сильный. Шкура лоснится белой шерстью…

– А я говорил, не простой смерд, бо ярый из сановного рода! – Выкрикнул пораженный рассказом Злоба. – Только Перуновых хортов по белому цвету шкуры отличить можно. Точно ярый!

– Не мешай! – рассердился князь, кивнул Ксении. – Продолжай.

– Так вот, пошла я за ним. Топчу тропу след в след. Еще не поняла, он ли. Оборотень к тыну купецкому прижался, осмотрелся. А когда место выбрал, улегся там в снег и затаился в ожидании, решила, что оный крови возжелал. Ведь ваши оборотни схожи с европейской ветвью отклонения от человека. Знавала я раньше… Ну да! Так вот, потом уж поняла, кого. Когда Илим на санях подъехал, волк к воротам подобрался. Как челядь створы открывать стала, сей зверь свечей взвился над санями и внутрь запрыгнул. Илим, дуралей, без брони форсить любил. Вот и дофорсился. Пока его варяг попытался, что либо сделать, крутясь у застрявшего меж столбов задка саней, волк хозяина-то загрызть успел. Выскочил и в щель забора, в нее и пролез. Дальше вы знаете.

Закатила глаза, умиляясь воспоминанием.

– А как след путал! Я следила. Я в восхищении.

– Значит говоришь, Перунов хорт?

Князь посмотрел на Злобу. Тот кивнул, а Прозор, вообще все время молчал.

– А у нас в войске что ж, никого подобного нема?

– Когда-то были. Целый род. Дак ведь по твоему приказу извели их всех под корень. Вон у Прозора с тех пор и памятка осталась. – Злоба кивком указал на ущербность сотника. – Руки лишился. Уж сколько лет минуло.

– Во-от, откуда ноги растут! Что делать предлагаете?

Сон крепко сковал свои объятья. И сам он был непонятным и красочным. Сначала туман густой, непроглядный. Потом будто кто встряхнул все пространство вокруг, и поднял взвесь ярких розовых красок, добавив беспокойства во внутреннюю картину восприятия. Снова смена обстановки, невидимый пылесос высосал муть, и картинка окрасилась иными красками. Перед ним открылась лесная поляна. Хорошо, зелено, птицы поют. Лето. Только расслабился, когда позади окликают. Голос знакомый.

– Ну и сильна же ведьма.

Обернулся. Ох и ни фига ж себе! Говорящий медведь. Сидит на пятой точке своего организма, щурится. Так прикольно!

– Чему удивляешься, варяг? Ведьма весь город в сонную одурь окутала. Пока к тебе пробился, сил потратил много. Ничего не попишешь, полнолуние. Что, никак крестного не узнал?

Мозг пошел в работу. Мысли забегали, отметая лишние мысли в корзину памяти.

– Велес.

– Ха! Ну наконец-то. Просыпаться тебе нужно, Лихой! По твою душу сейчас сотни полторы смертных в сей конец города стекаются. Честно сказать, они и сами тоже под впечатлением Ксениного колдовства. Сонные как осенние мухи, но дело свое Злоба знает. Если не поторопишься, пропадешь. Удачи!

Лиходееву будто кто на ухо прокричал: «Подъем! Тревога!» Команда въевшаяся с молодых ногтей сработала. Еще не проснувшись, уже одевался в темноте, не обращая внимания на возможность побудки хозяев, у кого снимал угол. Насельники избы спали беспробудно, хоть из пушки пали. Действительно колдовство.

Лука!

«Тут я!»

Давай мухой прошвырнись по округе. Блокируют нас. Тепленькими взять постараются. Ищи проход, к эвакуации по запасному варианту.

«Понял!»

Егор заблаговременно готовил аварийный отход, вот на такой экстренный случай. На крепостной стене, неподалеку от снимаемого жилища, в укромном месте закреплена веревка. Ему лишь перебраться через стену, а там поле, река и лес. Проскочить и поминайте, как звали.

В мозг сунулся Лука:

«Весь конец окружают. Народищу понагнали много!»

Проход?

«Идем!»

До стены он добирался хоть и торопливо, но с подсказками карманного духа, более-менее аккуратно. Действительно, сонная одурь затронула и самих загонщиков. Если бы народ по избам не спал мертвым сном, своими действиями, производимым шумом, побудили бы всех.