Александр Забусов - Десятник особой сотни [СИ]

Утопая по колено в снегу, постоянно ощущая суету метрах в ста-ста пятидесяти, за кустами колючего кустарника нашарил заиндевевшую на морозе веревку, больше похожую на металлический трос, тянувшуюся на верх. Подергал. Колко. Пришлось варьги одевать, иначе ладони сотрет. Велел Луке:

Посмотри, что там на галерее!

Тут же услышал.

«Караульных двое, но оба спят. Поднимайся».

Подтягиваясь на руках, упираясь и оскальзываясь по шероховатой, хоть и скользкой стене, выбрался на галерею. Не такое это и легкое дело, плюс ко всему тулуп мешает, а без него холодно. Ему еще по морозу до жилья добраться будет нужно. В темноте отдышался, огляделся. Выглянул вниз, попытавшись окинуть взором степной участок за пределами города. Вроде бы пусто. Перебросил веревку на другую сторону.

«Ну, помогайте боги славянские!».

Полез вниз.

Что происходило в городе? О-о! Это впечатляло.

Ну, во-первых, ведьма знала точно район, где обретался оборотень. Во-вторых, четко донесла до ушей Злобы и Прозора, где стоит сарай, с чердака которого он совершал прыжок, и в который вернулся после дела. В-третьих, поколдовав, погрузила в сон большую часть жителей города. Казалось, безопасникам осталось всего-то захотеть и тот кто будоражил покой князя будет повязан и предъявлен пред ясные очи сюзерена. На сей момент любая изба представляла проходной двор. Как говорится: «Заходите люди добрые, берите, что хотите!».

Оказалось, не все так просто. Сарай оказался пуст. Поэтому поразмыслив, Злоба решил суживать кольцо окружения, шерстить все избы района. Ведь не мог человек в такой мороз жить на улице. Как раньше об этом не подумал? На ведьму понадеялся. А можно ли всецело полагаться на женщину?

К поимке привлек полсотни безопасников. Три сотни воев Щуки оцепили городской конец, десяток варяг держал рядом с собой, на случай, если человек оборотится волком. Им не привыкать с берсерками дело иметь, так что и с волком справятся. Вон и сеть приготовили, если получится, живым возьмут. Прозор предоставил полсотни своих бойцов, сам же отправился с остальными за городские стены, на случай, ежели все же упустят татя внутри городского предела. Все бы ничего, только весь подчиненный ему служивый народ, сам на ходу чуть ли не засыпал, зевая готовился к самому худшему. И сделать ничего не получалось. Убери колдовство и можно лишиться внезапности.

Хибару, на которую указала Ксения, блокировал известный по всему воинству ловец татей, десятник Ёрш, с двумя десятками такими же как и он оторв. А он воин опытный, помимо логова оборотня, захватил под себя еще и подворья рядом, дотумкав до того, что тот может менять лежки.

Когда все уже было готово к захвату, на порог одной из изб черт вынес старика, страдавшего бессонницей, и никакое колдовство не могло ее побороть. Служивые Ерша по-тихому скрали старинушку.

– Слышь, дед, – зевая допытывался десятник, – пришлые в избах есть? Или только свои обретаются?

– Есть. Как не быть, онучек. Посля того, как ворог Курск пожег, много люда без крыши остались. Приютили, чай люди мы. Весна придет, отстроятся.

– Ну и где кто?

– Дак ясно где. Вон там, – указал пальцем, – у Марфы четверо. Все мужи справные и бронь наличествует. Марфа довольна, гроши платят и вдовицу словом и делом почитают.

– Четверо, говоришь?

– Ага. У Бажена, две семьи с дитями, но те смерды. Прижимисты на отдарок. Вон, на крайнем подворье Смеян с семейством проживает, так у него десятник Лихой обретается. У нас с бабкой…

– Стоп! Лихой говоришь? Уж не тот ли, что у князя Изяслава в особой сотне?

– Он самый.

– Мал, Зимовит, тащите деда к Злобе. Все слышали? Чую в сети нам большая рыбина идет!

Ёрш пораскинул мозгами. Как появился реальный след, сонливость слетела напрочь. Что это? Простая случайность или действительно они у цели? Как бы то ни было, ему начинать нужно именно с избы Смеяна.

Два десятка элитных бойцов, торя ногами сугробы снега, приблизились к дому. Часть из них, вышколено взяла под контроль проемы окон. Ёрш, со второй частью, прикрывшись щитом, был готов вломиться во влазню. Самый сильный, он же и самый здоровый, Крив, поплевав на ладони, отвел огромный молот для удара.

– Да-ай! – Не скрываясь, в голос подал команду Ёрш.

Сильнейший удар потряс входную дверь, сметая щеколду и куроча петли.

– Р-разом!

Подсвечивая себе огнем факелов, в избу ввалились упорядоченной толпой, застав просыпавшийся народ в непонятках. Долго не разбирались. Прошвырнулись по углам, загашникам и подполу, выяснив, что Лихого здесь нет, повязали всех и отбыли к другому пристанищу пришлых. Кому положено, придут следом и сами разберутся, кого казнить, кого миловать.

Изба Марфы, где устроили себе лежку четверо мужиков, не пойми с чего живущих, представляла собой большой пятистенок с чердаком. Внезапность утратила силу, поэтому пошли в полный рост, ни от кого не скрываясь.

Сама Марфа проснулась от шума доносившегося из соседнего подворья. Разбудила спавшего рядом Горыню, одного из четверых насельников.

– Что?

Впопыхах натягивая поневу, рывками выговаривала:

– У соседей в избу ломятся, … Буди всех…, неровен час, до нас доберутся! Буди!

Внезапно кто-то сильно заколотил в дверь. Двое полураздетых, кинулись по лестнице на чердак, Горыня с Ветром встали у Марфы за спиной, готовые в любую минуту пустить в ход меч и топорик. Еще теплилась надежда, что за дверью двое-трое человек, не больше. Не судьба! Вооруженные люди просто внесли Марфу в горницу. Куда там двоим сопротивляться? Скрутили. Разбрелись по закоулкам, впуская в нагретое жилище холод и выпуская из него детские крики. Те, что раньше полезли на чердак, попытались скрыться, спрыгнув в сугроб, но так как их ожидали, завязалась короткая сеча. Живыми они были не нужны и их зарубив оставили валяться в снегу. И такое было повсеместно. Кольцо сжимаясь, наполняло невод новыми насельниками поруба.

Прозор разместил свой заслон под стенами выступающих в поле башен, в месте наиболее вероятного появления татя, если конечно он выберется из города. Не бог весть, какое укрытие, но хоть ветер не так задувает. Лошадей, чтоб не помогли обнаружить его людей, решил не брать. Да и не мог тот выйти из такого кольца окружения, какое устраивал Злоба. Прозору если по чести сказать, еще учиться и учиться у боярина, тот дока в своем деле. Он с ленцой и не покидавшей его сонливостью, определил места несения службы каждому десятку, озадачил на местности старших. Мол, упустят курянина, шкуру сдерет. Один десяток, тот которым командовал Тихон, выставил поближе к реке. Тускарь покрылся льдом, но лед был еще тонким. Ветер сдувал снег к берегам, готовя открытие зимника к сезону зимы. Да-а, ни Тихону, ни его людям сейчас не позавидуешь. Небось промерзли уже на таком-то ветру, да при морозе.