Ллойд Александер - Черный Котел

Тарен согласно склонил голову. Эллидир, резко запахнув свой заплатанный плащ, молча выскочил наружу. Даллбен окликнул Тарена, и тот вернулся в комнату.

– Вы как кремни. Чуть столкнетесь – и летят искры, – заметил волшебник. – Я все пытался понять, у кого из вас больше неразберихи в голове. Это нелегко. – Он зевнул. – Придется поразмышлять над этим.

– Эллидир сказал правду, – горько усмехнулся Тарен. – Чей я сын? У меня нет имени, кроме того, что ты дал мне. Эллидир – принц…

– Да, может, он и принц, – спокойно сказал Даллбен, – но не считай его удачливее и счастливее тебя. Он самый младший сын старого Пен-Лларкау из северных земель. Его старшие братья унаследовали те крохи, которыми владел их род, но даже это малое богатство иссякло. У Эллидира есть только имя и его меч, впрочем, надо признать, что обоими он пользуется не очень мудро. – Даллбен внимательно посмотрел на Тарена и, нахмурив брови, продолжал: – Тем не менее он молод. Иногда с годами приходит мудрость. О, пока я не забыл…

Путаясь худыми ногами в длинном балахоне, Даллбен подошел к огромному сундуку, отомкнул его старинным ключом и поднял крышку. Он наклонился и принялся рыться в сундуке.

– Меня одолевает целый рой сомнений, сожалений, опасений и дурных предчувствий, – сказал он. – Впрочем, не думаю, чтобы они тебя интересовали. Потому и не стану навешивать их на тебя. Но кое-что, надеюсь, тебя заинтересует, и это кое-что я рискну на тебя навесить.

Даллбен лукаво улыбнулся и распрямился. В руках он держал меч.

Сердце Тарена екнуло. В нетерпении он потянулся к мечу, схватил его. Руки юноши тряслись и с трудом удерживали тяжелый старинный меч. На ножнах и рукояти не было ни орнамента, ни надписей. Но работу мастера выдавали точные пропорции и приятная тяжесть настоящего оружия. Хотя мечу явно было немало лет, металл клинка сиял и отливал матовым благородным блеском. Тарен низко склонился перед Даллбеном и неловко пробормотал слова благодарности.

Даллбен сурово улыбнулся и покачал головой.

– Должен ли ты меня благодарить за этот подарок, покажет время, – произнес он. – Пользуйся им с умом. Хотелось бы, чтобы тебе и вовсе не пришлось им пользоваться.

– Скажи мне, в чем его сила? – спросил Тарен. Глаза его блестели. – Я хочу знать это сейчас, чтобы…

– Его сила? – переспросил Даллбен с печальной улыбкой. – Дорогой мой мальчик, не заблуждайся. Это просто кусок металла, довольно грубо выкованный. Было бы намного лучше, если бы это оказался садовый нож для подрезания ветвей или же плуг. А его сила? Как и у всякого оружия, она зависит от того, кто им владеет. Каков ты, таков и твой меч. А теперь давай простимся. – Даллбен положил руку на плечо Тарену.

Тарен впервые заметил, какое древнее у волшебника лицо и как оно истомлено тяжкими заботами.

– Я предпочитаю не видеться ни с кем из вас вплоть до самого отъезда, – продолжал Даллбен. – Расставания – единственная вещь, которая мне не по силам. Кроме того, твоя голова будет заполнена иными заботами, и все равно ты не услышишь и не запомнишь того, что я скажу тебе в последний момент. А теперь иди и попроси принцессу Эйлонви пристегнуть этот меч тебе к поясу. Такова вековая традиция.

Когда Тарен наведался в пристройку, служившую кухней, Эйлонви возилась с глиняными мисками.

– Смотри! – закричал он. – Это дал мне Даллбен! Пристегни его к моему поясу… я хотел сказать, если тебе этого хочется. Пожалуйста, скажи, что хочется. Мне этого так хочется… Ну, в общем, мне очень нужно, чтобы это сделала именно ты…

Он смущенно и растерянно замолчал. Эйлонви удивленно повернулась к Тарену.

– Да, конечно, – пробормотала она, покраснев, – если ты на самом деле…

– Да! – вскричал Тарен, – Ведь ты единственная девушка в Каер Даллбен, – вдруг брякнул он, – кого же мне еще просить.

– Ах вот оно что! – вспыхнула Эйлонви. – То-то, я гляжу, ты стал таким вежливым. Очень хорошо, Тарен из Каер Даллбен, коли это единственная причина, то поищи какую-нибудь другую девушку. И мне наплевать, сколько времени у тебя это займет, но чем дольше, тем лучше! – Она резко отвернулась и стала яростно тереть полотенцем миску.

– А что я такого сказал? – озадаченно спросил Тарен. – Я вежливо попросил, даже не забыл «пожалуйста». Ну не сердись. Опояшь меня этим мечом. И потом, я же обещал рассказать тебе, что происходило на совете.

– А я знать не желаю! – отрезала Эйлонви. – Меня не касается, что там случилось или случится. Ладно, давай эту штуку.

Она молча застегнула кожаный пояс на талии Тарена.

– И не думай, что я собираюсь соблюдать все церемонии, произносить положенные речи о том, чтобы ты был смелым и непобедимым. – Она сердито фыркнула. – Да и не очень-то я уверена, что они подходят Помощнику Сторожа Свиньи. И если быть до конца честной, не знаю я никаких таких речей. Ну вот… – Она отошла назад на два шага и придирчиво оглядела Тарена. – Должна признать, что выглядишь ты вполне прилично. И меч неплохо прилажен.

Тарен выхватил клинок из ножен и вскинул его над головой.

– Да, – воинственно вскричал он, – это оружие для мужчины и воина!

– Прекрати! – топнула ногой Эйлонви. – Лучше скажи, что решили там, на совете.

– Мы отправляемся в Аннуин, – возбужденно зашептал Тарен. – На рассвете. Чтобы отнять Котел у самого Арауна. Котел, в котором он…

– Почему же ты не сказал об этом сразу? – перебила его, не дослушав, Эйлонви. – У меня не остается времени собраться в дорогу! Когда мы выступаем? Я тоже попрошу у Даллбена меч! А еще мне понадобится…

– Постой-постой, – остановил ее Тарен. – Ты не поняла. Это дело мужчин, воинов. Мы не можем обременять себя присутствием слабой девушки. Когда я говорил «мы», то имел в виду…

– Что? – буквально взвизгнула Эйлонви. – Я-то думала… Тарен из Каер Даллбен, ты отвратителен! Тоже мне воин! Да будь у тебя хоть сто мечей, все равно ты останешься никчемным Помощником Сторожа Свиньи, так и знай! А коли Гвидион собирается брать с собой тебя, то меня он должен взять и подавно. О, убирайся с моих глаз и из моей кухни! – Эйлонви в слезах замахнулась на опешившего юношу глиняной миской.

Тарен пожал плечами и поспешил прочь, увертываясь от летящих вслед глиняных чашек.

С первыми лучами солнца воины были готовы к походу. Тарен поспешно седлал серого с серебряной гривой Мелинласа, сына верной Гвидионовой Мелингар. Гурги, несчастный и нахохлившийся, как сова, из-за того, что его оставляют дома, помогал наполнять седельные сумки. Даллбен нарушил свое уединение и тоже вышел наружу. Он стоял в дверях хижины, глубоко задумавшись. Эйлонви тихо стояла рядом.

– Я не разговариваю с тобой! – крикнула она вдруг Тарену. – Ты вел себя ужасно. Это все равно как если бы ты позвал гостей на пир, а вместо этого заставил их мыть посуду. Но в любом случае до свидания! Это, – добавила она, – не считается, будто я с тобой разговаривала!