Александр Шапочкин - Попаданец 2.0 [Litres]

– Жутковато? Да? – глядя на меня с лёгкой усмешкой, спросил Гуэнь.

– Есть немного, – не стал отрицать я. – Кажется, будто кто-то наблюдает за нами…

– Это сам Каттрай Раззсон, – ошарашил меня эльф. – Так что не кипешуй.

– Это как? – удивлённо спросил я.

– А-а… Одна из хитростей дворфского царства, – эльф медленно правил гобика к утопленному в скалу шестигранному сооружению в дальнем конце замкового двора, на фасаде которого красовалась бородатая морда. – Все здания крепости возведены под небольшим углом, так, чтобы фасады были обращены к центру двора. Вот и кажется, будто, куда бы ты ни двинулся, на тебя кто-то смотрит.

Протянув поводья, Гуэнь остановил повозку возле ступообразного сооружения.

– П-правда? – подала голос баронесса. – А-а… м-мне показалось, что вон в том окне кто-то был…

– Правда-то правда, – ответил контрабандист, спрыгивая с козел. – А так, может, кто там и шастает. Выносить отсюда особо нечего. Мародеры, что из наших, что из людей, за более чем две тысячи лет постарались на славу. В бандитское логово мы бы просто так не заехали, да и следят коротышки, чтобы лихие люди сюда не лезли. А вот крышу над головой в этих коробках кто-то вполне мог себе присмотреть. В конце концов – мы не в Серентии. Здесь к деревне просто так не прибьешься, да и там сейчас руины, очищенные авантюристами, местные активно обживают. Игорь-ан, помоги-ка мне…

Слегка попрыгивающей, пружинистой походкой контрабандист подошёл к резному лицу дворфа. Его усы и верхняя губа образовывали огромную арку, способную пропустить сквозь себя три наших гобика в ряд. Чуть утопленная по отношению к ней нижняя губа, плавно переходящая в бороду, с вплетёнными в неё хватательными кольцами, наглухо перекрывала проезд и казалась монолитной, словно бы вырубленной из единого камня.

– Вот этот нужно потянуть на себя, – объяснил мне эльф, пнув ногой огромный металлический бублик, изящно вплетённый в правый ус. – И надеть во-о-он на тот столбик.

Гуэнь указал на резную каменную чушку в человеческий рост метрах в двадцати от нас, стилизованную под… Тут баронесса, проследившая за пальцем эльфа, вспыхнула, залившись краской, и поспешно отвернулась от творения древних карликов… бородатый эрегированный фаллос с лицом и двумя огромными, с колесо телеги, тестикулами.

– А потом то же самое с противоположной стороны, – расплылся в улыбке эльф. – Только там его нужно будет не надевать, а вставлять.

Я медленно обошёл наш фургон и взглянул на второй артефакт древней эпохи. Вначале я принял это сооружение за некий стоящий на земле колокол или буддийскую ступу, что было простительно в связи со схожестью форм. К тому же с повозки не было видно расставленных в разные стороны коротеньких кривых ножек и сложенных ручек, а также улыбающегося лица в довольно странном для этого месте.

– Н-да… эти ваши карлики были теми ещё затейниками… – протянул я, рассматривая скульптурную композицию, явно имевшую непосредственное и непропорционально большое отношение к женскому полу. – Мне казалось, что подгорный народ должен был быть более… консервативным, что ли.

– Г-господа, я, пожалуй, подожду в фургоне, – выдавила из себя ставшая почти пурпурной баронесса, которую, похоже, окончательно добил вид женского аналога мордатого фаллоса, и юркнула под клапан.

– Это всё Третье Царство, – ответил эльф, кряхтя от натуги, в попытке выдвинуть кольцо из его паза. – Когда коротышки взялись за его постройку, у них был, можно сказать, золотой век и полное падение нравов. Так что нигде в других местах ты подобного не увидишь. Слева от тебя Подгорный Царь, а справа – Царица. Идеал мужской силы и женской красоты… ну – по мнению дворфов времён строительства Иранта Накарама. А вот этот вот господин – Отец Тоннелей. Тот самый, которого развели на бабки местные хапуги. Ну-ка, давай. Помоги мне.

– Погоди, ушастый. Ещё надорвешься ненароком, – остановил я его. – Ща я тебе бульдозер подгоню.

– Кого? – не понял эльф, но я ему не ответил, так как уже полез в фургон.

– Эй! Бруно!

– Да? – недружелюбно ответил мне хмурый оруженосец, с самого утра сидевший в дальнем углу кузова между двумя мешками и не проронивший до этого ни слова.

– Требуется твоя высокоинтеллектуальная помощь! – сообщил я ему.

– Э-э… чо?

– Вылезай, говорю, – я прошёлся мимо рыцаря, что-то нашептывающего возбуждённо дышащей и совершенно не слушающей его баронессе, сверкающей на меня своими глазищами, и хлопнул парня по грубому наплечнику самопальной ковки. – Давай вставай. Будешь доказывать теорему Ферма.

– А? Кого? – На лице Бруно отразился некий спектр чувств, главным из которых было непонимание. – А я эта… я не умею.

– Ну, раз не умеешь, тогда поручим тебе поиск лекарства от рака, – согласился я, оттягивая клапан. – Мы без тебя в любом случае не справимся.

– Ладно… раков я на речке ловил, они под эль хорошо идут, – сообщил он, спрыгивая на землю. – А какая у них хворь?

– У местных – страшная, – я последовал за оруженосцем. – Так что их спасение в твоих руках! Нужно приложить ум и надеть вон то кольцо на вот этот каменный х… столбик.

– И раки вылечатся?

– Не сразу, – от моих слов оруженосец ощутимо расстроился, и я поспешил добавить: – Но если справишься, то как доберёмся до следующего города – обещаю угостить тебя здоровыми, варёными. Уговор?

– Уговор! – обрадованно заулыбался парень. – Это мы мигом. А то жрать хотца…

Несмотря на то что никаких дружеских чувств я к калеченному на голову иномирянину не испытывал, мне всё же было откровенно жалко этого большого и в общем-то доброго ребёнка. Не знаю, может быть, у него была какая-то родовая травма или он чем-то переболел в детстве, что вылилось в задержку в развитии, но видеть, как все подряд, в том числе и я, постоянно шпыняют его – было неприятно.

К тому же единственный человек, который был добр с ним и хоть как-то заботился о здоровяке – находился в Гапоне, и если бы у меня была такая возможность, я уговорил бы оруженосца остаться при его раненом капитане. Но Лех решил по-другому, Баронесса же воспринимала Бруно как некий объект мебели, и за исключением того раза, когда именно от этого парня зависело, нагонят ли нас умбрийские наёмники или нет – я ни разу не слышал от неё тёплых слов в его адрес.

Так что для себя я решил, что постараюсь наладить контакт с этим туповатым, но исполнительным попутчиком, так как слабо представлял, сколько времени продлится наше путешествие. К тому же на него очень сильное влияние оказывал Амадеуш, а я не брался сказать, как пойдёт дело, если рыцарь, которого также сковывало заклятие Юны, всё-таки подговорит оруженосца напасть на меня. Примерно такие же опасения вызывал и Гуэнь. Приказ капитана во всём слушаться меня и Мари, может быть, и сдерживал здоровяка от совсем уж необдуманных поступков. Но я совершенно не был уверен в том, как он поведёт себя, если один из этих пройдох сумеет окончательно запудрить ему мозги.