Александр Шапочкин - Попаданец 2.0 [Litres]

Как же – младшая дочь самого графа Альба, пусть и далёкого, заморского, но влиятельного правителя, соизволила посетить жалкие халупы простых смертных! И это не её слова! Это почти стандартная фраза, которой встречали её на своём пороге почти все местные аристократы, кланяясь в пояс, словно холуи. Даже бароны и те пытались утопить девушку в круговерти балов, праздников в её честь и прочей шелухи, из-за которой времени на приключенческую практику просто не оставалось. С тех пор леди Альб и зареклась переступать порог знатных домов в этих местах, на хозяев которых она, незамужняя островная графиня, неизменно производила такой же эффект, что молодая текущая кобылка на…

Беатрис недовольно поморщилась, поняв, с кем она сама себя невольно сравнила. Но Всеблагой и мать его Морская Дева! Складывалось впечатление, что у местных дикарей её визит непременно ассоциировался с официальной передачей брачного предложения! Да и вообще, путешествуя по Серентии, она не встречала подобного раболепия перед иностранными гостями со стороны знати. Наоборот! Даже эсквайры в замках, в которых ей часто приходилось гостить, путешествуя по северу, хоть и проявляли положенное хозяевам радушие – тем не менее были подчёркнуто вежливы и всем своим видом показывали ей, что: «Вы, леди, конечно графиня и одна из претенденток на трон целого острова, но здесь, в Серентии, вы гостья, а потому, только из уважения к нашему королю, мы будем считать вас ровней!»

Как же её бесили эти чванливые серентийцы! Как раздражало высокомерие и вообще сама идея того, что эти континентальные крысы позволяют себе думать, что их жалкий король-солнце по статусу равен самому последнему островному дворянину! Обычные глупые мысли обычной расфуфыренной девушки, первый раз покинувшей родные берега.

Леди Альб даже фыркнула, вспомнив саму себя ещё какие-то три года назад. Наверное, ей было бы легче, пришвартуйся корабль не в маленьком приморском городке Синего Герцогства, а в поистине циклопической гавани Селуна. Тот шок, что она испытала, оказавшись в этом величественном городе, трудно было передать словами. На девушку словно бы вылили ушат холодной воды и отвесили хорошенькую пощёчину рыбьим хвостом. У неё было примерно такое же выражение лица, как и у ректора Военной академии, когда он прочитал указ, за подписью серентийского короля, разрешающий ей – женщине, стажировку в его учебном заведении на соответствующих возрасту рыцарских курсах.

Много чего произошло, много воды утекло, и вот на очередных экзаменах девушка вытянула тот самый злополучный билетик. Беатрис предписывалось в сопровождении группы или без оной исследовать подземные лабиринты под руинами Зиктленбаха – древней крепости какого-то очередного, давно канувшего в Лету повелителя тьмы или что-то вроде того, затерявшиеся в дремучих лесах Свободных Баронств, недалеко от границы с дикой Умбрией. В общем-то, ничего особо страшного или сложного экзаменационное задание не предполагало. Цитадель та уже давно была исследована вдоль и поперёк поколениями серентийских рыцарей, а если в катакомбах и завелись новые жильцы – справиться с ними будет несложно, благодаря охранным амулетам, которыми это место было буквально нашпиговано. На всё про всё отводился ровно один стандартный учебный год – то самое время, когда все учащиеся предпоследнего курса покидали стены альма-матер с поручениями, подобными этому.

В строго определённой комнате подземелья требовалось лично активировать некий артефакт, что и просигнализирует в академию о выполнении условий задания. Каким же образом она это сделает, никого не волновало. Рыцарь имел право попасть в нужное помещение хоть на плечах целой армии, и, как думалось Беатрис – в том-то и был подвох всего этого мероприятия, а те самые защитные амулеты и артефакт – стеклянный шар рубинового цвета в оправе из серебряных драконов, служили не только для заявленных целей.

В стену вновь вежливо постучали. Со вздохом поднявшись с постели и прихватив заодно висящую у изголовья верную боевую рыцарскую шпагу, девушка прошлёпала босыми ногами к окну и ловкими движениями один за другим сбила закрывающие его засовы. Ещё одна странность континенталов, почему-то не понимающих, что нормальное окно должно сдвигаться вверх, а не раскрываться наподобие дверей.

Две ловких тени, одна за другой, юркнули в наполненную лунным светом комнату, а ещё одна просто прошла сквозь стену. Не нарушая тишины, все три ночные гостьи опустились перед девушкой на одно колено, почтительно, но гордо склонив головы.

– Ну, рассказывайте уже… – зевнув, Беатрис села на кровать и, нисколько не стесняясь, поджала под себя ноги, как это обычно делают выходцы из Земли Знаний. – Удалось что-то выяснить? Жестиньер и Куилори вас не раскусили?

– Никак нет, госпожа Альб! – раздался тихий женский голос. – Мы думаем, что леди продолжают считать, что мы гуляем в городе на продолжающемся празднике в честь принятия меча старшим сыном местного барона. Как обстоят дела на самом деле, я знать не могу.

– Да и пена с ними! – Беатрис махнула в сторону соседнего номера, где проживали подруги, и подалась вперёд. – Ты мне лучше расскажи, что узнала!

Через пятнадцать минут, когда два «Бриза» – сёстры Вайт, её одногодки, прошедшие школу элитных разведчиков на родном острове, и «Ворожея Тумана» – баронесса Миллес, вторая магесса в их небольшом, чисто женском отряде, покинули её комнату, девушка откинулась на кровать, издав тихий, блаженный стон. Как же ей повезло родиться в Королевстве Биониска и быть не первой, не второй, а третьей и самой младшей дочерью. Как же ей повезло жить в тот век, когда женщина благородных кровей, в её положении, указом Её Величества, может сама выбирать себе мужа! Её сестёр – чванливую Шарон и заносчивую Шарлотту, постигла незавидная судьба стать разменной монетой в политических играх отца. Он бы и её пристроил по делу, если бы не… Всеблагой и его мать Морская Дева – благослови королеву.

Вот только сделать свой выбор ей предстояло как можно дальше от дома. Леди Альб, конечно, знала, что в своих поисках достойного мужа она порой заходит слишком далеко. Внешне это было похоже на безотчётные метания, которые её подруга ламия и наставница магесса воспринимали как блажь кошки в весеннюю пору. Но с точки зрения Беатрис, все её действия были вполне логичны, а каждый свой шаг она делала, тщательно взвесив и обдумав его. Все, кроме одного – самого первого, того, что давал толчок всем её последующим действиям.

Имя ему было – любовь! Хотя, возможно, то были слишком громкие слова для тех мимолётных чувств, что она испытывала к понравившимся ей мужчинам. Дабы углубить их – она дарила каждому новому избраннику свой поцелуй. Вопрос был как в ней самой, так и в реакции счастливчика, а также, это вполне нормальное в современном веке действие, было сигналом для одной из сестёр Вайт, о постоянном и негласном присмотре которых за графиней не знали даже Куилори с Жестиньер. В то время как молодая девушка разбиралась в себе, их задачей было проследить за объектом и, по возможности, выяснить его подноготную. Кто он, откуда и какого рода-племени. Беатрис же, посмаковав и поплескавшись в собственных ощущениях первые сутки, на вторые и вплоть до получения исчерпывающей информации, запрещала себе даже думать о кандидате, пока не получит полный и всеобъемлющий доклад.