Ярослав Веров - Земля 2.0 (сборник)

Кроме родных и близких, его ждал Илья Попов. Они списались — чисто по техническим вопросам, разумеется. Надо продолжать знакомство. Бывшие марсианские вахтеры — спаянная команда, знающая, что к чему.

— Те, кто улетает с русскими паромами, — все прибывают без проблем, — твердо заверила Аэлита. — Мы следим, чтобы им никто не досаждал. Нам нужны на Земле свои люди.

— Как внедренные агенты?

— Мы называем их друзьями. Только их — кто жил, видел и понял. Тех, на кого можно положиться.

— Ты точно решил, что останешься? — повернулся Руди к Виту.

— Мы решили, — любимым словом коло подчеркнул химик, взяв Аэлиту за руку. По тому, как эти двое переглянулись, у них царило полное согласие. — Здесь я в безопасности.

— Но ты много заработал, а на Марсе деньги ни к чему.

— Половину отпишу родне, другую — Институту неврологии, пусть учатся лечить людей вроде меня. А я полезней тут, чем там. Если уж строить новый век, то на передовой. Без инструкций из старого мира.

— Ладно, попробуем вам обеспечить крепкий тыл.

Снаружи ждал краулер. Руди дал влюбленным вместе готовить его к рейсу, а сам задержался в коридоре шлюза. Для надписи выбрал ярко-красный маркер.

Десятая смена завершена успешно. Коло — отличные люди, дружи с ними. Попробуй полюбить планету. Ее сны — чудо для тебя, и только для тебя. Она станет родной, ты памятью соединишься с ней, как все мы.

И ниже прибавил, словно завершил молитву –

Это наш мир. Аминь.

Дельтаплан скользил в оранжевом сумраке. Скользил вдоль русла пересохшей Ангарки, покрытого толстым слоем киселя с торчащими из него массивными округлыми валунами, обкатанными за тысячи, а то и миллионы лет. Зима. Пройдет каких-нибудь три года, начнется сезон дождей, Ангарка вспенится, и по руслу помчит неудержимый поток, вздымая высокие фонтаны над прибрежными утесами, наполняя собой необъятный зев Байкала. Но это через три года, а сейчас — туман, валуны и кисель. Молочные реки, кисельные берега, любила говорить мать. Как в сказке. Мы в сказке, сынок, говорила она и иногда напевала, он помнит.

Где-то там, далеко-далеко,

За сплетенными в цепь кольцами горизонтов,

Есть земля, что течет медом и молоком…

Пусть сказка, Егор никогда не возражал старшим. Молочные реки, кисельные берега. Ха! Однако всякая сказка рано или поздно становится былью.

Редкие сполохи в небе превратились в сплошное мерцание, а отдельные раскаты — в негромкий, далекий, но грозный гул. Там, наверху, бушевала гроза. И это не очень хорошо. Гроза — значит снег. Манна, еще одно словечко старших. Снег у них — манна небесная, Егор и тут не против. Манна так манна.

Справа по курсу, в призрачном мерцании электрических сполохов, отсвечивал своими пиками хребет Ермака — изъеденный эрозией, рваный. Прекрасный.

Вот снег сейчас совсем не нужен. Облепит крыло, воткнешься в сугроб. Ежели повезет и сразу не башкой об валун, станешь ждать, когда сядут батареи термака. Или закончится воздух. Что так, что так — окочуришься и помощи не дождешься. Передатчик, может, и мощный, до Базы, может, и достанет, так Батюшка бушует, магнитная буря у него, и продлится суток трое. В аккурат и окочуришься. Нет, не для того дело затевали…

Егор снял руку с трапеции, похлопал по нагрудному карману. Вот она, горошина. А вон наконец и устье, и блестит впереди, окутанная оранжевым туманом, отсвечивающим багровым отблеском грозы, свинцовая поверхность озера. Ткнул пальцем в пульт. Запели электродвигатели, раскручивая кормовые пропеллеры. С легким шелестом складывались сегменты крыла, уменьшая размах, вернее, увеличивая стреловидность аппарата, походившего на летящую задом наперед сбрендившую с ума бабочку. Загудел в лепестках крыла, засвистел в снастях набирающий силу встречный поток.

Подняться метров на пятьсот — радары Базы не засекут, Батюшка славно лютует, да и друг Олег кое-какие меры принял, не хватятся. Повыше надо, потому как поймать пузырь над поверхностью — это сейчас никак не нужно. Это никогда не нужно, а сейчас — ну вот совсем ни к чему. Оно, конечно, зима, пузыри, случаем, выбрасывает нечасто, но не то чтобы совсем не.

Что ж, на скоростомере — двести пятьдесят кэмэ в час, высота пятьсот — значит ждите, буржуины, в гости минут через сорок. И-эх! Что может быть лучше полета над морем? Только полет в космосе. Но это — когда-нибудь потом. Ревет ветер, потрескивают снасти, мерцает небо, и багровые отблески падают на туман, и скорость, скорость… Незваный гость хуже татарина? Гнать раскаленным веником? Или как там… каленой метлой? Посмотрим! И-эх!

Егор невольно сморгнул. А затем сморгнул еще раз. Он уже сбросил скорость, картинка за лицевым щитком, даром что тот оптикоусиленный, вызвала смутное беспокойство. Что-то не так. Ну не мог же он облететь по кругу и доблестно возвращаться домой? Нет, не мог. А значит, чужая База зеркалит нашу один в один. Ничего себе, подарочек. Да вон на берегу купола станции деазотирования, вон сепараторы. Чуть в глубине — куб жилого корпуса, вон электролизная, вон тянутся длинными рядами производственные сектора. А вот и энергостанция — сильно на заднем плане, тоже врезана наполовину в ледяной утес и тоже по виду — плутониевая. И тоководы небось тоже сверхпроводящие. Это что получается — слямзили у нас все буржуины один к одному? Экое инженерное убожество. А что удивляться? Буржуины же. И все-таки как-то оно не по себе. Неправильно.

Егор покосился на левое плечо, на шеврон с эмблемой GazPromSpace, затем на правое. На правом торчал свеженаклееный символ: скрещенные серп и молот внутри алой пятиконечной звезды. Это да, это пусть знают.

— Roger! Unknown board, d’yo hear me? — прорезался сквозь вой помех голос чужого диспетчера.

— Roger! — отозвался Егор и зачем-то добавил на русском: — Принимайте гостей!

Дернул кольцо над головой — над планом с треском развернулось полотнище. Эту шутку придумал Олег, белый флаг, сказал он, универсальный символ мирных намерений. Собьют — и выйдет нам не дружественный контакт, а международный конфликт. Егор не возражал — в особую враждебность конкурентов он не верил, но если другу спокойней, то пускай его, полетаем под белым флагом.

— Okay. — Диспетчер остался невозмутим, можно подумать, к ним с Базы каждый день гости сваливаются. — Sector two, red lights.

Да уж, интересное дело, взлетал — вторая площадка, габариты зеленые, посадка — вторая площадка, габариты красные. Как и не летал. Ладно. Разберемся.

Плавно опускаемся на чистенький — ни комочка киселя — гудрон, крылья вверх, погасить инерцию таким же плавным подскоком, все, прилетели. Отстегнуть карабины, сложить крылья. Осмотреться. Понятно — ни души. И правильно. Ты что, ждал, что станут встречать оркестром?