Ян Леншин - Турнир самоубийц

Какой-то мальчуган протянул Белинде кошелек.

– Это не мой, – поморщилась та. – Хотя и похож.

Белинда открыла сумочку.

– Какого черта?!

Дно у сумочки было аккуратно вырезано.

На щеках и лбу директора некоммерческого учреждения «Брайан и Компания» выступили красные пятна. Ульрик по опыту знал – сейчас посыплются предупреждения.

– Мало того что вы заработали кучу денег, обманывая нас, так теперь вздумали издеваться в открытую! Я даю слово, вас уволят и лишат печати не позже чем через неделю!

Из-под земли вырос почтовый ящик и плюнул в Ульрика приглашением на вечер встречи выпускников. Этого еще не хватало.

Блэткочцы взялись за руки и принялись водить вокруг Ульрика хоровод, распевая гимн Котовству.

Неприятностиметр молчал.

– Почему ты ничего не ешь? – спросила Джен. – Я старалась, готовила, а ты только сидишь и улыбаешься весь вечер, будто зубной порошок рекламируешь.

Ульрик подцепил ложкой побольше салата и принялся безрадостно жевать. В углу гостиной стоял кот из папье-маше весь в игрушках, серпантине и с красной звездой на макушке. Стеклянные глаза неусыпно следили за Ульриком с той самой минуты, как он оказался за празднично накрытым столом.

– А где твои родители? – спросил Ульрик.

В гостиной сидел только уплетавший бифштекс белобрысый мальчишка, но стол был накрыт на десятерых. По самым скромным прикидкам.

– Я живу в опаснейшем районе Блэткоча, так как ты думаешь?

– Они погибли?!

– Нет, они переехали.

Джен налила себе шампанского.

– А ты почему осталась? Жить здесь, да еще с младшим братом, не полагаясь ни на кого, кроме себя, должно быть, нелегко.

Очень нелегко.

– Только в Блэткоче Питер сможет стать настоящим мужчиной.

– При условии, что не станет мертвым. Просто мертвым.

– Будешь так говорить про мою семью, до третьего испытания не доживешь – я сама тебя придушу.

Из темноты прихожей показался обмотанный гирляндой Пушистик. Его огромные желтые глаза горели ненавистью, а сам он походил на сияющий огнями город.

Чудовищно грязный, смердящий, страшно запущенный город. Вроде Столицы Метеоритов.

Только без огней.

– Можно дурацкий вопрос? – рискнул Ульрик, прекрасно понимая, что еще пожалеет об этом. – А что такое Котовство?

Джен закатила глаза, наверное, уже в пятый раз за вечер. Ульрик начал опасаться, как бы из-за общения с ним у Джен не развилось косоглазие.

– Что ты как маленький, в самом деле? Ешь лучше салат, скоро тушеную рыбу принесу.

– Не думаю, что в меня влезет еще хоть что-нибудь.

– Ничего страшного, съешь, я наготовила три кастрюли салата, две кастрюли рыбы, испекла яблочный пирог и выбрасывать ничего не собираюсь, – фыркнула Джен.

– Но я столько не съем! – запротестовал Ульрик.

– Ничего, ночь длинная.

Ульрик, через силу жуя салат, мрачно смотрел, как Пушистик щеголяет с маминым браслетом на шее.

– Ты разве дома никогда не отмечал Котовство? – устало поинтересовалась Джен.

– Нет, – ответил Ульрик, на всякий случай отправляя в рот очередную порцию морковного салата.

– Из какой же дыры ты приехал?

– Гттлб ввсе н дра, – возмутился Ульрик с набитым ртом.

– Что-что?

– Готтлиб вовсе не дыра! Это лучший город во Вселенной!

– Будь он лучшим, там бы отмечали Котовство, – пожала плечами Джен. – Это ведь древнейший праздник. Еще скажи, будто не знаешь, что наш мир стоит на трех котах.

– Ты ведь на самом деле не веришь в это, правда? – Ульрик от изумления перестал жевать.

– А как ты объяснишь вещи вроде Блуждающей Башни? Ее наверняка построил Длиннокот. Никому из людей такое не под силу.

– Ты меня троллишь? – подскочил Ульрик. – И Блуждающая Башня, и телетрансляторы, и лотоматоны, и маска N одного происхождения, но их создали вовсе не коты!

– Кто же тогда?

– Древние!

– Кто это?

– Никто не знает, – растерялся Ульрик. – Они жили давным-давно, а потом куда-то исчезли, оставив множество удивительных изобретений.

– Ничего глупее в жизни не слышала.

– А мир, стоящий на трех котах, по-твоему, не глупость?

Джен треснула Ульрика ложкой по лбу.

– За что?!

– Не умничай. И не святотатствуй.

Джен помолчала, размешивая ложечкой сахар. Ульрик разглядывал кота. Пушистик пытался приударить за гигантским собратом из папье-маше. Понял, что за ним наблюдают, и в свою очередь уставился на Ульрика, издав при этом звук, который можно было сравнить с мяуканьем, только если у вас отит.

– Расскажи о Готтлибе, – попросила Джен.

– Это мой любимый город, – сердито откликнулся Ульрик. – Я в нем родился и вырос, там живут мои друзья. Он прекрасен в любую погоду, в его кондитерских пекут самый лучший хлеб, там есть множество картинных галерей, музеев, кинотеатров…

– Кинотеатров? Что это?

– Ты никогда не была в кино? Представь, – Ульрик взмахнул вилкой, будто дирижер палочкой, – на стене белый экран, из такой специальной штуки бьет луч света, и стена исчезает. Ты видишь людей, животных, иные страны…

– Вот это – точно неправда! – фыркнула Джен.

– Не хочешь, не верь. Мостовые у нас блестят, будто зеркало. Дома высокие, люди приветливые, воздух чист и свеж. И ни одного окурка на многие километры вокруг.

– А на Блэткоч упал метеорит, – неуверенно похвасталась Джен.

– Хотя есть и проблемы, – поделился Ульрик. – Отвратительно работает почта. Однажды они перепутали коробки и прислали мне запонки из слоновой кости вместо серебряных, представляешь?

– Неужели? Быть не может.

– Вот именно.

– Какой кошмар. А в Блэткоче почтовое отделение закрылось три года назад. Работники набрали кучу посылок на передачу и смылись. До сих пор гадов найти не можем.

– Да ведь это настоящее преступление!

– Тебе виднее, ты у нас шериф.

Кот уселся у ног Ульрика и начал издавать предсмертные хрипы – видимо, считал их мурлыканьем. Еле слышно играло радио. Мелодия была заунывно-протяжной. Ульрик подумал, что, когда он умрет, нечто подобное должно обязательно играть на его похоронах. Пусть те, кто придет, ему завидуют.

– Поверить не могу, что ты никогда не слышал про Котовство, – ворчала Джен, подкладывая Ульрику еще салата.

– А я поверить не могу, что ты никогда не слышала о лотоматонах, – бормотал Ульрик, пытаясь незаметно скормить Пушистику ненавистную морковь. – Как же ты училась?

– Ну, я окончила школу. Целых семь классов.

– Я не о том. Как ты поняла, что хочешь быть электриком?

– Когда поняла, что не хочу быть дворником.

– Но тебе нравится работа?

– Не знаю, работа есть работа, – пожала плечами Джен. – Кому она нравится? Нужно ведь как-то деньги зарабатывать.

– Да ладно, – ужаснулся Ульрик. – Что это за жизнь, когда приходится делать то, что не хочешь?