Брендон Сандерсон - Убийца Войн

Он посмотрел на нее.

– Понятно?

– Ну… – Вивенна провела с наставниками все юные годы, но объяснения Вашера выходили за рамки даже их методов преподавания. – Немного мудрено.

– Так хочешь ты учиться или нет?

«Ты спросил, понятно ли мне, – подумала она. – И я ответила». Но вслух возражать не стала. Пусть лучше он говорит.

– Биохроматических существ второго типа в Халландрене называют безжизненными, – сказал Вашер. – От первого типа они отличаются в нескольких отношениях. Безжизненного можно создать по собственной воле, а для пробуждения нужно всего несколько дохов – примерно от одного до ста, в зависимости от команд. Заряжаясь, они питаются собственным цветом. После пробуждения у них не бывает ауры, но дох поддерживает их и устраняет потребность в еде. Они могут умереть и нуждаются в особом спиртовом растворе, чтобы сохранить дееспособность через несколько лет после пробуждения. Поскольку носитель органический, дох пристает к телу и не может быть изъят.

– О них мне немного известно, – сообщила Вивенна. – У Дента и его бригады есть безжизненный.

Вашер умолк.

– Да, – наконец сказал он. – Я знаю.

Вивенна наморщила лоб, заметив странное выражение на его лице. Несколько минут они посидели молча.

– Вы говорили о безжизненных и командах, – подтолкнула Вивенна.

Вашер кивнул:

– Команда нужна, чтобы пробудить их, как и все остальное. Командам учит даже ваша религия – она гласит, что именно Остр командует возвращенным вернуться.

Она тоже кивнула в ответ.

– Теорию команд понять нелегко. Возьмем, например, безжизненных. Нам понадобились столетия, чтобы открыть самые действенные способы перевести труп в состояние безжизненного. Даже сейчас мы не вполне понимаем процесс. Пожалуй, именно это – главное, что я хочу до тебя донести: биохрома сложна и большей частью нам непонятна.

– Что вы имеете в виду? – спросила Вивенна.

– Только то, что сказал, – пожал плечами Вашер. – Мы толком не знаем, что делаем.

– Но вы так искусны и точны в описаниях…

– Кое-что мы выяснили. Но пробуждающие существуют не так уж давно. Чем больше узнаешь о биохроме, тем лучше понимаешь, что куда большего мы не знаем. Почему так важны специальные команды и почему их надо произносить на своем родном языке? Что изначально оживляет сущности первого типа – возвращенных? Почему безжизненные так тупы, а возвращенные совершенно разумны?

Вивенна кивнула.

– Создание биохроматических существ третьего типа есть то, что мы традиционно и называем пробуждением, – продолжил Вашер. – Речь идет о проявлении биохромы в органическом носителе, который весьма далек от жизни. Лучше всего получается с тканью, хотя можно использовать и палки, соломинки и другие растительные материалы.

– А кости?

– Они ведут себя странно. Чтобы их пробудить, нужно намного больше дохов, чем для цельного тела, и они не так податливы, как материя. И все же дох пристает к ним довольно легко, поскольку они когда-то жили и сохранили память о жизни.

– Значит, идрийские истории об армиях скелетов не вымысел?

Он усмехнулся:

– О, от начала и до конца. Если хочешь пробудить скелет, надо правильно разложить все кости. Это немалый труд для объекта, на который уйдет от пятидесяти до сотни дохов. Цельные трупы куда предпочтительнее экономически, даже если дох пристает к ним так прочно, что уже не вернуть. Но я все же видел очень занятные штуки, которые проделывали с пробужденными скелетами. Так или иначе, сущности третьего типа отличаются от других. Это те самые предметы, которые обычно и пробуждают. Биохрома пристает к ним крайне слабо. В итоге приходится тратить уйму дохов – зачастую намного больше сотни. Преимущество, разумеется, в том, что дохи можно вернуть. Это позволило поставить массу опытов, которые пополнили представления о методах пробуждения.

– Вы говорите о командах? – уточнила Вивенна.

– Именно, – ответил Вашер. – Как ты убедилась, большинство примитивных команд срабатывает легко. Если приказать сделать то, что объекту по силам, и выразиться попроще, команда сработает.

– Я испытала несколько простых команд. На веревке. Ничего не вышло.

– Они могли казаться простыми, но были сложными. Простые команды укладываются всего в два слова. «Схвати что-нибудь». «Держи что-нибудь». «Иди вверх». «Иди вниз». «Обвейся вокруг». Но даже команды из двух слов бывают сложнее, и нужно поупражняться в умозрении, то есть в воображении. Ну, воспользоваться своим сознанием, чтобы…

– Это я понимаю, – сказала Вивенна. – Как сгибать мышцу.

Он кивнул:

– Допустим, команда «Защищай меня» тоже состоит из двух слов, но крайне сложна. Как и другие – например, «Достань что-нибудь». Предмет нужно правильно наставить. И тут начинаешь по-настоящему понимать, насколько мало мы знаем. Наверное, есть тысячи команд, которые нам неизвестны. Чем больше добавляешь слов, тем сложнее становится умозрение, а потому на открытие новой команды порой уходят годы.

– Как на открытие новой команды для сотворения безжизненных, – задумчиво подхватила Вивенна. – Триста лет назад тем, кто знал однодоховые команды, изготовление безжизненных обходилось намного дешевле, чем остальным. Это неравенство и привело к Панвойне.

– Да, – согласился Вашер. – Или, по крайней мере, стало одной из ее причин. Нужно понять, что мы еще дети, когда речь заходит о пробуждении. Дело осложняется тем, что многие люди, которые узнают новые важные команды, никогда ими не делятся и, вероятно, уносят знание в могилу.

Вивенна кивнула, отметив, что поучения Вашера по мере того, как он увлекся темой, стали более непринужденными и мягкими. Ее удивляла его осведомленность.

«Сидит на полу, жует сушеного кальмара, неделями не бреется и одевается в рубище, что того и гляди развалится. А похож на ученого лектора. Ходит с мечом, который курится черным дымом и заставляет людей убивать друг друга, но упорно старается остановить войну. Кто он такой?»

Вивенна глянула в сторону, где стоял прислоненным к стене Ночной Хищник. Возможно, дело было в обсуждении технических аспектов биохромы или просто в ее растущем подозрении, но она начала понимать, в чем загвоздка с этим мечом.

– А какой четвертый тип? – спросила Вивенна, вернувшись взглядом к Вашеру.

Тот промолчал.

– Первый тип – человеческий труп, наделенный разумом, – сказала она. – Второй – он же без разума. Третий – пробужденный неразумный предмет вроде веревки. А можно ли создать пробужденный разумный предмет? Как возвращенного, но только не в человеческом теле?

Вашер встал:

– На сегодня достаточно.

– Вы не ответили на вопрос.

– И не собираюсь. И не советую задавать его снова. Понятно? – Он пронзил ее взглядом, и ее зазнобило от его резкого тона.